Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Им это неинтересно!

6 августа. Мосгорсуд.

Судебная коллегия по гражданским делам. Председатель Жбанова Татьяна Ивановна. И ещё две — Васильева Ирина Владимировна и Кирова Татьяна Владимировна. Целая «тройка». Троица — сами, наверное, так считают. Наделены властью — судить и миловать. Важные дамочки. Дородные. Пухленькие. Довольные. Осознают свою миссию. Свою роль.

Начинают. Проверяют, кто явился. Состав суда объявлен. Выясняют — есть ли ходатайства.

Мы с Олегом Бабичем — Влада в тот день с нами нет, сказал, что уверен в результате на этой стадии — просим выслушать свидетеля.

Тут врывается прокурор Макирова Елена Эдуардовна, должность — старший помощник прокурора Прокуратуры города Москвы. Опаздывает. Запыхается. Видимо, занята была. Чем-то важным. Женщина с внешностью, от которой тащатся сотрудники прокуратуры и другие «силовики». Непристойные каблуки, волосы крашеные, высокая объёмистая причёска, большая грудь, самодовольное выражение лица — всё по форме.

Вячеслав Мирончук, юрист «Зелёной Студии» возражает против допроса свидетеля. Прокурор с высокой объёмистой причёской тоже. Суду этого достаточно — «отказать в заявленном ходатайстве». «Посовещавшись на месте».

Дают слово мне. Повторяю доводы из кассации — мол, в решении суда первой инстанции никакой правовой оценки, судья скопировала в документ тексты законов. И далее. Про «трудовую». Про копию приказа. Про аудиозапись телефонных переговоров. Про свидетелей, которые подтверждали мою работу в феврале. Про подделку подписи в Журнале учёта движений трудовых книжек… Про всё то, что федеральный судья Останкинского районного суда города Москвы Екатерина Дорохина не заметила — «именем Российской Федерации»…

Председательствующая Татьяна Жбанова удивляется:

— Неужели вы не говорили это в Останкинском суде?

— Говорили.

Вся тройка смотрит друг на дружку. Не верят. Или делают вид, что не верят.

— Вы заявляли в суде первой инстанции о сроке — о том, что копию приказа получили лишь в марте, о «трудовой»?

— Да, да, говорили! — отвечаем вместе с Олегом Бабичем.

Дополняю:

— Дорохина сама согласилась, что подпись не похожа на мою. В деле есть распечатка аудиозаписи переговоров с кадровиками «Зелёной Студии». И диск тоже — можем послушать сейчас.

Дамы удивлены. Нет, действительно удивлены. Переглядываются. Что-то друг дружке шепчут. Хмурятся. О! Поняли. Что-то поняли.

А Олег толкает меня в бок: «Неужели отменят решение суда, удовлетворят кассацию». И сам верит. Я уже не верю. Это было бы честно, справедливо, хорошо! — но не верю!

Заключение прокурора Макировой Елены Эдуардовны: «Постановленное решение Останкинского районного суда считаю законным и обоснованным… судом правильно оценены обстоятельства дела… оснований для отмены не имеется…»

Садится. Смотрю ей в глаза. Отводит. Прячет. Паникует. Стыдно. А, может, нет? Не стыдно? Думает — ещё один наивный. То есть я. Придурок. Дурак.

Коллегия поднимается. Шуршат мантиями. Звук похож на заговорщический шёпот. Или это шелест денег. Такая ассоциация.

Уходят в комнату для совещания. Недолго отсутствуют. Для звонка время хватит. Для звонка и короткого разговора. Короткой быстрой инструкции. Быстрого суда. Расправы. Рядовой. Рутины. Или для того, чтобы чай попить. Горячий. Ароматный. Нет — в пакетиках. Прочистить глотку. «Тайна совещательной комнаты». Бутафория Системы.

Выносят определение — «кассационную жалобу оставить без удовлетворения».

Правовое заключение НЭПС даже не заметили. А ведь это — самостоятельное доказательство[168]. «Судебная коллегия не находит основания к отмене решения суда, постановленного в соответствии с действующим законодательством и фактическими обстоятельствами дела». Ну, нету! нету нарушений норм материального и процессуального права, законопослушные граждане! Нету!

Удивлялись, удивлялись — а у самих доводы один в один повторяют решение Дорохиной — просто её текст переписали. Не стали лишний пот из себя выдавливать.

За что им налоги платил?! На каблуки и краску для волос Макировой?! Или эти сытые, толстокожие, толстощекие хари кормил?! А не треснут?

Но я их запомнил.

Прекрасно!

Не забуду!

Идём дальше. Обжалуем в президиум Мосгорсуда. А там — неожиданно — затребовали дело из Останкинского суда. Для проверки.

Когда говорю об этом Владу, удивляется:

— Странно. Эта надзорная инстанция обычно штампует решения на автомате. Может, они хотят затянуть? Ведь, когда затребуют дело — максимальный месячный срок рассмотрения заявления увеличивается в два раза.

Приходит очередной ответ из Прокуратуры г. Москвы от 17 ноября, куда было перенаправлено ещё одно обращение в Генеральную прокуратуру в сопровождении с депутатским запросом Николая Коломейцева. Отписка-издевательство. «Прокуратура города не имеет возможности…» Это как? Оказывается, из-за того, что президиум Мосгорсуда затребовал дело для проверки в порядке надзора…

Бедная прокуратура. Так пыталась, старалась «проверить достоверность» информации о массовых увольнениях, о подделке начальством документов, о мошенническом семейном бизнесе Эрнста и Синельщиковой с серыми схемами аутсорсинга… И тут дело затребовали.

Рассказал Владу. Смеётся:

— Вот тебе и одно из объяснений того, зачем президиум Мосгорсуда затребовал дело для «проверки».

Нет, это сон. Или не сон. Сон! Сон! Чертовщина. Диво. Необъяснимое… Сны я люблю. Сны у меня красочные — в сочных цветах. Как советские шизофреники. А это… Нет, в целом, интересно. Забавно даже.

*****

— Олег, слушайте меня! Я недоволен!

— То есть? Что это значит?

— Вы с Мирзоевым не сдержали слова. Обо всём везде рассказываете. На пресс-конференциях выступаете…

— И что? Это наше право…

— Ты поговори. Поговори. Дальше. Вот — тут появились. Я же сказал — чтобы в Останкино вас не видел!

— Послушайте! Это решение суда. И тут — моё рабочее место!

— Я вам говорил — со мной не связывайтесь?! Со мной — мной! мной! Я! — воевать?! Говорил — мало не покажется?!

— Это что — угрозы?..

— Я сказал!

Такой разговор произошёл у моего коллеги Олега Пташкина с гендиректором ТТЦ Михаилом Шубиным в кабинете последнего через два месяца после нашей акции в Телецентре.

18 мая 2009 года Останкинский районный суд удовлетворил иск Олега к ОАО «Первый канал» — восстановил его на работе в ранее занимаемой должности. Более того, признал трудовой договор заключенным на неопределенный срок. А также взыскал с телекомпании в пользу коллеги символическую компенсацию морального вреда — 5000 рублей.

Дело Олега было очень простое: для Влада Симонова и Олега Бабича — лёгкая прогулка. При непредвзятом судействе. Даже под председательством Екатерины Михайловны Дорохиной[169]. Да и представитель Первого канала Радоминова Наталья (заместитель руководителя юридической службы ОАО «Первый канал») признала в суде, что при увольнении было допущено нарушение трудового законодательства. И лишь протестовала, чтобы договор признавали бессрочным, ссылаясь на «Перечень профессий и должностей творческих работников» — мол, Олег просто обычный редактор, мол, в названии его должности «…приставка «шеф» определяет положение в иерархии» [170].

А, может, московская судебная машина таким решением надавила на зазнавшегося Константина Эрнста. А тот, уловив сигнал, быстренько побежал к председателю Мосгорсуда Ольге Егоровой на поклон, челом бить — организовал последней пиар-компанию: масса интервью с главным московским судьёй в эфире «Первого канала», а теперь ещё и целый телевизионный цикл «Московское дело» (первая серия была полностью посвящена великому прошлому Ольги Александровны). А, может, главу Первого канала ещё кто-то таким кнутом дрессировал и воспитывал — нельзя, дескать, отбиваться от коллектива. А тот понял. Быстренько сделал правильный вывод.

Нет, это не бред. Я не параноик. Дело-то у Олега было очень простое. Очень! Но 23 июня Мосгорсуд отменил решение суда первой инстанции. Тоже — «тройка». Председательствующая та же — Жбанова Татьяна Ивановна. И ещё две: одна тоже «моя» — Кирова Татьяна Владимировна и Фомина Марина Валерьевна…

Почему?

Потому что «решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права».

Хорошо. Никто не спорит — судья должен шевелить мозгами во время процесса и при принятии решения. Но тут другое…