Луиз Пенни - Что скрывал покойник

• Название: Что скрывал покойник
• Автор: Луиз Пенни
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9910-0080-2

Тихую провинциальную жизнь деревушки Три Сосны, что в Квебеке, нарушает убийство бывшей школьной учительницы Джейн Нил. От рождения и до самой смерти прожила она здесь. Все ее знали, все любили… Или не все? И почему выбрано столь непривычное орудие убийства — классический охотничий лук?

Это не единственная загадка, которую предстоит разгадать. Ни разу за всю свою долгую жизнь Джейн Нил не пускала друзей дальше кухни. Что же она скрывала?

Странные обстоятельства… Странная жизнь… Странная смерть…

---

Питер смотрел в огонь, прислушиваясь к неясному гулу знакомых голосов. Он бережно заложил страницу и закрыл книгу.

— Подобно параноику, он выискивал скрытый смысл во всем, — произнес Гамаш. — У Бена имелись и возможность, и сноровка, необходимые для того, чтобы убить Джейн. Он жил совсем рядом со старой школой, он мог войти туда незамеченным, взять классический лук и пару стрел, заменить наконечник для стрельбы по мишеням на охотничий, потом выманить Джейн из дома и убить ее.

В голове Питера прокручивался немой кинофильм. Сейчас он опустил глаза. Он не мог заставить себя взглянуть в лицо присутствующим. Как он мог так ошибаться в своем лучшем друге?

— А как Бен заманил туда Джейн? — поинтересовался Габри.

— Просто позвонил по телефону, — объяснил Гамаш. — Джейн полностью доверяла ему. Она не стала задавать никаких вопросов, когда он предложил встретиться у оленьей тропы. Он сказал ей, что видел неподалеку браконьеров, так что будет лучше, если она оставит Люси дома. И она пошла туда без всякой задней мысли.

«Вот что получается из доверия и дружбы, верности и любви, — думал Питер. — Тебя безжалостно обманывают. Предают. Тебе наносят такую душевную рану, что ты едва можешь дышать. А иногда это убивает тебя. Или еще хуже. Это убивает людей, которых ты любишь». Бен едва не убил Клару. А он доверял Бену. Любил его. И вот что из этого вышло. Никогда больше он не допустит ничего подобного. Гамаш был прав, когда цитировал стих 36, главу 10 Евангелия от Матфея.

— А почему он убил мать? — спросила Руфь.

— Самая старая история на свете, — устало пояснил Гамаш.

— Бен был альфонсом, мужчиной-проституткой? — воскликнул Габри.

— А чему ты удивляешься? Это ведь древнейшая профессия на земле, — язвительно обронила Руфь. — Ладно, не обращай на меня внимания, можешь не отвечать.

— Жадность, — пояснил Гамаш. — Мне следовало догадаться раньше, сразу же после нашей беседы в книжном магазине, — обратился он к Мирне. — Вы описывали тип личности. Тех людей, которые ведут, говоря вашими словами, «неподвижную и застойную» жизнь. Вы помните наш разговор?

— Да, помню. Это те, кто не хочет расти и развиваться, кто стоит на месте. Это именно те, кому редко становится лучше.

— Да-да, именно это, — кивнул Гамаш. — Они ждут, когда жизнь придет к ним. Они ждут, когда кто-нибудь придет и спасет их. Или вылечит. Сами для себя они ничего сделать не в состоянии.

— Бен… — сказал Питер. Это были его едва ли не первые слова за весь день.

— Бен, — согласно наклонил голову Гамаш. — Думаю, Джейн видела это. — Он поднялся с кресла и проковылял к стене. — Вот. Взгляните на ее рисунок Бена. Вы обратили внимание, что на нем шорты? Как у маленького мальчика. И он запечатлен в камне. Застывшим. Лицом к дому своих родителей, глядя в прошлое. Сейчас, разумеется, это кажется очевидным, хотя раньше я этого не замечал.

— Но почему мы не видели этого? Ведь мы жили с ним рядом! — воскликнула Клара.

— А почему вы должны были что-либо замечать? Вы жили своей жизнью. Кроме того, в том, как Джейн изобразила Бена, есть еще кое-что. — Он умолк, давая им возможность самим догадаться, в чем дело.

— Тень, — сказал Питер.

— Правильно. Он отбрасывает длинную и темную тень. И его темнота сказывается на других.

— На мне, вы хотите сказать, — пробормотал Питер.

— Да. И на Кларе. Почти на каждом. Он был очень умным, он производил впечатление терпимого и доброго человека, тогда как на самом деле оставался темной и очень хитрой личностью.

— Но почему он убил Тиммер? — снова спросила Руфь.

— Потому что она собиралась изменить завещание. Не для того чтобы полностью лишить его наследства. Просто назначить ему пожизненное содержание, не слишком большое, чтобы заставить его заняться каким-либо делом самостоятельно. Она прекрасно понимала, в кого он превратился, знала о его лжи, о лени, о бесконечных отговорках. Но она всегда чувствовала себя виноватой. До тех пор пока не встретила вас, Мирна. Вы с Тиммер часто разговаривали о таких вещах. Я думаю, именно ваши рассуждения и заставили ее по-новому взглянуть на Бена и задуматься о его будущем. Она давно знала, что он превратился в проблему, но считала, что это пассивная проблема. Единственным человеком, которому он причинял вред своим поведением, был он сам. И еще она, конечно, учитывая ту ложь, которую он распространял о ней…

— Она знала, что говорил о ней Бен? — спросила Клара.

— Да. Бен рассказал нам об этом на допросе. Он признался, что, начиная с детских лет, распространял ложь о своей матери, чтобы вызвать к себе сочувствие. И он, похоже, не видел в этом ничего предосудительного. «Ведь это вполне могло быть правдой» — вот как он выразился по этому поводу. Например, — Гамаш повернулся к Питеру, — он говорил вам, что это мать настояла на том, чтобы отправить его в Аббатство. Но правда заключается в том, что это он умолял ее послать его в школу. Он хотел наказать ее, заставив почувствовать, что она ему не нужна. Думаю, беседы с вами, Мирна, стали настоящим поворотным пунктом в жизни Тиммер. Прежде она считала себя виновной в том, что Бен вырос таким. Она даже почти поверила ему, когда он обвинил ее в том, что она была плохой матерью. И она чувствовала себя в долгу перед ним, вот почему всю жизнь позволяла ему жить рядом.

— Разве это не казалось тебе странным? — Мирна обернулась к Кларе.

— Нет. Хотя теперь, оглядываясь назад, я не могу понять, как до сих пор ничего не замечала. Бен просто жил там, где жил, вот и все. Кроме того, он говорил, что мать не позволяет ему поселиться отдельно от нее. Теперь мне кажется, что это был своего рода шантаж. И я верила всему, что он рассказывал. — Клара удивленно покачала головой. — Переехав в сторожку, он сказал нам, что мать просто выгнала его из дому, когда он наконец осмелился настоять на своем.

— И ты в это поверила? — негромко спросила Руфь. — Ты забыла, кто приобретал ваши картины, чтобы вы смогли купить себе дом? Кто отдал вам свою мебель? Кто постоянно приглашал вас на обед в первые годы, чтобы дать вам возможность познакомиться с местными жителями и чтобы накормить вас, когда она знала, что вы сидите голодными? Кто настаивал на том, чтобы вы забирали с собой остатки угощения? Кто выслушивал вас всякий раз, стоило вам открыть рот, и задавал вопросы? Я могу продолжать до бесконечности. Неужели вы ничего не замечали? Или вы настолько слепы?

«Опять, — подумала Клара. — В который уже раз речь заходит о слепоте».

Это было намного больнее тех ран, которые нанес ей Бен. Руфь в упор смотрела на них, и лицо у нее было жестким и суровым. Как они могли оказаться такими доверчивыми? Как могло получиться, что слова Бена перевешивали поступки Тиммер? Руфь была права. Тиммер была по-настоящему терпимой и терпеливой, доброй, великодушной и щедрой женщиной.

По коже у Клары пробежали мурашки, когда она осознала, что Бен начал готовиться к убийству собственной матери много лет назад.

— Ты права. Мне очень жаль. Даже змеи. Я ведь на самом деле поверила в змей.

— Змей? — переспросил Питер. — Каких змей?

Клара покачала головой. Бен обманул ее, воспользовавшись Питером для того, чтобы придать своей лжи достоверность. Для чего он рассказал ей, что в подвале дома его матери живут змеи? Для чего он выдумал историю о том, как им с Питером доставалось в школе, когда они были маленькими? Потому что после этого в ее глазах он выглядел еще большей жертвой, героем. А она с такой легкостью поверила в это. Бедный Бен, как они его называли. И Бен хотел выглядеть бедным в их глазах, хотя, как оказалось, не в буквальном смысле.

Как только электрическое освещение в подвале Тиммер восстановили, оказалось, что он стерильно чист, тщательно убран и ухожен. Никаких змей там не было и в помине. Равно как и змеиных гнезд. Не было обнаружено никаких следов того, что кто-нибудь когда-нибудь выползал оттуда, если не считать самого Бена. «Змеи», свисающие с потолка, оказались на самом деле электрическими проводами, а она пинала ногами и отшвыривала от себя обрезки садового шланга. Клара никогда не переставала изумляться силе воображения.

— Еще одной причиной, по которой я очень не скоро сообразил, что здесь на самом деле происходит, — признался Гамаш, — стало то, что я совершил промах. И довольно-таки серьезный. Я решил, что он влюблен в вас, Клара. Романтически и безответно. Я даже спросил его об этом. И это стало моей самой большой ошибкой. Вместо того чтобы поинтересоваться у него, как он относится к вам, я спросил, давно ли он вас любит. И сам подбросил повод и объяснение, которые нужны были ему для того, чтобы объяснить все эти его взгляды украдкой. Он тайком смотрел на вас не из-за страсти, а от страха. Он знал, насколько сильно у вас развита интуиция, и если кто-нибудь и мог его разоблачить, так только вы. Но я позволил ему соскочить с крючка и вдобавок одурачить себя.