Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  Песня была свадебная и, соответственно, с легким эротическим подтекстом, обильно пересыпанная тонкими намеками и двусмысленностями. Не откровенной похабщиной, какую, упившись, горланят в припортовых кабаках, нет. Но имеющие уши и способные читать между строк - слышали и читали.

  Как и полагается, после первого куплета следовал припев:

  Одна ночь осталась лишь до встречи с тобой,
  Поселилась радость в доме, стала нам судьбой.
  Посмотрю в глаза его, там увиду я мечту,
  Мое сердце будет полно радости в ночь ту, -
  Ночь, в которой будет в мою чашу течь нектар,
  Где любовь подарит нам новой жизни дар.
  Вспыхнет меж двоими ярким пламенем любовь...

  "Ага, вспыхнет она, когда один - импотент, если только это не провокация Оле, а вторая контужена ненавистью к алкам!" - подумал Моррест. Боль утраты принялась грызть сердце с новой силой. Про чашу с нектаром - сильно сказано. Оле не стал бы разглашать такие подробности, если бы у Императора с этим самым все было чики-пуки. А Ирмина старалась, по рукам, глазам, губам все поняли бы, о чем речь, даже если б не знали языка. Наверное, из нее бы получилась бесподобная балерина - не сразу, конечно, после Гнесинки, но в конце концов...

  На душе ненастье - расскажи. И я пойму тебя.
  Из дороги дальней ты придешь - я приму тебя.
  Если закрыты все перед тобой пути,
  У меня найдешь, что нигде больше не найти.
  О! Каждое движенье мне твое, как царский дар:
  Этой ночью страсти нам нет даст уснуть пожар.

  Слова песни были самые обыкновенные - наверное, такая подошла бы к любой свадьбе в любом из миров, где есть люди, а может, и орки с эльфами да гномами. Но в устах Ирмины слова были исполнены злободневного политического смысла: это была песня-пожелание, песня-наказ, песня-манифест. Появление наследников означало спасение Сколенской Империи. Их отсутствие - ее гибель в течение нескольких десятилетий. Мужская немощь Императора могла сделать победу и пролитую в боях кровь - напрасными.

  Закончив танец, Ирмина в грациозной позе покинула зал. Но тотчас вернулась - чтобы встретить шквал аплодисментов. Сейчас она была не презренной рабыней, живой ирушкой принца-алкоголика, а предметом всеобщего обожания и выразительницей стремлений сколенцев. Стремлений, от которых Морресту хотелось напиться по-свински и отколоть что-нибудь дикое.

  Позвякивая браслетами на загорелых руках, Ирмина проходила по залу. Где бы она ни появлялась, в нее дождем летело серебро и золото. Шедшие за спиной служанки из тех же, дворцовых, сноровисто собирали деньги. Большую часть они отдадут Ирмине (а она, соответственно - принцу Оле), но монетку-другую каждая припрячет до лучших времен.

  Так Ирмина и оказалась рядом с Моррестом. Он бы кинул ей монеты щедро, щедрее прочих, но на свадебный пир ничего с собой не взял. Смущенный, Моррест протянул то единственное, что было - полную белесой самогонки серебряную чашу.

  - Пьешь, Моррест? - безо надоевших "катэ" и "благородий", совсем как в лучшие времена, спросила Ирмина. - Плохо тебе, догадываюсь, как плохо. Только ничего уже не изменишь. А меня можешь поздравить - Оле надо мной больше не властен.

  - Ты выкупилась на свободу? - удивился Моррест. И в имперские времена это было редкостью, почти небывальщиной, а уж сейчас, в совсем грубый и жестокий век...

  - Хорошо бы. Но чудеса бывают редко, вот как у Эвинны. - Ирмина понизила голос, теперь она почти шептала. Даже соседи за столом не могли разобрать слов, но наверняка решили: танцовщичка решила подзаработать и назначает свидание. Благо, и клиент, как ни крути, герой войны и новоявленный рыцарь Империи - совсем даже ничего. - Принц Оле сделал Эвинне свадебный подарок - меня. Я теперь всегда буду при ней. И смогу тебе что-нибудь от нее передать. А ей - от тебя.

  Моррест отодвинул кувшин. Это было невероятно, немыслимо. Казалось, в сомкнувшемся свинцовом занавесе отчаяния и безнадежности появилась прореха... Может быть, и Эвинна станет хоть немного счастливее. Ей будет легче выносить новый, добровольный плен, на который обрекла себя во имя Сколена.

  - Ты... уверена?!

  - Я что, похожа на идиотку? - выговорили густо накрашенные губы. - Или на лгунью? Разве не я привела тебя к Эвинне? В общем, так. Ты, надеюсь, понял, что сама я к тебе соваться не могу. Мы можем видеться "случайно", во время офииальных приемов, моих выступлений, может, даже на рынке. А больше, извини, никак. Единственное место, где императрицу могут видеть подданные - Тронный зал во время аудиенций. Но там, сам понимаешь, много свидетелей.

  Моррест вздохнул, унимая забившееся сердце. Значит, разлука не будет абсолютной. Если это скрасит ей заточение - да будет так.

  - А теперь давай свое зелье. В горле пересохло...

  Ирмина приложилась к чаше, глотнула, едва не поперхнулась, но мужественно проглотила пойло.

  - И вы это пьете, господа рыцари? - шутливо произнесла она и упорхнула дальше. Моррест остался один. Заботливая служанка долила самогона, но Моррест не спешил пить. Сивуха исправно ударила по мозгам, перед глазами остался край чаши и отпечатавшийся на краешке след Ирмининых губ. Помада призывно розовела, обещая несбыточное...

  Ратников поселили в казармах так и не снесенного военного городка. Казарм не хватило, в ход пошли более-менее целые дома Нижнего города. Впервые с Великой Ночи там усердно разбирали завалы и азартно стучали топоры. Но командирам и другим рыцарям Империи нашли вполне приличные особняки в Старом городе. В один из них, не такой уж большой по меркам местной знати, но роскошный коттедж по меркам РФ, Морреста и подселили. Он так и не выяснил, кто тут был хозяином раньше. Нет, не местная "невинная жертва репрессий", последний владелец благополучно скончался в Великую Ночь, наследников у него не было - и выморочную недвижимость просто передали в казну, а потом - отдали герою войны. "Чтоб у нас в России так ветеранов награждали" - еще подумал Моррест, впервые осматривая дом. Запустение, конечно, пыль, но после марш-бросков по болотам, беготне навстречу винтовочным залпам и картечи - кажется раем на земле.

  Здесь Моррест отдыхал после надоевшей официозной суеты. Здесь вспоминал долгий путь по этому миру, чистил и смазывал оружейным маслом трофейную винтовку. Лучше бы конечно, свою собственную, но она наверняка упокоилась в храмовых сокровищницах, а то и перекочевала оттуда во дворец Амори. Жрецы могли продать трофей союзникам, ну, а земляк-оружейник скопировал оружие и патроны.

  Хозяйки не было, и особняк, так толком и не обжитый, превратился в угрюмую холостяцкую берлогу. Моррест кое-как вычистил пыль лишь из одной комнатки, где находился изящный мраморный столик и старинное ложе с поеденным молью балдахином. Там можно было спать, правда, не раздеваясь: проеденные молью и подгнившие простыни и подушки не располагали к удовольствиям. Заказатьновые? А на хрена? Вряд ли эта благодать надолго: Амори ни за что не отступится...

  Короткий стук в дверь оборвал его мысли.

  Стук был тихий, Моррест едва ли услышал бы его, если б не абсолютная тишина мертвого дома. Но кроме него, в доме было некому шуметь, мышей - и тех не было, потому что давно не было еды.

  - Войдите, - буркнул он. Желания вставать с древнего ложа не было, но и послать открывать некого. Если снова не позовет труба, тут надо как-нибудь обживаться, слуг, что ли, найти. Не дело рыцарю Империи жить, как бомжу в канализации. Пусть и сама Империя съежилась и опаскудилась, как ставшая вшивой шалавой красавица...

  Кряхтя и готовясь послать ночного гостя далеко и надолго, Моррест встал. В очередной раз пыль с балдахина заставила его чихнуть - за приемами, обедами, балами и прочей послепобедной суетой он появлялся тут только на сон.

  Прошествовав по скрипящим половицам, Моррест вышел к внешней двери, посмотрел в крошечную прорезь. Снаружи, озаренный багровыми сполохами факела, стоял невысокий воин в кольчуге и шлеме, с копьем и гардой меча за плечом.

  - Кто такой? - спросил Моррест.

  - Я от Ирмины, - произнес воин. - Из дворцовой стражи. Просили привести вас во дворец.

  - В этот час?

  - Я стражник, а вас, Моррест-катэ, пропустят вместе со мной. Ирмина просила передать, что это срочно - и очень важно.

  Важно, так важно. Делать все равно нечего, а ночное приключение обещало развеять дневную скуку. Правда, оно могло оказаться опасным - но чтобы его арестовать, не надо так хитрить. Хватит отделения гвардейцев. Значит, кто-то высокопоставленный просто хочет побеседовать наедине. Правда, такой разговор тоже может оказаться риском - но, по мнению Морреста, ничего такого, что может угрожать жизни. В самом деле, кому нужен обыкновенный, по земным понятиям, старший офицер, каких даже в нынешней Империи немало?