Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  - На новом рубеже вы удержались?

  - Мятежники прекратили атаку, лучники ведут беспокоящий огонь. Наверное, ждут подкреплений.

  - Ясно, - махнул рукой Торстейн. - Можешь идти. - Что решаем, господа?

  - Пока мы знаем только направление прорыва, - произнес, приглаживая потные седые волосы, Хальдор. - Цитадель они брать не стремятся. Отсюда - два вывода. Во-первых, то, что их на самом деле не больше двухсот. А скорее сотня... всего. Во-вторых, их задача - соединиться с теми, кто наступает снаружи. Наше счастье, что штурм прекратился. Полагаю, сейчас главное - не дать им вырваться из западни. Моя сотня встанет в оборону, чтобы мятежники не продвинулись больше ни шагу. Ваша, Олберт, будет находиться в резерве. А ваша, Фрамид, пусть попробует обойти их по берегу Балли и отрезать от тюрьмы.

  - По-моему, вы переусердствуете. Судя по всему, мятежники прибыли на одной, захваченной у нас галере. Как ни старайся, а больше сотни человек туда не набьешь. Значит, их там не больше ста пятидесяти - это с захваченными девками. И мы явно нанесли им тяжелые потери: наши люди пару раз прорывались внутрь, а группа из сотни Ророга чуть не захватила ворота. А вы говорили, он не участвовал в штурме... Вывод - у них сейчас в строю не больше семидесяти человек, а атакует половина или меньше. Одной сотни, даже теперь, против них вполне хватит.

  - Но зачем тогда атаковать?

  - Отвлекающий маневр. Думаю, они собираются прорываться через реку, столкнув галеру с мели. Но для этого надо отогнать нас подальше. Если мы подсуетимся, мы возьмем их тепленькими, прямо на берегу. Приказываю начать общую атаку! И пошлите гонца к коменданту - пусть сообщит, что тюрьма взята, мятежники в городе уничтожены!

  - Мои люди не готовы наступать! - категорично ответил Хальдор. Твердо взглянув на командира. - Многие ранены, не ели с вечера, а у лучников почти не осталось стрел.

  - Мои тоже, - практически хором ответили остальные сотники.

  - Когда будете готовы? - бросил Торстейн. Срывалась победа, за которую вполне можно получить похвалу от коменданта. Может, и имение вернут, чтобы не воевать за золото - по северным понятиям уподобляясь куртизанке.

  - Час нужно, не меньше. И люди должны передохнуть. Опять же, перевязать раненых, дать им обезболивающее...

  А может, все не так и плохо? Мятежники выйдут из квадрата стен, сгрудятся на прибрежной отмели - тут мы их со стены и...

  - Ладно, ждем час, потом общая атака. Кто и через час не будет готов, отправится на правеж к наместнику. Пока все свободны.

  Без особого удовольствия сотники отдали честь и отправились к своим подразделениям. Час - не так уж и плохо. Может, за это время сорвиголовы, захватившие тюрьму, успеют убраться оттуда. Тогда можно будет избежать новых потерь. Итак за пару часов потеряли больше народа, чем за всю осаду. О том, что мятежники увезут с собой и девушек из превращенной в бордель тюрьмы - живых свидетелей преступления - они и не задумались.

  - Сир, этот дом - ваш. Вот королевский указ, если кто усомнится, предъявите его - и все встанет на свои места. Там же вас ждут и первое жалование - четыреста золотых, и рабыня.

  - Еще и недели не прошло, как я вступил в должность, а вы все сделали. Вы времени не теряли, Орель-катэ.

  - Рад стараться, - отрапортовал пухлый чиновник, как понял Михалыч, что-то вроде местного квартирмейстера. Уже то, что чиновник не маленького ранга нашел время, чтобы проводить никому не известного мастера, говорило о многом. Король и правда умеет быть щедрым. Как же он спросит, когда придет пора давать отчет? - Иначе и быть не может. Король не терпит лентяев на больших должностях, и знатность рода не спасет.

  - Благодарю, Орель-катэ, - не кривя душой, сказал Михалыч. - Можете идти.

  - Нет, я должен убедиться, что все в порядке, и вы обустроились нормально.

  - Ну что ж, тогда мы пошли. Идем, Барген, в ближайшее время будем жить тут. А там видно будет.

  Идя вслед за квартирмейстером, Михалыч вдумчиво рассматривал "квартиру". Да нет, совсем не квартира: скорее небольшой, на диво уютный и аккуратный, но все ж таки дворец. По местным меркам, конечно, ничего особенного, в таких в Алкрифе живут преуспевающие ювелиры и златокузнецы, а также и средней руки купцы. Да и многие придворные не могли бы похвастаться чем-то лучшим: молодое королевство не успело обрасти салом богатства и самомнения, по сравнению даже с нынешней Империей это просто убожество. Но Михалычу, всю жизнь прожившему в двухкомнатной квартире в "хрущевке", а потом в крохотном дачном домике и просто в землянке с лежаком из лапника, он показался княжескими хоромами.

  - Ничего себе хатка, - хмыкнул Михалыч. - Интересно, куда прежнего хозяина дели?

  - А как вы он был, Михалис-катэ, прожектами так и сыпал. То золото из дерьма хотел получить, то колесницу сделать, чтобы без лошадей ездить могла. И на все деньги требовал, а как результат выдать - так "еще немного потерпите, скоро непременно будет". Потом всплыло, что эти деньги парень в рост давал, а проценты в кубышку складывал. Ну, его на кол и посадили. Не повезло ему, летом было дело. Две недели подыхал, ну, туда обманщику и дорога. Король наш, конечно, щедр, но если видит, что его водят за нос...

  "Наверняка его король проинструктировал - или кто-то, кого наставлял сам Амори, - догадался Михалыч. - Предупредить хочет, мол, если обману, мало не покажется. Ничего, что обещал - сделаю".

  - Вот они, деньги, - показал на стол квартирмейстер. Михалыч поднял увесистый, приятно звякнувший куль, раскрыл. Ага, золотишко. И не векселями да акциями - самым что ни на есть черным налом. Насколько Михалыч мог понять, одного такого куля хватит на год безбедной жизни - если, конечно, не ударяться в загул. - А рабыня вас уже ждет в соседней комнатке. Ей приказано прибраться там и приготовить постель.

  Постель - это и правда здорово. За день он нешуточно вымотался, тем более, что наконец начали присылать людей. Теперь можно начинать строительство первой, малой домны. Хорошо бы побыстрее прибыли корабли из Вассета с дополнительным углем и крицами железа. Да и столовую бы организовать неплохо, а то кто что надыбал, тот то и ест, непорядок это...

  Михалыч удовлетворенно стянул мокрый, испачканный глиной плащ и сапоги. Только тут, в тепле и уюте особняка, где, наверное, своя баня, понимаешь, каким неприветливым и неустроенным был наспех сколоченный барак в потайной долине. Его поставили в самом начале за два дня, чтобы работникам было где жить, первые шесть ночей Михалыч там и провел. К счастью, бюрократы молодого королевства еще не освоили науку волокиты. Неделя - и такую роскошную хатку подобрали. Нет, сира квартирмейстера надо отблагодарить. В честь первого жалования, да еще и новоселья, полагается проставиться. А если в этом мире все не так? Ну, и наплевать. На халяву пьют и язвенники, и трезвенники.

  - Барген, это твоя комната, - указал он на небольшой, но уютный покой сбоку от основного коридора. Спору нет, прежде там наверняка и жили какие-нибудь слуги, но после ночевок на остывающем шлаке на заднем дворе кузни и такая комнатка кажется дворцом. "Пока тебе больше и не надо, - добродушно думал Михалыч. - Вот подрастешь, женой обзаведешься, детьми - тогда будем думать над улучшением жилищных условий. А пока ты у нас на положении холостяка..." - А сам я буду вон там.

  - К рабыне поближе? - тут же спросил Барген. По здешним понятиям раба за подобный вопрос следовало хорошенько вздуть плетью, это Михалыч уже знал. Но бить человека за неосторожное слово еще не привык - да и не спешил привыкать, если честно.

  - А то нет, - поспешил подколоть паренька мастер. - Вот заработаешь денег, на волю выкупишься, разбогатеешь - сможешь себя побаловать.

  - Да не дрейфь ты, - увидев поскучневшее лицо ученика, произнес Михалыч. - Говорил же - помогу я тебе. На воле ты не пропадешь, еще моим наследником станешь.

  - Ага, - парень не умел долго унывать, умел бы - давно бы свихнулся от тоски. - Только, Михалис-катэ, как бы история про прежнего владельца не повторилась.

  - Не окажется, я не подписываюсь на то, чего не умею. Ладно, пойду-ка посмотрю, кого тут ко мне в сексоты подослали...

  Выяснять, что такое "сексоты", Барген не стал. Он уже знал, что босс какой-то странный, в частности, любит сыпать непонятными словами. "Гендиректор"", "демократия", "перестройка", "прихватизация" и "баксы". Спрашивать было как-то неудобно, для себя Барген решил, что это не то божества, не то злые духи родного королевства мастера Михалиса. В общем, что-то потустороннее. Самое смешное, он был, в общем, не так уж далек от истины, "богам" этим когда-то и сам Михалыч отдал дань уважения. Пока малек не поумнел, приобретя стойкую неприязнь к новым хозяевам жизни, а заодно и ко всему, что символизировало "нашу Рашу". Нет, конечно, воевать даже против такой "Раши" он бы не стал, не Басаев все же, но и буйно радоваться очередному появлению на телеэкране бинарного, как двуглавый орел, "нацлидера" - увольте.