Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

• Название: Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
• Автор: Павел Буркин
• Жанр: Фэнтези

В смертельной схватке схлестнулись два народа. Побежденные и победители, порабощенные и поработители, захватчики нынешние и захватчики вчерашние. Даже у вождей нет выбора - никто не властен убежать от судьбы, остановить древнюю вражду. Сметая границы государств, ломая судьбы и сжигая города, по миру Сэрхирга катится каток войны. Топливом для него служат старая ненависть и иномировые технологии. Кто прав, кто виноват - как разберешься, когда и те, и другие превзошли жестокостью зверей? Можно ли построить аналог СССР на средневековых технологиях? И выдержит ли испытание огнем и железом Любовь, зародившаяся на развалинах мира? Этого знать не дано никому. Потому что рушатся старые правила, а Ночь Мира сменяет Кровавый Рассвет. ВНИМАНИЕ! ПОД НАЗВАНИЕМ "ВЕТЕР, НЕСУЩИЙ СТРЕЛЫ" ЭТОТ РОМАН БЫЛ ОПУБЛИКОВАН ИЗДАТЕЛЬСТВОМ "YAM-PUBLISHING".

---

  Амори прикрыл глаза, на лице появилась совсем не свойственная королю мечтательность. Михалыч пожалел, что он не журналист. Это была бы сенсация - взять интервью у настоящего короля. Не современного, который "царствует, но не правит", да и то по инерции, а настоящего. Интереснее, наверное, были бы лишь воспоминания Сталина. Или Гитлера. Но этим двоим на мемуары точно не хватило бы времени.

  - Отец вырос совсем в другой стране. По-моему, он так и не понял, что все изменилось. Он требовал от меня, чтобы я всегда хранил верность короне, и я, действительно, поначалу хотел жить в единой Империи. Понимаешь, со сколенской армией алки ходили в северные горы, но и к нам бы, если что, на помощь пришли сколенцы, баркнеи, алхагги, балгры, тарды, хеодриты... Всегда лучше жить в большой и сильной стране, чем во множестве маленьких и беззащитных.

  "Кто бы объяснил это Ельцину, - подумал Михалыч. - И "почвенникам" типа Шафаревича с Хомяковым, радующимся, что избавились от "нахлебников" из бывшего СССР". Услышать такие речи из уст короля-сепаратиста, похоронившего ту самую Империю, было, мягко говоря, неожиданно.

  - Мой отец умер, когда мне едва сравнялось семнадцать лет. Старших сыновей у отца не было. Точнее, были, но... сплыли. Наследовать ему должен был я, и уже почти сто лет во главе провинций ставили только Харванидов. Каждый из них правил своей землей пожизненно, передавал ее по наследству, содержал даже личные дружины под видом "телохранителей". Но формально мы были всего лишь назначаемыми Императором чиновниками, которых в любой момент можно отозвать. Словом, оставшись без отца, я поехал в столицу за утверждением в должности.

  Я сам составил отчет о состоянии дел. Собрал сотню телохранителей, погрузился на корабль, заодно повез налоговые поступления. Думал, еду в столицу великой страны. Я ошибся. Молодой был, глупый... Не было уже не то что великой - просто страны. Армия разбежалась. Казну разворовали. Флот догнивал у причалов, и никому не было до этого дела. А императором вертели, как хотели, придворные. Маршалы без армий, адмиралы без флотов, казначеи без казны. И в каждом - гонора на всю Империю, а ума... Сам посуди, Михалис: у меня, даром что правил в крошечной провинции, через несколько месяцев уже было войско - пять сотен солдат, пятьдесят рыцарей и десяток галер. Не ахти, но по тем временам хоть что-то. У меня были казна и полные амбары зерна. А у него там - ни-че-го! Но самомнение...

  - Ваше величество, не сочтите за дерзость, но я слышал, оба Сколена пострадали куда больше Алкии. Может быть, стоило им помочь?

  - Может, и стоило. Но почему пострадали? Думаешь, тут Великой Ночи не было? Да у нас впервые за столетие море замерзло, и с Алкрифа в Валлермайер полтора года ходили пешком. Ни рыбы, ни птицы, ни зверя... И два урожая погибло. И землетрясения тут у нас были. И снегопады, которые засыпали дома по крыши. И волна - не такая, как в Крамаре, конечно, и все же... Три года мне было, но тьму и холод помню. Ты бы тоже помнил... Если бы пережил. - Амори сделал паузу - и недобро усмехнулся. - Только кто им мешал не разворовывать запасаенное на складах на черный день? Кто мешал повесить зачинщиков бунтов и мародеров, пока все не плюнули на закон? Можно было пересажать на кол спекулянтов, припрятавших зерно. И "люди в шкурах" не рискнули бы перейти границу, если б знали, что их встретят легионы. Ладно, не предвидели Великой Ночи. Но на случай засухи должны были подстраховаться, так?

  - Ну, - неопределенно буркнул Михалыч. Разговор все меньше напоминал общение короля и подданного, и все больше - пьяную исповедь собутыльников. Притом, что оба забыли, когда последний раз пили хмельное.

  - Ничего сделано не было. Вообще ничего. В результате власть перестала быть властью, она ничего не могла дать, и тем более не могла наказать. И государство посыпалось. Несколько дней - и нет великой страны. "Люди в шкурах" пришли уже на руины. Так кто виноват в беде сколенцев - Великая Ночь или они сами?

  Дальше - больше. Насмотревшись на такое, я подрастерял почтение к Империи. Это все равно, что убедиться, что отец, всегда бывший для тебя идеалом - всего лишь спившийся нытик и неудачник. А там и правда пьют - мать честная, пьют, ноют о былом величии, но пальцем о палец не ударят, чтобы его вернуть. И эти вот нытики и неудачники еще поучали меня: действовал не по инструкциям, запас больше, чем положено, набрал войско взамен разбегавшихся полков Империи, превысил полномочия, повесив аристократических спекулянтов и четвертовав заворовавшихся чинуш. Да еще отступного не дал одному, другому, третьему, а без этого будто бы не назначат. Х-ха! Как будто они и правда управляют Алкской землей!

  - И вы сказали нечто вроде: "Откажитесь назначать наместником, ваше императорское величество? И не надо. Посмотрим, как вы меня отрешите от власти - без армии, казны, верных вассалов?"

  - Не совсем так, но... смысл верен. Послал я их к Ирлифу и отправился назад. Но, если совсем честно - побаивался. Ведь у меня были лишь шестьсот воинов с моряками, а в одной столице у Императора стоял полк... Как стоит и сейчас. Однако - побоялись. Мы добрались до порта, сели на корабли, отплыли в Алкриф. Но пути назад не было. Мне предстояла война, а в Алкии было полно сколенцев. На четыреста пятьдесят тысяч алков - почти семьдесят тысяч сколенцев... Даже больше, ближе к ста. Императоры селили их тут целыми кланами, чтобы обеспечить единство страны. Лучшие земли им давали, льготы в налогах - у нас их не любили, но побаивались. И вот теперь я боялся: как бы они не восстали, когда я буду воевать на материке.

  Сто тысяч - это не меньше двадцати тысяч боеспособных мужчин. Оружие с имперских складов тоже по большей части им досталось. Чтобы спастись, могли бы и женщинам легкие луки раздать, и мальчишкам пращи. А у меня в войске и тысячи народу не было. Если бы сколенцы выступили в защиту своей Империи - мы бы сейчас с тобой не говорили.

  Но они не хотели рисковать. Это же дело армии, государства. Мол, пусть солдаты воюют, а мы мирные граждане, не какие-то бандиты. Мы готовы вести переговоры! Х-ха! Их резать готовились, а они - переговоры! Ну, ладно, переговоры - так переговоры. Вызвал я старших этих свиней. Принял по-царски, накормил, напоил. Повели разговоры о том, о сем - они мне еще плачутся, как тяжело было жить при Империи - мол, и налоги тяжелые, и говорить свободно нельзя, и в армию рекрутируют. Я им и говорю: будут вам и свобода, и налоги легкие, и служить в армии не надо, потому что охранять вас будут алки. Нам бы только оружие с имперских складов, которые сейчас охраняют сколенцы. Если вы передадите склады нам, и сдадите то оружие, которым вооружились, мы гарантируем безопасность и налоговые льготы. Думаешь, они побеспокоились, когда услышали про оружие? Какое там! Как узнали про налоговые послабления, растаяли, стали благодарить. Три дня потом несли оружие, одних мечей сдали десять тысяч. Вот не поверишь, а наша армия до сих пор теми мечами воюет.

  - А потом? - спросил Михалыч. Почему-то вспомнились новости из Нагорного Карабаха, Осетии, Таджикистана, Чечни и других милых мест, кадры военной кинохроники - не черно-белой времен Великой Отечественной, а цветной, современной. И фильм, который, посмотрев, при всем желании - не забудешь. С милым таким, ласковым названием: "Чистилище". Откуда-то с задворок сознания всплыло древнее: "Кто бросил свой меч к ногам врага, тому мечом отсекут голову". Как в рассыпающемся Союзе начала девяностых, обыватели в упор не видели надвигающейся беды. Не видели, пока за ними не пришли. Кому-то повезло. За символическую плату или за просто так оставили квартиру и барахло и отправились в Россию (как будто их там кто-то ждал). Другим не повезло совсем.

  - Потом, - хохотнул король. Смешок прозвучал совсем уж зловеще. - Ночью я поднял солдат по тревоге. Заняли порт, прикрыли казармы, дворец. В алкские кварталы побежали гонцы, поднимать народ. Даже бандитов из тюрем выпустили. Оцепили сколенскую слободу, распределили кварталы по сотням. И пошли чистить. Мужиков сразу кончали, а зачем скотам жить? Они ведь и не сопротивлялись, ныли только и "законного суда" требовали. Вспомнили про закон, когда свою страну предали... Баб и девчонок растягивали тут же, всем по очереди, кто выдерживал, тех потом распределяли по жребию, лишних загоняли работорговцам. Мелюзгу и стариков - подцепляли копьями и в огонь. Те, кто постарше, в рудники попали, может, кто-то еще не сдох. Работорговцы с Севера их оптом скупали. А там им, наверное, припомнили Северные походы! Ну, и добро ихнее тоже не завалялось.

  Амори рассказывал о давней бойне, которую спровоцировал и организовал, спокойно, даже буднично. О людях так не говорят. "Да он еще и гордится этим! - поразился Михалыч. - Будто тараканов извел!" Но отчего-то осмысленная, хладнокровная жестокость короля не вызывала возмущения. Мало того, Михалыч поймал себя на том, что не может сочувствовать и жертвам геноцида. Амори прав. Они сделали все, чтобы приблизить свой конец. И умерли не по-людски, а по-свински.