Моррис Ренек - Сиам Майами

• Название: Сиам Майами
• Автор: Моррис Ренек
• Издательство: Локид
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00063-4

Роман Морриса Ренека «Сиам Майами» приоткрывает тайны шоу-бизнеса. Это история молодой талантливой певицы Сиам Майами, ее нелегкого восхождения на вершину успеха, падений, разочарований, предательств и внезапной всепоглощающей страсти к своему менеджеру. Встреча Сиам Майами с Барни и помогла ей выстоять, обрести славу и любовь.

---

Неужели все та же греко-римская мифология не дает увидеть сегодняшнюю Америку ему, Зигги Мотли? Что за шоры у него на глазах? Кто их на него надел?

Он терпеть не мог, когда его превозносили как импресарио талантливых исполнителей, называли вершителем судеб. Похвала только усиливала ощущение неудачливости в жизни. Ведь хвалили за то, что его место — где-то на обочине. Нет, побоку! Он не собирался всю жизнь оставаться импресарио. Просто занимался этим в свободные часы, часы превращались в дни, и так далее… Он даже не знал, зачем несется сейчас в лимузине по широкой современной автостраде, распугивая людей. Зачем ему эта красивая девушка на заднем сиденье, которую он время от времени прочувствованно предлагает покупателям как товар первой свежести? Каким образом человек становится тем, что он есть? Мотли вспомнил про железнодорожного магната Янга, покончившего жизнь самоубийством: оказалось, что магнат баловался стишками в то самое время, когда акционеры волновались из-за его манипуляций с их акциями. Зигги был также знаком с миллионером, нажившимся на торговле недвижимостью, писавшим серьезные пьесы на благородные сюжеты и одновременно сознательно ставившим на Бродвее откровенную халтуру, мечтая о шумном успехе. Такова была тайная сторона американской жизни, с которой он был хорошо знаком: люди порой возвращались к своим корням, но делали это лишь урывками. О Америка, ты вообще живешь урывками, посвящая основное время убийству!

Он сам мечтал стать поэтом. Как его угораздило заделаться импресарио поп-певиц? Он не знал ответа. Обычная работа, средство заработать на жизнь. Мало-помалу он погрузился в мутный поток. Постепенно произошла странная вещь: он почувствовал, как этот поток уносит его все дальше и дальше от реальности. Подобает ли взрослому человеку заставлять своих подопечных петь песенки для телевизионной рекламы сигарет, вызывающих рак? Тем не менее без этого не обойтись. Пристало ли Взрослому человеку бороться за то, чтобы его старлетку сняли в никуда не годном фильме, единственное достоинство которого — то, что в нем занята кинозвезда? Тоже своего рода необходимость. Здравомыслие, мгновения покоя посреди урагана — вот что такое живущая урывками Америка.

Он резко затормозил, чтобы не расплющить подлезший под самый бампер спортивный автомобиль, чем разбудил Сиам.

— Ты что, заснул? — сонно проворчала она.

— Просто пришел к мысли: чтобы обеспечить себе регулярное питание в богатейшей стране мира, человеку приходится вести двойную жизнь.

— Лучше выключи кондиционер. Мои нейлоновые трусики сейчас превратятся в лед.

Толстый волосатый палец Зигги ткнулся в кнопку на приборной доске. Гудение кондиционера стихло.

— Тот человек, с которым мы собираемся встретиться, наверное, знаменитый антрепренер, иначе он приехал бы к нам сам.

— Предоставь это мне, — ответил он с уверенностью, граничившей с наглостью, хотя вовсе не был уверен, что они успеют вовремя. Его утешало одно, он хорошо знал место, где Барни трудился по воскресеньям.

— Это единственная причина, по которой я согласилась поехать, — буркнула Сиам.

— Жаль, ты не видишь выражения моего лица, иначе поняла бы, как я ценю твое доверие.

— Не неси вздора, Зигги! Ты, наверное, сдурел, раз доверяешься первым встречным. Сам знаешь, все только и норовят содрать с тебя шкуру.

— Я делаю это ради тебя.

— Расскажи еще мне про Бога. — Она свернулась калачиком, собираясь снова погрузиться в сон.

— Русский писатель Достоевский говорил, что, не будь Бога, все было бы дозволено.

— Мне нравится, когда ты со мной серьезно разговариваешь.

— А потом появился философ по фамилии Ницше, который написал, что Бога больше нет.

— Как он об этом узнал?

— Погнал пророка на рыночную площадь, чтобы тот убедился в отсутствии морали. Раз люди так прогнили, значит, и впрямь Бога не стало.

Она села, подалась вперед и обняла его за шею. Ее лицо приобрело восторженное выражение.

— Полегче! — Он с трудом удерживал лимузин в правом ряду. — Ты меня задушишь!

Она убрала руки.

— Не знаю, что на меня нашло. Когда где-то появляются люди, которые не думают о том, чтобы заработать побольше денег, это просто чудесно! — Она подула на волосы, упавшие ей на лицо. — Вот ты разговариваешь со мной серьезно, и я чувствую себя респектабельной дамой.

Пришла пора отрезвить ее.

— Сиам, любой может прихватить бумаги корпорации с собой на небеса.

— Знаю. — Она по-прежнему веселилась. — Но мне понравился твой мыслитель. Подумать только: рыночная площадь убила Бога! Это мне нравится, это согревает. Одна смелая мысль — и я возношусь на небеса.

— Правда, эта мысль несовершенна, — предупредил Зигги.

— Знаю. — Она повесила голову. — Вывод не соответствует действительности.

— Вот именно. — Он попытался разглядеть в зеркале ее лицо. — Самое ужасное — не то, что Бог мертв и все дозволено, а то, что все дозволено людям, верящим в существование Бога.

— Да, — грустно согласилась она.

— Откуда такая покорность?

— Я размышляю.

— Я не велел тебе размышлять. Иначе зачем тогда менеджер?

— Потому что сегодня мне предстоит трижды выступать. Завтра начинается долгое турне с разовыми выступлениями. Я сплю без задних ног, а он вдруг куда-то меня тащит, как будто от этого зависит моя жизнь.

— Мы почти приехали, — успокоил ее Зигги.

Справа возникли разноцветные крыши аттракционов Кони-Айленда. Сиам опустила стекло, чтобы насладиться не только зрелищем, но и сопровождающими его звуками. Зигги в точности знал, что делать дальше. Он покатил по Серф-авеню и затем вниз по улице, ведущей к пляжу, где негде было приткнуть лимузин. Все же нашлось свободное местечко, там, где улица упиралась прямо в пляж.

Сиам снова развеселилась.

— Тебе захотелось, чтобы я надышалась свежим воздухом и долго не болела?

«Увидишь», — говорило выражение его лица.

Она оперлась на его руку и поднялась на деревянный помост. И он снова увидел пленительную крохотную бородавку почти на самом кончике ее носа. Как красивая, честолюбивая молодая женщина, работающая в шоу-бизнесе, может позволить себе разгуливать с бородавкой на кончике носа? Он полагал, что хорошо изучил Сиам, но обнаруженная бородавка подсказывала — это явное заблуждение. Амбициозность в ее характере, пожалуй, давно должна была заставить ее избавиться от бородавки.

— Сколько же здесь народу?! — Битком забитый пляж в жаркий выходной никого не мог оставить равнодушным. Сиам задала свой вопрос почтительным шепотом, словно, переступив порог музея, попала в окружение экспонатов, принадлежащих другой цивилизации.

— Больше миллиона, — ответил Мотли.

Казалось, сам здешний воздух пропитан безумием. Мотли знал,именно в такой солнечный день приходит успех, хотя пока что все складывалось неудачно. Из бесчисленных транзисторов лился рок-н-ролл в стиле «ритм энд блюз». Зигги в который раз порадовался, что его протеже не привержена какому-либо определенному стилю. Пение Сиам рождалось где-то в глубине самого ее существа, и Зигги знал, что такой стиль никогда не выйдет из моды. На пляже становилось все больше купальщиков, все труднее было отыскать местечко для подстилки или полотенца; застолбив место, Зигги и Сиам поспешно разделись и остались в одних купальных костюмах. Повсюду можно было видеть молодых женщин, раскачивающих бедрами в такт музыке. Это ленивое соревнование танцующих и откровенное демонстрирование обнаженного тела вызывало у Зигги чувство горького сожаления. Рев транзисторов заглушал шум океанских волн, все прибывающий и прибывающий народ заслонял телами океан, купальщики не давали любоваться пенными всплесками. С уходящего вдаль деревянного пирса Зигги мог разглядеть только покачивающуюся на волнах рябь — сотни мокрых голов.

Внезапно все прочие звуки заглушили душераздирающий крик и затем свист. Все на пляже дружно всполошились, узнав эту отчаянную трель, повергающую душу в тоску. Сей будничный звук нарушил беззаботность выходного дня.

— Вон он! — крикнула Сиам.

Из-под пирса выскочил голый по пояс широкоплечий молодой человек. Он отчаянно месил ногами песок. К груди же прижимал огромный бумажный пакет, из которого валил белый пар, не позволявший разглядеть его лицо. Следом за ним мчались, размахивая дубинками, два крупных полицейских без фуражек, в пропотевших синих рубашках.

— Беги, беги! — крикнула парню Сиам, хотя его положение было так безнадежно, что она не могла не вспомнить собственную слабость перед лицом жизни. Он один, а полицейских двое, он безоружен, а они вооружены до зубов; да, парень был совершенно беззащитен. Сиам тоже почувствовала себя на миг терпящей крушение; это чувство не посещало ее с тех пор, как ее карьерой занялся Зигги. Не желая демонстрировать собственную слабость, она открыла объемистую сумку и вынула оттуда большие солнечные очки.