Сергей Федякин - Мусоргский

• Название: Мусоргский
• Автор: Сергей Федякин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Музыка, музыканты
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03217-0

Это наиболее полная биография великого композитора-новатора. Дотошное изучение архивов, мемуаров современников и умелое привлечение литературных и эпистолярных источников позволили автору воссоздать объемный образ русского гения, творчество которого окружали глухое непонимание и далекие от истины слухи.

---

Да, в школе были свои недостатки — и кулачное право, и кутежи по выходным. Но образование здесь давали настоящее. Спустя многие-многие годы об этом Семенов-Тян-Шанский вспомнит с особой благодарностью. Как и о тех жизненных уроках, которые он вынес из стен Школы. Вряд ли и Мусоргский мог бы сказать о Школе дурное слово. Здесь он прошел курс наук, провел часть жизни. Здесь же он непосредственно соприкоснулся с жизнью России.

* * *

В 1853-м началась русско-турецкая война, вошедшая в историю под названием «Крымской». Юные гвардейцы не могли не радоваться успеху русского флота, разгромившего турецкую эскадру на Синопском рейде. Не могли не испытать волнения, когда Турцию поддержали Англия и Франция.

3 июля 1854 года выйдет особый приказ по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров: «Его Императорское Высочество Государь Наследник цесаревич повелеть соизволил: все военные известия из армии и флота читать воспитанникам, по мере получения оных, при вечерней перекличке».

Они знали про героическую осаду Севастополя. Они тревожились со всем Петербургом, когда в Финском заливе появились английская и французская эскадры.

Наступал 1855 год. Снежные вьюги, мороз, болезни. Население столицы мучилось простудами, боялось высадки англичан и французов неподалеку от Петербурга. Говорили о выборах в Ополчение. И никто не знал, что болен был и государь. К нему привязался тот же грипп, который свалил половину города, и поначалу не казался чем-то серьезным[12]. Неудачи в Крымской войне и — хуже — чувство чего-то непоправимого сломили императора Николая I. Он и болея пытался управлять делами государства. Но, похоже, не испытывал никакого желания встать на ноги. 18 февраля государь скончался.

На следующий день Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров уже присягала новому царю, Александру II. Кончина императора Николая была столь неожиданной, что по городу пошли нелепые слухи: покойный государь не смог снести военных неудач и отравился.

27-го — юные гвардейцы были построены у Зимнего дворца. Начиналась церемония перенесения тела покойного императора в Петропавловский собор.

Небо сияло. Стоял мороз. Площадь была забита народом. Временами по толпе — как по ниве при вздохах ветра — пробегало волнение. Звонили колокола, воздух дрожал. Окна и балконы, мимо которых должен был двигаться кортеж, покрылись трауром. Тревога повисла над площадью — неясное будущее уже брезжило, уже ощущалось в эти часы. И вот процессия двинулась. Народ на площади сорвал шапки и — разом пал на колени…

Войска со знаменами, обвитыми крепом, с опущенным вниз оружием, с глухим боем барабанов мерно двигались за печальной колесницей. Шли эскадроны, шли пешие роты, мимо толпы проносили все новые и новые знамена различных областей Российской империи: Ростовское, Казанское, Астраханское, Новгородское, Московское… Потом пошли гербы: Сибирские, Финляндские, Польские, Астраханские, Казанские, Новгородские, Владимирские, Киевские и Московские. В кортеже двигались и военные, и штатские. За кавалергардами — на подушках — несли иностранные ордена почившего императора. Скоро показалась и духовная процессия: певчие, дьяконы и протодьяконы, священники, архимандриты, архиереи. Далее, окруженная печальной свитой с горящими факелами, медленно катилась колесница, обитая серебряной парчою, с гробом покойного…

В начале марта воспитанников школы привели в Петропавловский собор поклониться телу усопшего императора. 9 марта в церкви при Школе гвардейских подпрапорщиков отслужили панихиду.

* * *

Год, который начался со смерти государя Николая, скоро засветился особыми надеждами. Все ждали перемен. Но и в культурной жизни начиналось что-то особенное. В Малом театре шла премьера комедии Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского». Гончаров опубликовал свою книгу-путешествие «Фрегат „Паллада“». Чернышевский закончил в скором времени известнейший среди либерально и радикально настроенных людей трактат «Эстетические отношения искусства к действительности». И все же главный шедевр года — «Севастопольские рассказы» Льва Толстого. Героическая защита Севастополя была у всех на устах. Толстовская проза сказала об этих событиях с редкой художественной силой.

Год по всему был переломный. Как ни держался из последних сил Севастополь, он все-таки пал. Но русские войска сумели взять турецкий город Карс. Для будущих переговоров это была очень нужная победа.

Некоторый перелом наступал и в жизни Мусоргского. Его старший брат закончил Школу в июне 1855-го и был переведен прапорщиком в Преображенский полк. Через год по его стопам отправится и Модест Петрович.

В последние годы, проведенные в школе, он по-прежнему брал уроки музыки у Герке, но лишь раз в неделю, по субботам. У него уже пробился мягкий юношеский баритон, и он частенько с удовольствием напевал арии из итальянских опер.

В школе он успел застать начало перемен в русской жизни. Россия вступила в мирные переговоры. Министром иностранных дел стал теперь князь Горчаков, лицейский товарищ Пушкина. Умному дипломату удалось смягчить те неизбежные потери, которые должна была понести Россия после поражения в Крымской войне. И как бы ни было досадно недавнее поражение, все ожидали возрождения. Внутренних проблем было предостаточно. 30 марта Александр II произнесет речь перед предводителями московского дворянства: лучше отменить крепостное право сверху, чем дожидаться массовых крестьянских бунтов. Начиналась пора реформ.

Какие-то движения стали ощутимы и в других сферах. Учреждена Приморская область с центром в Николаевске, основан город Благовещенск на реке Амур. На Черном море начинается коммерческое пароходство. Бывший выпускник Школы гвардейских подпрапорщиков Петр Петрович Семенов отправляется в экспедицию, которая сделает его известным.

И в культурной жизни все более заметно коснувшееся страны преображение. Купец Павел Третьяков основывает галерею русского искусства в Москве. Тургенев пишет первый свой роман «Рудин». Салтыков-Щедрин — по возвращении из Вятки — начинает публиковать «Губернские очерки». В этот же год на одном из музыкальных вечеров знакомятся молодой военный инженер Цезарь Антонович Кюи, который серьезно занимается музыкой, и замечательный музыкант Милий Алексеевич Балакирев. Зарождается то композиторское содружество, которое скоро станет частью жизни Мусоргского.

В августе, по случаю коронации Александра II, Петербург засиял иллюминацией. Газовое освещение ошеломило петербуржцев. Огнями сиял и Гостиный двор, и Дума, и Летний сад, и Царицын луг, и Биржа, и Петропавловская крепость. Невский светился от самого Адмиралтейства до Аничкова моста, огни отражались в стеклах, колыхались в воде. За Аничковым тоже было освещение, только реже. Ночное зрелище виделось знаком небывалых перемен, неизбежного возрождения. Сам Модест Петрович лето провел в резервном полку, откуда он будет переведен в Преображенский уже в начале октября. Начиналась новая Россия. Начиналась и его, Мусоргского, новая жизнь.

Глава вторая ПРОРАСТАНИЕ

Начало

…Узелки в биографии. Они лишь поначалу кажутся цепью случайностей. Потом, спустя годы, десятилетия, века, — все отчетливей прорисовывается в этих цепочках то, что всего точнее можно бы назвать «дыханием судьбы». Свидетельств немного. За каждым с неумолимостью встает вопрос о его достоверности.

«…Вполне усвоил внешние достоинства Преображенского офицера: имел изящные манеры, ходил на цыпочках петушком, одевался франтиком, прекрасно говорил по-французски, еще лучше танцевал, играл великолепно на фортепиано и прекрасно пел, даже выучился напиваться пьяным, к тому же он бросил предосудительные занятия немецкою философией…»

Рядом с этой цитатой — и ей противоположная:

«…Нашел несколько офицеров, любивших музыку и усердно ею занимавшихся. Тут были и певцы и пианисты. К первым принадлежал некто Орфано, довольно приятный баритон, ко вторым — Орлов, носивший название „маршевого музыканта“, потому что особенно любил военные марши, и Ник. Андр. Оболенский, изрядный пианист, которому Мусоргский посвятил тогда же маленькую фортепианную свою пьесу, уцелевшую и до сих пор в рукописи…» (Эта пьеса «Воспоминания детства» появится осенью 1857-го.) «…Наконец, тут же в числе товарищей офицеров находился Григорий Александрович Демидов, впоследствии композитор романсов и в 1860-х годах инспектор классов Петербургской консерватории. Со всеми этими музыкальными товарищами Мусоргский часто встречался, и они занимались музыкой. При этом у них нередко происходили самые горячие споры и схватки…»

Первому свидетельству Николая Ивановича Компанейского естественно предпочесть второе, Владимира Васильевича Стасова. Компанейский более полагался на личный опыт, смело вписывая в биографию Модеста Петровича некоторые сюжеты из собственной жизни. Стасов строил свой рассказ на расспросах подлинных свидетелей. И то, что среди полковых товарищей было много любителей музыки, — свидетельство важное: Мусоргский в полку не только перенимал «лощеные» манеры бравого преображенца.