Рут Сабертон - Кэти Картер ищет принца

• Название: Кэти Картер ищет принца
• Автор: Рут Сабертон
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-45649-7

Все — ради любимого мужчины!

Учиться готовить, не имея к этому никакого призвания? Пытаться стать образцовой хозяйкой дома? Терпеть хамство будущей свекрови? Жить на двух листочках салата в день, чтобы обрести идеальные формы?

Ради любви — настоящей любви! — молодая учительница и начинающая писательница Кэти пойдет и не на такие жертвы, ведь она наконец встретила своего «принца на белом коне» — красавца и преуспевающего финансиста Джеймса…

Но дни идут, и чем дальше, тем чаще Кэти одолевают сомнения: а того ли она выбрала?

Разве принцы живут по указке своих мамочек? Разве бывают занудами? Срывают на любимых зло и усталость после неудачного дня в офисе?

Может, она просто придумала себе «идеального» Джеймса, не имеющего никакого отношения к Джеймсу реальному?

И… что теперь?

Удерживать синицу в руках — или снова искать журавля в небе?

---

Со вздохом сворачиваю на центральную улицу. Плохой знак — я не испытываю никакого желания зайти в магазин. Витрины ломятся от летних нарядов, цветастых туфель и красивых саронгов, которые буквально кричат: «Купи меня!» В обычное время я бы немедленно устремилась за покупками, но сейчас как будто сижу внутри мыльного пузыря. Все кажется таким далеким, словно я, неожиданно решив прогулять школу, бреду по болоту, а не по торговому центру. Даже эмблема «Макдоналдса» меня не соблазняет — это очень, очень скверный признак.

Две недели мучений?

Да я умру от голода.

Я не хочу идти в магазин, нет аппетита. Секса у меня меньше, чем у монашки. Жених нашел мне замену, роман разорван в клочки, а в ванной живет омар.

Что за жизнь?

Но по крайней мере это моя жизнь.

Надеюсь, продолжение следует…

Глава 9

Сами знаете, если пристально смотреть на чайник, он никогда не закипит. Это справедливо и по отношению к телефону. Разумеется, он не должен кипеть — я жду звонка. Жду со времени ленча, делая вид, что смотрю телевизор и проверяю контрольные работы, но телефон молчит, так что по сравнению с ним любой отшельник покажется болтуном. Он всегда звонит, когда я в ванной или у телевизора, но только не тогда, когда нужно.

Закон подлости.

— Почему никто не звонит? — спрашиваю я у Саши, которая лежит рядом со мной на кушетке. На пару мы опустошили коробку шоколада и пакет печенья. Ожидание пробуждает аппетит. Доев печенье, я принимаюсь за ногти. Больше нет нужды делать маникюр к свадьбе, поэтому я всласть их грызу. В конце концов, не каждый день приходится ждать звонка с вероятным известием о том, что у тебя рак груди.

«Интересно, они сразу говорят о плохом? — размышляю я. — Или приберегают дурную новость напоследок?»

Саша знает не больше моего. Она сочувственно виляет хвостом, а я вновь принимаюсь за ногти. Если мне не позвонят в ближайшее время, скорее всего доберусь до локтей.

— Звони же, черт возьми, — говорю я телефону. Но он упрямо молчит и как будто показывает мне кукиш. И я снова грызу ногти.

Эти несколько дней, наверное, худшие в моей жизни. Как будто все, что меня раньше волновало, стало не так уж важно. Не то чтобы другие вещи вдруг сделались бессмысленными, но их масштабы значительно сократились по сравнению с мыслью о том, что внутри меня появилось нечто зловещее, растущее с каждой секундой. Разрыв с Джеймсом кажется далеким воспоминанием. Я все еще скучаю по нему, мне по-прежнему больно оттого, что он так легко нашел замену, но это уже не важно…

Мэдс была права. Жизнь не генеральная репетиция. Но я даже представить себе не могла, что мое представление окажется таким коротким. Мы принимаем жизнь как данность, откладываем дела на потом, составляем список мест, которые надеемся посетить, и дел, которые собираемся сделать. Я вечно тороплюсь — бегу на работу, ношусь по школе, словно гоночный автомобиль, звонки гонят меня с одного места на другое. Перекусываю на ходу, прежде чем помчаться на следующий урок, после работы тороплюсь на автобус, мечусь по магазину, лечу домой, проверяю контрольные и валюсь спать. Наутро встаю, и все начинается сначала.

Зачем я так усердно работаю и бегаю, словно белка в колесе? Остановите проклятую карусель. Дайте сойти.

— Для чего все это? — вслух спрашиваю я. Чего я добилась за тридцать лет, кроме пристрастия к глянцевым журналам и долга в банке? Что представляет собой моя жизнь?

Время растрачено на пустяки. Я вздыхаю и треплю мягкие уши Саши. Никогда не задумывалась о том, чего я действительно хочу. Я нашла работу, которая мне на самом деле не нравится, потратила четыре года на человека, который никогда меня не любил. Я слишком труслива, чтобы рискнуть и написать книгу. Я, как и все люди, мечтаю совершить однажды нечто замечательное — жизнь от этого кажется чуть более сносной, но что сделано для осуществления мечты? Ничего.

Мне двадцать девять лет, и позади сплошная пустота.

Очень грустная мысль.

Я отнюдь не собираюсь впадать в депрессию. Надо хорошенько поразмыслить. Опухоль заставила меня подвергнуть переоценке вещи, которые я до сих пор принимала как нечто само собой разумеющееся. Если бы не эта скользкая масса, притаившаяся под кожей, я бы, несомненно, вела прежний образ жизни, думая исключительно о лишних калориях и неудавшейся личной жизни. Впрочем, здесь и думать нечего — ответ очевиден.

— Вот что, — говорю я Саше. — Что бы там ни оказалось, я изменю свою жизнь. Для начала угощу твоего хозяина пивом, потому что он отличный парень.

Как хорошо, когда у тебя есть друзья.

— Быть того не может, — недоверчиво произнес Олли, когда я пересказала ему все события этого ужасного утра. В конце концов я вернулась в школу, потому что дома стали появляться мысли о самоубийстве. В школе обычно недостает времени даже сбегать в туалет, не говоря уже о том, чтобы размышлять о всяких мрачных вещах.

В половине четвертого одиннадцатиклассники вываливаются в коридор, а я начинаю наводить порядок в классе, который, как обычно, похож на поле боя. На стенах уныло хлопают плакаты, у двух стульев подкошенные ножки, на столах валяются книги. Олли, который заглянул, чтобы предложить быстрый перекур, выслушивает мою повесть и принимается исправно подавать носовые платки.

— И ты пережила все это сама? — Он отламывает кусочек шоколада и кладет мне в рот. — Никому не позвонила?

Я решаю не упоминать о Джеймсе и Элис. Олли тогда точно прибьет моего бывшего жениха.

— Мне некому звонить…

— А я? Я бы пошел в клинику с тобой. Кстати, что сказал врач?

— Что, возможно, все в порядке. Дал кучу брошюр, где говорится, что опухоли — дело распространенное. Девять из десяти обычно доброкачественные. Но если именно мне не повезло? Если…

— Даже не думай! — приказывает Олли, крепко обнимая меня прямо посреди класса. Двое проходящих мимо старшеклассников многозначительно посвистывают.

— Сейчас мой авторитет вылетит в трубу. — Я отстраняюсь и вытираю глаза ладонью. — А у мисс Уайт навеки будет разбито сердце.

Элли Уайт флиртует с Олли с начала семестра. Она всегда пытается сесть рядом с ним на собрании и даже отправляется с утра пораньше в бассейн в надежде, что он ее заметит. Бедняжка буквально потеряла голову.

Впрочем, Олли, что странно, не обращает внимания на страстные взгляды Элли и не отвечает на предложения составить ей компанию на школьной экскурсии. Так не похоже на него. Должно быть, мой друг действительно влюблен в Нину.

— Я как-нибудь переживу, — говорит Олли. — Так или иначе, Элли не в моем вкусе.

— Почему? — в притворном изумлении спрашиваю я. — Она по крайней мере живая!

Олли берет меня за руку и крепко стискивает.

— Оставь шутки хотя бы на минуту. Что произошло?

Я рассказываю про клинику и необходимость ждать две недели. Олли достаточно хорошо меня знает, чтобы понять: к тому моменту я начну бегать по потолку.

— Я не могу обратиться в частную клинику, — говорю я, когда Олли упоминает Наффилд. — Придется заплатить целое состояние. Я посмотрела в Интернете, и поверь, мне придется ограбить банк или сорвать куш в казино. Частное здравоохранение не для бедных. По крайней мере сто фунтов за консультацию… плюс дорогие анализы. Свыше двухсот фунтов за один лишь анализ крови.

— Оно того стоит — ради твоего спокойствия.

Я задумываюсь о счетах, которые сложены нераспечатанными под раковиной в квартире на Эллингтон-Кресент. Я уже давно в минусе — вот главная проблема с моими финансами.

— Прекрасная идея, — соглашаюсь я, — но, к сожалению, нет смысла даже думать об этом. Придется подождать две недели. Как все обычные люди.

— Понимаю! — гневно восклицает Олли. Он действительно переживает за меня. — Как ты будешь жить, если предстоит две недели думать черт знает о чем? Какое-то безумие…

Тетушка Джуэл сказала то же самое, когда я ей позвонила. Я пыталась связаться с матерью, рассчитывая, что она пошлет мне сияющий белый луч надежды или нечто в том же роде, но матушка, как выяснилось, уехала на какой-то духовный «семинар» в надежде войти в контакт со своим ангелом-хранителем. А я-то надеялась, что мы наконец увидимся.

Я позвонила Джуэл, когда возвращалась в школу после визита к врачу.

— Ох, милая, — сказала Джуэл, и я живо представила ее — длинные серые волосы по сторонам морщинистого лица, худая рука, прижатая к груди. — Вот так новость. Бедная моя девочка. Как же ты вытерпишь две недели в неведении? Я бы просто с ума сошла…

Обожаю Джуэл, но вот сочувствия ей явно недостает. И все-таки лучше Джуэл, чем Мэдс, которая так и не позвонила.

— Детка, я просто не переживу, это кошмар. Сейчас расплачусь…

Я мало кому рассказала про опухоль, но реакция говорит о людях многое. Олли, например, держался молодцом. Он выслушивал меня, кормил всякими лакомствами, вытирал слезы, когда я плакала, брал напрокат душещипательные фильмы, позволял смотреть платные каналы… ну и так далее. Мэдс заплакала и сказала, что Ричард непременно помолится за мое выздоровление. Джуэл страшно разволновалась, но все же попыталась меня утешить («Грудь — это такие пустяки, детка. Кому она нужна, только мешается»). А Фрэнки отказался даже произносить слово «рак» — он был просто в шоке.