Ядвига Войцеховская - По ту сторону стаи

• Название: По ту сторону стаи
• Автор: Ядвига Войцеховская
• Жанр: Ужасы и Мистика

Приквел "Этой стороны". Дарк-фентези-мир. Меняется время и место, меняется режим, меняются "свои" и "чужие". Стая - постоянна. В центре повествования - судьба женщины, жизнью которой большей частью была война. Ядвига Близзард прошла путь леди Винтер, но её война закончилась и она вынуждена вести размеренное существование помещицы Салтыковой: победа обернулась проклятьем. Страшные, порой извращённые понятия о чести, долге и о "своих". Проблема постбоевого синдрома и поиск своего места в мире, где места для неё нет - потому что, когда ты достигаешь всего, к чему стремился, выясняется, что Жизнь осталась позади, там, где были кровь и пепел. Честь и долг сочетаются с жестокостью, если в твою кровь навсегда вошла сталь, но понятие "свои" оказывается на деле не таким, как казалось сначала, потому что мир устроен сложнее. Если ты не можешь быть человеком, и у тебя сущность зверя, - то, может быть, когда-нибудь ты получишь второй, и даже третий шанс. Ты можешь оказаться на противоположной стороне баррикад, и узнаешь, что только Стая постоянна - по обе стороны решётки, вне времени, территории и политики. Warning: нервным и беременным читать не рекомендуется. Взгляд изнутри Дикой Охоты.

---

   Долорес права, когда боится даже думать о том, что творится в старинных особняках поместий. Далеко не всех поместий, разумеется. Но Эдвард очень хорошо знает, кто такая Лена Легран. Или Уолден Макрайан.

   Поместья скрыты от посторонних глаз и постороннего присутствия. Десять человек Внутреннего Круга, десять поместий, десять наместничеств. Наместник отвечает перед Милордом за то, что происходит на его территории. Учитывая численность населения - всего-то в пару тысяч на всю Британию, - это необременительно, и поэтому у милорда Эдварда полно свободного времени для любимых занятий - книг и растений. И супруги.

   Он открывает дверь и входит. Близзард склонилась над листом бумаги с фамильным гербом, по которому быстро бежит перо. Письмо, должно быть. Пламя свечи от сквозняка начинает трепетать, и она поднимает голову.

   Я сказала ему "да" почти сразу же, когда он спросил меня об этом. Я помню всё так, как будто это было вчера.

   - Миссис Близзард? - слышу я, когда стажёр входит. Я поднимаю взгляд.

   Он, шатаясь, с трудом минует дверной проём и проходит, наконец, в комнату, а потом приваливается спиной к косяку и почему-то прижимает левую руку к груди - точно пытается обнять сам себя. Бледен так, словно увидел кладбищенское привидение, возвещающее смерть.

   - Что с вами? - спрашиваю я - совершенно автоматически, и даже забываю, что обращаюсь к нему на "ты".

   А стажёр продолжает стоять, как столб, будто прилипнув к этому проклятому косяку, и только что не сползает по нему. Да что такое, чёрт подери, там произошло?!

   - Ну же! - я делаю ещё одну попытку. - Что с вами, Монфор? Что у вас с рукой?

   - Я пришёл просить вас, - начинает он, верно, смущаясь, - но тут же заканчивает, сумев сказать всё, слово в слово, как положено, - оказать мне честь и стать моей супругой.

   Создатель великий, да он, должно быть, рехнулся! Навоображал себе что-то о любви!

   - Вы хотя бы отдаёте себе отчёт - кому вы делаете столь... лестное предложение? - спрашиваю я. Кажется, становится ясно, что происходит. Легко в двадцать лет оказаться в плену иллюзий, волей случая находясь несколько суток кряду в одной комнате с женщиной, и при этом начисто упустить из виду то, что она намного старше тебя, некрасива и, прежде всего, вне закона. Вполне может быть, что я казалась ему окутанной эдаким романтическим флёром рока и тайны. Мне даже не хочется смеяться, хотя это попросту смешно. - Вы, наверное, забыли, кто перед вами. Беглая государственная преступница, приговорённая к пожизненной ссылке в Межзеркалье, "чистильщица". В этом мало романтики, друг мой - зато полно грязи, крови и дерьма, - я стараюсь говорить как можно жёстче, чтобы не оставлять места для этих ненужных фантазий, которые ему же потом и выйдут боком. - Я прошла через Утгард - уже одно это... позор, вам ли не знать? Понимаете?

   И тогда он с трудом буквально отдирает от груди прижатую к ней руку, стягивает с плеча рубашку, и я вижу только что выжженное клеймо - в точности такое, как и у меня. И лишь пальцы сжимает в кулак - со всей силы. "Волчий крюк" убийцы - на руке робкого, стеснительного юноши, который за всю свою жизнь не был повинен, наверное, даже в гибели мухи...

   Он очень бледен, черты лица ещё больше заострились, - представляю, что он чувствует после того, как раскалённый металл коснулся кожи. И я вдруг понимаю, что там произошло. Хозяин уравнял в правах его - и меня. Благополучного члена общества - с беглой каторжницей. А зачем? Затем, что есть только одна весомая причина, по которой человек добровольно согласился бы подставить руку под тавро, отрезав себе все пути назад. И эта причина достойна уважения. Думаю ровно две минуты. Или меньше. Минусов я не вижу никаких. По происхождению Монфор ничуть не ниже меня, а если разница в возрасте не играет роли для него, значит, она не будет играть роли и для меня.

   Я понимаю, почему он говорит это здесь и сейчас; мы все понимаем - и я, и Монфор, и хозяин. Не сомневаюсь, что речь у них шла обо мне, так же, как теперь не сомневаюсь в том, что Винсент Близзард - это уже прошлое.

   - Да, - говорю я и протягиваю ему руку, которую Монфор почтительно целует. Потом он молча кивает и отходит, обессилено садясь на кровать.

   Этот огонёк свечи, тени на стене; шуршат где-то в углах полуразвалившегося особняка мыши, словно нетопыри под крышей башни...

   Всё так, как будто я вернулась на много-много лет назад, в Карпатские горы. Всё повторяется в точности. Но откуда он может знать, что делать и как что сказать - молодой человек хоть и хорошего рода, всё же не пустившего в свои спальни чёрте кого, однако выросший в Семье отступников, которые предпочли вековым традициям долбаный прогресс, общавшийся в школьные годы отнюдь не с себе подобными, а совсем с другими людьми? И тогда я понимаю, какая это страшная штука - род.

   Понимаю и тогда, когда мы впервые переступаем порог Близзард-Холла. Весна, лужи на дорожках парка и солнце, слепящими бликами играющее в талой воде. У меня перехватывает дыхание, и я приседаю почти к самой земле, прямо посреди аллеи, пальцами опираясь о сырой гравий.

   - Вам плохо? - Эдвард меняется в лице.

   - Одну секунду, мистер Монфор, не волнуйтесь, - я говорю это странно осипшим голосом, едва слышно.

   Входная дверь с местами облупившейся краской, нагретая весенним солнцем. Бронзовый дверной молоток в виде львиной головы с кольцом, продетым между клыками. Я провожу рукой по тёплому дереву, и старая краска от прикосновения осыпается и невесомыми чешуйками летит вниз.

   Запах пыли и мышей. Пыль кружится и в столбе солнечного света, который падает сквозь распахнутую дверь. Посеревшие чехлы на мебели - всё на своих местах, Создатель всемогущий! Даже стёкла в шкафах, за которыми стоит серебро и фарфор с гербом Близзардов, целы. Мы поднимаемся по лестнице, и вдруг в коридоре второго этажа я вижу зеркало в тяжёлой раме, из глубины которого на меня глядит Винсент. Он пристально смотрит мне в глаза, чуть улыбается и говорит:

   - Хороший выбор, дорогая, - короткий поклон в сторону Эдварда. - Честь имею.

   Прошлое встречает меня здесь на каждом шагу, прошлое, не тронутое, слава Создателю, полукровыми ублюдками. Это как сон, ставший явью. И я как во сне обхожу особняк, прикасаясь к отполированным перилам лестницы, к дубовым панелям стен, к шёлку штор. Подумать только: более десяти лет - полусгоревший флигель в Карпатах, а потом - тайные подвалы чужих домов и ледяные стены утгардских камер в проклятом мире, полном отражений.

   И на этом прошлом лежит слой пыли. Как, впрочем, и на полированной поверхности моего туалетного столика, по которому я провожу рукой. И в зеркале вижу своё застывшее лицо с губами, побелевшими от ярости. Потому что много лет назад здесь не было такого беспорядка. И не будет. Никогда. Звон колокольчика - где этот чёртов никчёмный управляющий? Мерзкое существо появляется и тут же получает порцию мучительной боли. И будет получать всегда, если допустит подобное.

   Я помню это так, как будто всё было вчера. И одобрительный взгляд Винсента из старого зеркала, которым он проводил меня, когда я медленно шла мимо, удовлетворённо слушая горестные стенания семенящего сзади подменыша.

   - Ядвига? - вопросительно говорит милорд Эдвард и делает шаг к столу. Откуда-то снизу раздаётся тихий стон.

   Он опускает огонёк свечи к самому полу. Девчонка, вроде бы кухарка. Он не особенно одобряет "этот бзик" Близзард, как выражается Милорд.

   - Ужин? - предлагает он.

   Близзард кивает. Эдвард подаёт ей руку, и они идут в столовую.

   Сегодня он был в канцелярии Круга. И мог бы заработать наказание, - думает Эдвард. Дёрнул же чёрт какого-то остолопа нарушить Закон о Закрытости!

   Эдвард не любит крайних мер. Но положение обязывает. Дело наместника - разбираться со всем, что происходит в его вотчине. Наместником должна была бы стать Близзард, но она с таким возмущением и обидой посмотрела на него, когда он заикнулся об этом, что дальнейшее обсуждение не имело смысла. Эдвард непроизвольно одёргивает рукав. Просто по привычке, укоренившейся за эти годы. Теперь он понимает Близзард, когда она как-то раз сказала, как ночами стискивала руку и плакала от отчаяния и безысходности. И - да, завтра пришло, но ей пришлось ждать его не просто дольше, чем ему. Она ждала его всю свою жизнь.

   Сегодня Создатель миловал, и вызова хозяина не было, просто вышколенный посыльный принёс вычурный конверт от сэра Бертрама с письмом, где тот спрашивал об этом инциденте.

   Что тут спрашивать, - думает Эдвард. Как будто что-то может быть не в порядке. Как будто может быть другое наказание, кроме полугода в Утгарде в компании льда, снега и серого неба. Разве что позорная смерть на плахе. Но этому придурку повезло. Он долго сплёвывал кровь после нескольких порций боли, валяясь в ногах и благодаря милорда наместника за милость. Пока за ним не пришли люди из Сектора Невмешательства.