Виктор Шепило - Ночь на площади искусств

• Название: Ночь на площади искусств
• Автор: Виктор Шепило
• Жанр: Проза

Ночь перед карнавалом. Ночь, в которую — как испокон веку верят люди — случается много странного…

В эту ночь запертые случайно в концертном зале красивого готического городка японец, европеец и русский нотный мастер переживут удивительные мистические приключения — и встретятся с совершенно невероятными существами, которые не в силах породить даже самая причудливая фантазия. А ведь сам карнавал еще только начинается!..

---

— Ну, на фоне таких знаменитостей мне просто неловко называться. Мое имя никому ничего не скажет. К тому же, как ни странно, у меня много имен, поэтому нет надобности мне их называть, а вам запоминать. А вот вас я знаю довольно давно. В первый раз мы встретились в тысяча восемьсот пятьдесят первом году на торжествах у господина Айзенберга. Уникальный господин! Он умудрился в один день получить звание магистра, тетушкино наследство, отметить свои именины, жениться и покончить с собой.

— Как покончить? Почему? — воскликнули гости.

— От счастья! По крайней мере, в предсмертной записке он написал, что такого счастливого дня в его жизни наверняка больше не будет. Поэтому он решился уйти. Господа Марши, вы его помните, надеюсь?

— Разумеется, — согласился Свадебный, — Мы всех помним.

— Только фамилия его была не Айзенберг, а Гольденберг, — поправил Траурный, — Мы там работали. А вы что делали?

— Тоже работал, — насупился обиженный поправкой Режиссер, — Любая жизнь, и особенно смерть, нуждаются в режиссуре. А я специализируюсь на кульминационных моментах. Впрочем, не без предварительной подготовки…

— У вас и ассистенты есть? — вывернулся из толпы любознательный Келлер.

— А как же! Непременно ассистенты! Вот и сейчас, — Режиссер широко повел рукой, — полный зал ассистентов!

Публика воспринимала этот диалог как очередную карнавальную мистерию и уже готова была аплодировать.

«Я с каждым попрощаюсь отдельно!»

Свадебный решил отвлечься от всего. Пригласил старосту Капеллы непорочных девиц, и они закружились посреди банкетного зала. Танцором Свадебный марш был прирожденным. Замечательным. Староста в молодости тоже блистала грацией, поэтому они своим примером заразили остальных: вскоре кружились уже и полковник, и Мэр — оба с женами, Келлер с бокалом, Матвей с двумя бокалами, непорочные девицы, бурундиец, торговец ликерами…

Траурный стоял в стороне. Его заметила Веселая вдова. Она тащила его в толпу танцующих буквально за руку:

— Неприлично отказывать красивой женщине! — Красивая женщина была заметно подвыпивши.

Траурный отказывался наотрез, говорил, что он не танцевал ни разу в своей жизни, что и танцы ему отвратительны, и танцующие…

— Тогда я вас угощу! — Веселая вдова ухватила со стола вазочку с мороженым и поднесла ее Траурному с преувеличенной любезностью пьянчужки. Марш отказывался, как мог, отступал назад. Кто-то задел Вдову — она опрокинула вазочку, мороженое упало на пол, Траурный поскользнулся и упал едва ли не посреди зала. Увлекшиеся вальсом пары не сразу заметили лежащего, и ему здорово досталось каблуками по плечам и спине.

Парик Траурного слетел и валялся за полметра от него. Бильярдный череп оголился, публику это очень развеселило.

— Смейтесь, смейтесь, — не поднимаясь с паркета, сидя говорил Траурный.

— Не надо отказывать дамам, — все так же хохоча поучали упавшего. Кто-то все-таки сжалился, подал руку неуклюжему кавалеру, но парик не вернули — он пошел гулять по рукам, словно потешная эстафета.

— Смеетесь? Странно. Надо мной не смеялся еще никто и никогда. Зачем меня сюда вытащили? Зачем? — спросил Траурный и подошел вплотную к Режиссеру, — Ваши проделки? Скорее всего.

— Без оскорблений, — попытался проявить дипломатию Мэр, — Это карнавал. Не забывайтесь!

— Ах, вот как? Я оскорбил господина Режиссера! А вы предложите ему стать Почетным гостем или даже жителем города! Вот уж впору и мне посмеяться. Я восхищен и талантом господина Режиссера, и проницательностью господина Мэра, а также его единоутробников.

— Вы слышали, что он себе позволяет? Он просто сумасшедший! Уже то, что он называет себя Траурным маршем, выдает в нем пациента Бедлама!

— Да что на него смотреть! Вытолкать — и все тут!

— Свадебный оставить, а Траурный вытолкать! — Несколько отчаянных гостей направились к Траурному маршу.

— Стоять! — скомандовал Траурный. Взгляд его был пронзителен, словно лазерный луч. Все застыли на месте, почувствовав силу приказа и даже угрозу. Марш подошел к Режиссеру насколько мог близко, — Мне ваши режиссерские проделки надоели. Вы ведете себя совершенно недопустимо. Я вас вызываю на дуэль.

— Меня?

— Именно.

— Ну, теперь и моя очередь смеяться, — заявил Режиссер, — Когда же вы собираетесь со мной поквитаться? И где?

— Здесь и сейчас.

— Какой вид дуэли вас устроит? Пистолеты? Шпаги? Рукопашный бой?

— Только пистолеты, — твердо отвечал Траурный, и череп его фосфорически засветился.

Это восхитило Режиссера.

— Какой изумительной формы череп! Лучшие краниологические музеи мира будут бороться за такой экспонат. Отлично! Будем стреляться.

Попытки примирить соперников были безуспешны. Послали в Исторический музей за дуэльными пистолетами системы Кюхенрейтера. Свадебный предложил Траурному стреляться вместо него:

— Я, очевидно, хороший стрелок, потому что все женихи отчаянные бретеры! Ну, в крайнем случае, возьмите меня в секунданты!

У Режиссера секундантом вызвался быть любознательный Келлер.

Принесли пистолеты. Дуэлянты разошлись в разные концы помещения. Гости выстроились по краям у стен. Банкетный зал стал просто огромным. Тишина, по контрасту с только что звучавшей музыкой, казалась просто разительной. Траурный был зловеще-серьезен. Режиссер все так же беззаботно посмеивался:

— Как бы там ни было, но я остаюсь прежде всего Режиссером. И мне тяжело переносить эту бездарную тишину. На карнавале во всем должен быть элемент творчества, фантазии — даже в дуэли. Особенно в дуэли!

— Я не знаю, что вы имеете в виду, — сухо сказал Свадебный, — но как секундант я протестую. Давайте развлечений искать в другое время.

— А я не против, — неожиданно согласился Траурный, — Только давайте не затягивать переговоров.

— Благодарю. Итак. Если мой досточтимый соперник не возражает, мы подберем свет. К дуэли подойдет холодный, голубоватый, с оттенком айсберга. Вот так. Спасибо. А музыка, наоборот, должна быть торжественной, я бы сказал, суровой.

— «Траурный» Шопена? — выкрикнули в толпе.

— Возражаю, — возразил секундант Свадебный.

— Я тоже, — согласился Режиссер, — Здесь нужно что-то помощнее. Сперва «Гибель богов» Рихарда Вагнера, затем полечку «Трик-трак».

— Подходит.

— И третье условие, — продолжил Режиссер, — Стреляться до тех пор, пока кто-то из нас не рухнет.

— Согласен, — сухо отвечал Траурный.

— Тогда проверим пистолеты.

Режиссер вскинул пистолет, почти не целясь, нажал курок. Лампочка, висящая над входом, рассыпалась вдребезги.

— Браво! Браво! — послышалось в толпе.

Марш поднял свой пистолет и, не оборачиваясь, не глядя, пальнул в лампу над противоположным входом. Эффект тот же. Однако «Браво!» кричал лишь Свадебный. Режиссер поощрительно похлопал в ладоши:

— О-о! Я лишний раз убедился, что у меня очень достойный соперник. Вот пища для журналистов! Известный на весь мир Марш — и какой-то режиссеришка, жалкий выскочка и позер.

Журналистов и впрямь собралось достаточно. Сверкали фотовспышки. Ближе всех к центру событий располагался Крайтон, то и дело бросавший загадочные распоряжения кому-то из коллег.

Почему-то многие в зале стояли теперь парами: Мэр с супругой, Ткаллер и Клара, Матвей с прибившимся к нему бурундийцем. Секунданты, стоявшие тоже парой, обменялись последними репликами и разошлись.

Соперники стояли друг против друга, опустив пистолеты. Голубоватый потусторонний свет делал их лица мертвенными. «Музыку!» — скомандовал Келлер. Полилась нежная грустная мелодия. По счету Келлера дуэлянты начали медленно сходиться. Зал замер в ожидании — никто не пил, не жевал, не переговаривался. Дойдя до намеченной черты, соперники остановились. Медленно, на вытянутой руке, подняли пистолеты. Никто не хотел стрелять первым. Выжидание было изнурительным. Наконец курки были спущены одновременно — раздался выстрел, как бы один мощный диссонирующий аккорд. Соперники не шелохнулись. Прозвучал второй одновременный выстрел, затем третий — невредимы! С такого близкого расстояния невозможно было промахнуться, особенно тем, кто с такой легкостью крошил лампочки.

— Да они нас разыгрывают, — вырвалось у кого-то из наблюдавших.

— А может, они… бессмертны? Оба божественны? — предположил кто-то шепотом, но этот шепот был услышан.

— Быть не может! — выкрикнул Траурный и выстрелил.

Режиссер пошатнулся, попятился и, сделав несколько судорожных шагов назад, рухнул на пол. Он лежал раскинув руки и закатив глаза. Струйка крови текла у него из уголка рта. Все стояли в полнейшем оцепенении. Музыка захлебнулась. Музыканты, оставив свои пульты, глазели с балконов. Никто не решался подойти к Режиссеру.