Валерий Замыслов - Ярослав Мудрый. Историческая дилогия

• Название: Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
• Автор: Валерий Замыслов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-86895-064-X

Книга Валерия Замыслова «Ярослав Мудрый» состоит из двух томов: «Русь языческая» и «Великий князь». Книга написана в художественном стиле, что позволяет легче и быстрей запомнить исторические факты жизни людей Древней Руси. В своей книге В. Замыслов всесторонне отображает жизнь и деятельность Ярослава Мудрого и его окружения. Первый том называется «Русь языческая», он начинается с детства Ярослава, рассказывает о предках его: прабабке Ольге, деде Святославе, отце Владимире, матери Рогнеде. Валерий Замыслов подробно рассказывает о времени княжения Ярослава в Ростове, об укреплении города. Заканчивается первый том легендой об основании Ярославля. Второй том — «Великий князь» — повествует о деяниях Ярослава, начиная с 1010 года, а именно с правления на новгородской земле. Постоянные междоусобные войны, битва за власть, смерть отца, коварство Святополка, гибель братьев и о многом другом вы с удовольствием прочтёте в книге Валерия Замыслова. Наибольший интерес может представлять некоторые статьи из «Русской Правды» Ярослава — первом своде русских законов. В качестве комментария к книге приводится статья заслуженного работника культуры РФ Александра Разумова о жизни и творчестве Валерия Замыслова «Через тернии настоящего — к славному прошлому».

---

— Проще в било ударить — и все сбегутся, — предложил Горчак.

— Отставить било. Делайте так, как я повелеваю.

На другой день Ярослав оглядел вече и огорченно вздохнул: нет и доброй половины ростовцев. Вот и здесь сказалась зловредная выходка Колывана. Зело напуган народ. Добро, что торговые люди и ремесленники остались.

Ярослав, поклонившись вече, высказал:

— Коль сможете, простите моего боярина Колывана. Он сотворил недоброе дело, разорив дворище Велеса. Я его наказал. Он никогда не будет больше стоять в челе города, и возглавлять дружину. Со своей же стороны даю вам княжеское слово, что никогда не пойду с огнем и мечом на святилища. Живите так, как сердце подсказывает, а ежели пожелаете креститься, приходите в церковь по доброй воле. О том и другим скажите, кои убежали на капище.

— Скажем, князь, коль слово даешь. Оно у тебя покуда было крепкое! — выкрикнул из толпы кузнец Будан.

— Спасибо, мастер… А теперь дальше меня послушайте, люди ростовские. С нижайшей просьбой к вам! Не найдется ли среди вас умелец, кой мог бы ладью изготовить? Как воздух надобна!

— Так у тебя есть семь ладей. Еще куды?

— Семь — мало. На них всю дружину не посадишь. А задумал я к булгарам сходить, дабы не только новый мир с ним установить, но и торговлей заняться. Купцы у нас без дела сидят. Меха, воск, мед есть, а сбыть некуда. Да и оружье можно продать, изделия других ремесел, кои у мастеров найдутся. В Ростов же — булгарских товаров навезем. На добрых торговых делах и города расцветают. Ладий бы пять-шесть еще надо сотворить, да вот умельцев негде взять.

— Да найдется у нас умелец, князь! — вновь выкрикнул кузнец Будан. — Когда-то старец Овсей корабли ладил. Он хоть и в почтенных летах, но дело своё, поди, не забыл.

— Вот и славу Богу, — запамятовав, что он перед староверами, истово перекрестился Ярослав. — Здесь ли старец Овсей?

Ростовцы огляделись, но Овсея среди них не оказалось.

— Никак в избенке своей на печи греется, — предположил Будан.

— Добро! Я потолкую с дедом Овсеем… Но меня, ростовцы, еще одна забота гложет. Живем мы в дремучих лесах, как медведи в берлоге. Надо с русскими городами торговать, а Ростов — один, яко перст. Стоит себе, как замшелый пень. Даже дуб в одиночестве засыхает. Не ладно так. Надо к соотичам прорубаться. Случись с Волги вражий набег, а нам в помощь и позвать некого. Дорог нет. Изведали мы одну тропку к Смоленску, но на ней и двум коням не разойтись. Чредой же ни купцы, ни рати не ходят.

— И как быть, князь? Дай толк!

— Выхода не зрим!

— Выход есть, ростовцы! Отрядить бы десятка три мужиков с топорами да прорубить до Смоленска добрую тропу. Вот тогда и подводы пройдут и конная дружина.

— Так ить болот не перечесть!

— Ведаю, други. И топи и малые речонки встретятся. Придется и гати настилать, и мосты перекидывать. Работа не из легких.

— А тропка-то и впрямь на Смоленск выведет? Аль кто по ней хаживал?

— Хаживал, други. Допрежь Тихомир, а затем и мои дружинники. А дабы не заплутать, заметы на деревах оставили… Не найдутся ли охотники?

Вече примолкло. Дело, конечно, потребное вздумал князь. И ремеслу торговля надобна, и с русским воинством надо дружить, но уж слишком тяжко к Смоленску прорубаться. Чу, далеко город стоит. Тут неделями не отделаешься. Да и где корму набраться, где от непогодья укрыться? Теплую печку с собой не повезешь. Да и нечистой силы в лесах и болотах видимо невидимо. Чуть зазевался, а лешак тут как тут. Вмиг уволочет в лес дремуч… А коль опасный недуг в дороге скрючит? Топоришко под голову — и помирай.[117] Вот кабы волхв Тихомир подле тебя стоял. Он, чу, от любого недуга исцеляет. Но Тихомир, после разгрома Велесова дворища, на капище ушел, что за городом.

Переминались ростовцы, в думы ушли. А князь Ярослав, заранее догадываясь о чем размышляют мужики, продолжил свою речь:

— Повторю, ростовцы, работа не из легких, но коль охотники найдутся, изрядно им помогу. Пущу позади них обоз со съестными припасами, теплой одеждой и шатром от непогодицы. Дам и запасное сручье,[118] и дружинников отряжу, кои с Тихомиром на Смоленск ходили. А когда работу исполните, каждому — по десять серебряных гривен. Слюбно ли так, ростовцы?

Ростовцы повеселели. Десять серебряных гривен — громадные деньги. Своё ремесло хиреет, а тут!..

— Слюбно, князь Ярослав! Но нам бы еще Тихомира. С ним бы куда повадней. Он и до Смоленска хаживал, и лекарь отменный. Ныне Тихомир ушел на капище Велеса, навсегда-де ушел. Может, ты с ним потолкуешь, князь?

— Потолкую. А вы пока прикиньте артель.

— Прикинем, князь. Каждый мужик топором владеет.

Князь вновь поклонился вече.

— Спасибо, ростовцы! Спасибо, что недальновидного боярина моего простили и надумали вкупе со мной наш град Ростов преуспевающим сотворить. Положа руку на сердце, скажу, что настанет время, когда Ростов с таким народом и впрямь будет великим. Спасибо, други!

— Да чего уж там, — размякли горожане. — За тебя будем стоять, князь.

Колыван кинул на Ярослава косой взгляд. Погоди, князь. Не всё будет коту масленица.

В тот же день, лишь с одним Заботкой, князь приехал на капище Велеса и высказал свою просьбу Тихомиру. Тот, по непонятным для Ярослава причинам, легко согласился, отозвавшись короткими словами:

— Я пойду в лес, князь.

А лес для Тихомира был желаннее всего на свете.

С легким сердцем вернулся Ярослав в княжеский терем. Отрадно, что народ поддержал его в тяжкий час. Не такие уж староверы «злыдни», как глаголили про них греческие попы. Они простодушны и отходчивы. Лишь не надо на них давить силой и показывать свою власть. Старообрядцы того не любят, а с ними надлежит еще не один пуд соли съесть.

Смоленск — лишь первый город, куда будет прорублена дорога, а затем, коль у мужиков не пропадет охота, на очереди Суздаль и Новгород. Вот тогда и вовсе Ростов будет другим городам открыт. Даже зарубежным. А ближние из них — города булгарские.

Ох, как ладьи надобны! Только бы не подвел дед Овсей. Он, Ярослав, с ним когда-то беседовал. Именно Овсей подсказал ему поездить по селищам, дабы найти мужиков для возведения новой крепости…

Ныне уже вечор надвигается, а поутру он направится к этому мудрому старику.

Глава 4 САРСКОЕ ГОРОДИЩЕ

По берегу Неро раздавался стук топоров. К деду Овсею нередко подходил князь и подолгу с ним беседовал. Овсей, оказывается, смолоду возводил ладьи.

— Надо бы допрежь старые суда починить, — молвил старик.

— Надо, отец, — тотчас согласился Ярослав.

Старые ладьи Овсей починил за три недели. Вкупе с плотниками он поднимал судно по полозьям-креням на берег, дотошно осматривал и устанавливал, что следует заменить несколько досок в бортах, пострадавших от времени и тяжелых ударов волн.

Плотники рубили секирами-топорами (на длинных ручках) высокие и стройные корабельные сосны, распиливали их на доски, строгали, плотно подгоняя одну к другой.

Дед ходил без топора, он лишь неторопко прохаживался среди плотников и давал установки:

— Полегоньку, полегоньку доску обделывай. Бортовая! Должна быть без единого изъяна.

Куда труднее было новую ладью изготовить. В лесу выбирали вековой дуб в шесть обхватов и валили его.

— Самое тяжкое, — толковал Овсей, — колоду[119] сотворить. Тут, ребятушки, нужно большое терпенье. Надобно железные клинья в ствол вбить, крепкую как камень древесину долотами выбить и каленым железом выжечь. А борта развести широко, по-туриному. Опосля колоду кипятком распарить, распорки поставить, веревками кругом обвязать, дабы нужный вид сохранила. А уж потом борта досками наращивать из корабельной сосны, мачту ставить, весла длиной в три человеческих роста сделать, да чтоб не гнулись, не ломались. Засим — скамьи для гребцов, верхнюю палубу, отсеки для товаров и лошадей, для людей помещения, кормовую избенку для князя. Корабль есть корабль, ребятушки.

Наловчился Овсей ладейному делу от своего отца, кой в бытность свою ходил торговать к Сарскому городищу, что в пятнадцати верстах от Ростова. Там он приглядел красивую мерянку и за большой выкуп вождю племени, привел ее на Неро. От мерянки и родился Овсей. А когда вырос, в жены взял местную ростовну.

— Добрая была женка. Жаль, померла.

— И сыновей тебе не оставила?

— Были сыны, да Урак загубил. Мало ему ростовских земель показалось, негоднику!

Последние слова Овсей высказал с необычной для него резкостью.

— Поведай, отец, коль сможешь.

— Да всё из-за Сарского городища получилось. Надумал наш старейшина, кой князьком себя называл, данью мерян обложить, и сию дань не великому князю отправить, а себе заграбастать. Своих ратовников собрал и молодых ростовцев. На коней всех посадил и по мечу дал. Думал, мерян на опаску взять, но городище и не подумало Урака страшиться. Мы-де, заявили меряне, никогда тебе дань не платили и впредь не будем.