Мартин Гилман - Дефолт, которого могло не быть

• Название: Дефолт, которого могло не быть
• Автор: Мартин Гилман
• Жанр: Экономика

Этой книги о дефолте, потрясшем страну в 1998 году, ждали в России (да и не только в России) ровно десять лет. Мартин Гилман – глава представительства Международного валютного фонда в Москве (1996 – 2002) – пытался написать и издать ее пятью годами раньше, но тогда МВФ публикацию своему чиновнику запретил. Теперь Гилман в МВФ не служит. Три цитаты из книги. «Полученный в России результат можно смело считать самой выгодной сделкой века». «Может возникнуть вопрос, не написана ли эта книга с тем, чтобы преподнести аккуратно подправленную версию событий и тем самым спасти доброе имя МВФ. Уверяю, у меня не было подобных намерений». «На Западе в последние годы многие увлекались игрой в дутые финансовые схемы, и остается только надеяться, что россияне сохранят привитый кризисом 1998 года консерватизм. Но как долго эффект этой прививки будет действовать, мы пока не знаем».

Уже знаем.

---

Попытки найти действенное решение были предприняты еще даже до прихода в правительство «команды мечты». Переговорная группа МВФ во главе с миниатюрным и неожиданно для японца откровенным Юсуке Хоригучи, вице-премьер Владимир Потанин, министр финансов Александр Лившиц и другие российские руководители рангом пониже до конца зимы обсуждали программу. Московский офис МВФ, отныне под моим руководством, обеспечивал непрерывный диалог и техническую поддержку с целью облегчить успешное завершение переговоров по экономической программе на 1997 год.

Однако по мере поступления итоговых показателей 1996 года и особенно ввиду неожиданно низких доходов бюджета в начале 1997-го у руководства МВФ начали усиливаться сомнения в том, насколько реальным был достигнутый прогресс. Чтобы подстраховаться, впервые за всю историю осуществления программ МВФ во всем мире было предложено применить в качестве критерия реализации обязательные ежемесячные объемы доходов бюджета.

Сегодня можно смело утверждать, что результаты 1996 года и начало реализации первой российской среднесрочной программы в рамках расширенного кредитования МВФ (механизма финансирования EFF) были крайне неудовлетворительными. Определенные успехи, несомненно, были: удалось, например, снизить инфляцию и сохранить стабильность обменного курса рубля, причем вопреки сильному давлению на доверие рынка, обусловленному особенностями предвыборного периода. Но в остальном ситуация была значительно хуже: цели, согласованные в области фискальной консолидации, достигнуты не были, стабильность обменного курса достигалась за счет существенного сокращения валютных резервов, и к тому же накапливался весьма значительный государственный долг (включая кредиты МВФ и Германии, выпуски еврооблигаций и крупные объемы ГКО). При этом структурные реформы проводились гораздо менее энергично, чем можно было ожидать.

Недобор в доходной части бюджета объяснялся в первую очередь неуверенностью, свойственной предвыборному периоду, и резко подскочившими процентными ставками на рынке ГКО. Но в более фундаментальном плане сказалось, конечно, и то, что не была проявлена достаточная решимость при требовании налоговых задолженностей, в первую очередь с крупных плательщиков. Кроме того, управление налоговой системой оставалось слабым, и в самой системе сохранялись серьезные недостатки, особенно по части многочисленных налоговых льгот, которыми президент расплачивался за предоставляемые ему политические услуги. В некоторых случаях льготы получили те, кто реально помог обеспечить переизбрание Ельцина, но немало их было предоставлено и просто потому, что жесткого фискального контроля в стране по-прежнему не было.

Увеличить доходы бюджета не удалось, и поэтому не дали желаемого результата последовательные усилия, направленные на сокращение расходов. Дефицит бюджета рос, и во второй половине года образовались существенные задолженности. Еще в 1995 году в рамках соглашения stand-by предусматривалось принять закон, отменявший любые налоговые льготы за исключением тех, что конкретно прописаны в законодательстве. В силу этого и был принят закон №30, благодаря которому прекратилась практика введения налоговых и таможенных льгот президентскими указами. Однако случилось это отнюдь не сразу, и некоторые льготы оставались в силе даже в 1997 году.

Проверка на блеф

Вернувшись в правительство в ранге первого вице-премьера и министра финансов и получив таким образом в свои руки управление финансовой политикой, Чубайс рассчитывал, что при его вполне заслуженной репутации реформатора и с учетом заявленных им намерений МВФ не замедлит оказать ему финансовую поддержку. Когда настало время завершать переговоры и заключать с фондом договоренность о программе на 1997 год в рамках действующей программы EFF, российские власти думали, что это можно будет сделать очень быстро. Миссия во главе с Хоригучи приехала в Москву 26 марта, а Чубайс и его команда рассчитывали, что все остававшиеся вопросы они сумеют с ним решить к приезду Камдессю, то есть до 1 апреля, всего за каких-то пять дней. Но не все было так просто.

Здесь необходимо небольшое пояснение. В практической работе сотрудников МВФ на местах предстоящий визит руководства, и тем более директора-распорядителя, всегда вызывает своего рода аврал. Сотрудники пытаются решить с властями как можно больше остающихся технических деталей, поскольку знают: руководитель возьмет весь процесс на себя, а так как интересуют его в основном ключевые вопросы, он может не заметить, увязываются ли его общие договоренности с техническими деталями [120] . При этом у местных властей стремление прямо противоположное: им со сложными техническими деталями выгодно потянуть, дождаться приезда начальства МВФ и договориться с ним в целом, не вдаваясь в обременительные подробности.

Но на этот раз Хоригучи с деталями вовсе не спешил. Показатели за последние несколько месяцев разочаровывали, а ожидавшийся вслед за президентскими выборами подъем так и не начался. Где-то явно происходил сбой, и потому требовалось серьезно задуматься, где именно и что предпринять, чтобы исправить положение. Хотя, конечно, присутствовала надежда, что основные препятствия преодолены уже в результате кардинального обновления правительства. Было искреннее желание немедленно приступить к энергичному взаимодействию с новой командой: ведь впервые после отставки правительства Гайдара в 1992 году снова представилась возможность работать с либералами, реально взявшими власть в стране в свои руки.

На первой же встрече с Чубайсом 28 марта Хоригучи подчеркнул, что в первую очередь необходимо разобраться, каково реальное положение с доходной частью. Нужно убедиться, насколько заявленная фискальная политика в целом реалистична и осуществима. И что к сказанному надо отнестись серьезно. Российская сторона, казалось, не могла поверить своим ушам.

А Хоригучи тем временем добавил, что Камдессю сильно беспокоят результаты поступления доходов в бюджет за последние 9 – 12 месяцев и что он вообще сомневается в надежности сделанных в последние три месяца прогнозов на 1997 год. Ведь сначала говорили о 360 трлн неденоминированных рублей доходов, потом о 320 трлн, а теперь уже речь и вообще о 305 трлн. И где гарантия, что этот пересмотр в сторону понижения не продолжится и дальше? Ввиду этой неясности все прогнозы вызывают у Камдессю сомнения, и он думает, что новому правительству имеет смысл еще раз как следует оценить ситуацию и разобраться, в чем все-таки конкретно причина недобора бюджетных доходов. Далее российские власти могли бы разработать новый, уже свой собственный план действий, в котором, видимо, следует предусмотреть одобрение в Думе некоторых ключевых мер (например, первой части Налогового кодекса, посвященной администрированию сборов, и увеличения акциза на нефть), поскольку тогда будет больше оснований рассчитывать, что предлагаемый план осуществим.

По мере того как Хоригучи излагал свою точку зрения, становилось очевидно, что быстрого завершения переговоров не получится, и по откровенно недовольным взглядам Чубайса можно было судить, насколько его это раздражает. Когда Хоригучи обмолвился, что при благоприятном развитии событий совет директоров МВФ соберется только в конце мая, Чубайс уже откровенно возмутился. А когда речь зашла о предстоящем визите Камдессю, он, заметно нервничая, сказал, что если директор-распорядитель ожидает от Думы увеличения акцизов на нефть, то ему лучше вообще не подходить к Думе на пушечный выстрел [121] .

Чубайс был очень взволнован. Он сказал, что после отъезда предыдущей миссии власти потратили много времени и сил на то, чтобы ускорить процесс осуществления ранее согласованных действий, в том числе мер по сбору доходов и планов по налоговой реформе, и чтобы обеспечить новый, более реалистичный бюджет. Он подчеркивал, что, хотя еще не сформировано правительство и не решен до конца вопрос о распределении полномочий, власти уже решительно приступили к действиям, которые были согласованы с фондом. Чубайс сказал, что не понимает позицию МВФ. Вот суть его речи: «Да, у нас есть проблема с налоговыми поступлениями, это правда. Но давайте говорить начистоту: это проблема не столько для МВФ, сколько для самой России, и именно по этой причине и произошли недавно изменения в правительстве. Нам нужно действовать без промедления, и мы к этому готовы. Парадоксально, что после всего этого, после того, как мы добились взаимопонимания с главными политическими группами, в том числе с шахтерами, мы потеряли поддержку МВФ. Мы, конечно, можем подождать несколько месяцев, как вы предлагаете. Но это послужит крайне негативным сигналом. Не все в России поддерживают то, что мы делаем, и те, кто с нами не согласны, очень скоро нам скажут: “Даже МВФ, ваш друг, и тот вас не поддерживает”. Так же негативно могут отреагировать и финансовые рынки, что, в свою очередь, может осложнить, среди прочего, планируемое нами размещение еврооблигаций».