Михаил Кречмар - Мохнатый бог

• Название: Мохнатый бог
• Автор: Михаил Кречмар
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2005
• ISBN: 5-902479-01-0

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.

Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.

А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.

Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.

Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.

Для широкого крута читателей.

---

В мустьерских «медвежьих» пещерах кости наших героев — медведей — составляли большую часть всех звериных останков, а количество убитых зверей в одном месте достигало восьмисот и даже тысячи!

Культ медведя, по мнению археолога Б. Васильева, относится к так называемому дошаманскому периоду религиозных воззрений, т. е. к тому времени, когда каждый человек считал себя в силах обратиться к своему богу безо всяких посредников, даже если этим богом был угрюмый мохнатый лесной отшельник.

В конце каменного века медвежий культ был занесён первопоселенцами и в Северную Америку.

О настоящих «медвежьих склепах» каменного века рассказывает нам А. Д. Столяр. Он утверждает, что среди пещер, в которых, вообще-то, встречаются самые разные останки, есть пещеры, занятые почти исключительно медвежьими костями. Они труднодоступны, и, похоже, неандертальцы только бывали в них, но не жили постоянно. Хоронили в пещерах не медведей целиком, а только черепа и кости их лап.

Могилы, созданные для медведей людьми в карстовой пещере Драхенлох, расположены в альпийской зоне на высоте около 2,5 километра. Черепа и кости лап медведей хранились в специально огороженном камнями отсеке пещеры.

В пещере Регурду на Кавказе кости медведя были захоронены в яме и прикрыты массивной каменной плитой. В Ильинской пещере (возле Одессы) кости медведей находились за специальной каменной оградой; череп медведя был обложен камнями. Можно резонно предположить, что эти могилы служили нашим предкам для магических целей. То ли мёртвые медведи приманивали к племени живых, то ли, наоборот, отгоняли от охотников хищников. А может, древние маги «оживляли» убитых чудовищ и использовали их в своих целях?

Ритуальные захоронения пещерных медведей мы находим в горах Гарца, в Оверни, в Тюрингских Альпах. Рисунки с изображением медведя, явно ритуального характера, обнаружены и в некоторых памятниках кроманьонской эпохи. Амулеты, обереги и талисманы из медвежьих когтей, клыков и фаланг пальцев известны на всей территории древнейшей Ойкумены. Не будет преувеличением сказать, что, с точки зрения атеиста, всё современное религиозное сознание выросло из культа медведя.

Одновременно с этим культ медведя, как и любого другого священного животного, постепенно обрастал многочисленными запретами, табу и эзотерическими обрядами. О некоторых из них мы можем судить по этнографическим сведениям из не столь далёкого прошлого.

Мужчины-лапландцы, принимавшие участие в охоте на медведя, считались «нечистыми». На протяжении трёх дней они должны были жить в специально построенной хижине (юрте), где они разделывали и поедали тушу медведя. Прежде чем войти в предназначенную для них юрту, охотники снимали с себя одежду, в которой они охотились, и жёны плевали им в лицо красным соком ольховой коры. В юрту они проникали не через обычную дверь, а через отверстие сзади. Двое мужчин с частью уже приготовленного мяса отряжались для того, чтобы отдать его женщинам, которым запрещалось приближаться к мужской юрте. Эти мужчины притворялись иноплеменниками, которые принесли подарки (или дань) из далёкой страны. Медвежатину нельзя было передавать женщинам через дверь юрты: необходимо было просунуть мясо через отверстие, образованное откинутым краем полога.

По окончании трёхдневного заключения мужчинам разрешалось вернуться к жёнам. Однако, прежде чем выйти из юрты, они один за другим обегали вокруг очага, держась за цепь, на которой над костром подвешивают горшки. Эта беготня рассматривалась как некий обряд очищения. После этого охотники получали право покинуть юрту через обычную дверь и присоединиться к женщинам. Однако вождь охотничьей партии должен был исполнять обет воздержания ещё в течение двух дней.

Приволжские народы имя медведя связывали с могущественным духом Кереметом. У удмуртов и марийцев это бог зла, который имеет свойство превращаться в медведя. Встреча с медведем на дороге у них же сулила бурю.

У племени огузов их родоначальник, Огуз-хан, имел медвежьи плечи и руки, соответственно и медведи почитались этим народом за родственников.

Верховный бог манси Нуми-Торум имел когти и медвежьи лапы, его родственник и ближайший помощник Консыг-Ойка (который и был собственно медведем) положил начало целому клану Пор.

Манси считали, что Консыг-Ойка был сыном Нуми-Торума и жил с ним в одном доме на небе. В те времена люди были ещё примитивнее медведей, им недоступен был ни огонь, ни примитивнейшие орудия. С неба медведю понравилась земля, особенно то, что она меняет свой наряд с белого на зелёный. Хорошая жизнь всегда грешит некоторым однообразием, поэтому медведь уговорил своего родственника отпустить его на землю. Нуми-Торум после долгих уговоров спустил медведя в люльке на землю. Но медведю жизнь на примитивной земле не показалась сахаром и он снова стал проситься обратно. Но в мансийский рай мишку не пустили, а дали лук, стрелы и огонь, чтобы было чем поддерживать своё существование. От тяжёлой жизни, в конце концов, медведь сильно опустился, озверел и дошёл до своего нынешнего состояния — стал пакостить, и допакостился до того, что один из семи братьев-охотников среди людей заколол его. Он и забрал себе лук, стрелы и огонь, а также научил всех других людей ими пользоваться.

Менквы — дети медведя и человека — страшные древолюди.

Медведица, положившая начало мансийскому клану Пор, поступила ещё проще — для того, чтобы родить первого «медведе-человека», ей было достаточно съесть зонтичное растение порых.

Это, однако, её не уберегло от стрел охотников, которые взяли её дочь с собой. Перед смертью медведица передала дочери обряд почитания зверя. В результате то ли неизгладимой психической травмы, полученной в детстве, то ли искусственного зачатия дитя вышло не очень удачным. Первые Пор-люди (называвшиеся также «менквами») были страшны на вид (остро— и многоголовые), злобны и человекоядны.

Медвежий праздник, или «медвежьи пляски», у народа манси проводился после удачной охоты на медведя с целью задобрить своего грозного предка.

Убивший медведя охотник просил прощения у головы медведя, водружённой на стол. Он вставал и, кланяясь, заявлял морде: «Ты прости, это не я тебя убил, это ружьё моё убило, а его, ты же знаешь, сделали не мы. Так что убили Тебя нечаянно, больше такого не случится». Вступались за своего друга и другие охотники. Шаман пел длинную протяжную песню, а затем три охотника исполняли свой танец. Из их пантомимы зрители узнавали про медвежье житьё-бытьё на небе и на земле, обо всех перипетиях охоты — как выследили и подстерегли зверя, как убили его почему-то семью стрелами.

Очень показательно, что в среде многих примитивных народов бытовало поверье, что можно избегнуть медвежьей мести или божьего гнева за убиение животного, попытавшись свалить вину на кого-нибудь другого. Тон в этом поверье задавали финны, пытаясь убедить убитого медведя, что он пал не от их руки, а попросту свалился с дерева.

Как и всё на свете, медвежий ритуал делится учёными людьми на «восточный» и «западный» толки. «Западный» ритуал является охотничьим культом. Целью его было вымолить у зверя прощение за его добычу и последующее съедение. Этим культом «грешили» таёжные охотничьи племена, разбросанные по северной приполярной области Сибири, — обские угры, кеты, эвенки и эвены.

Приобские кеты имеют два мощных родовых объединения, у истоков которых стоят могущественные духи Кайгусь и Койотбыль.

Кайгусь, приняв решение жениться, не нашёл ничего умнее, как перед браком принять облик здоровенного медведя, и утащил понравившуюся ему девушку. Естественно, весь народ всколыхнулся и кинулся в погоню. В итоге неразумный дух был убит, но перед смертью объяснил своей жене (а та передала дочке — полумедведице), что его можно воскресить с помощью специального обряда. Этот обряд и стал позднее медвежьим праздником.

Дух Койотбыль был в представлении кетов сыном мужчины и медведицы. Последняя нашла в своей берлоге мёртвого мужика и с помощью различных ухищрений сперва воскресила, а потом и оженила его на себе.

Эти северные народы медведя не откармливали специально, как на Амуре и Сахалине, но, когда зверя убивали на охоте, устраивали праздник, который длился несколько дней.

Считают медведя своим предком и современные корейцы. По их легенде, сын бога Тангун сошёл на землю в районе священной корейской горы Пэктусан, за неимением женщин сошёлся с медведицей (судя по всему — гималайской — почернее волосом и поизящнее), и от этого причудливого брака пошёл по миру корейский народ.

У айнов тоже был миф о женщине, которая родила сына от медведя, и многие айны, живущие в горах, гордятся тем, что происходят от медведя. Таких людей именуют потомками медведя, и они с гордостью говорят о себе: «Что до меня, то я дитя бога гор. Я происхожу от бога, который правит в горах», — имея в виду медведя.