Александр Волков - Пришелец

• Название: Пришелец
• Автор: Александр Волков
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0154-7

Он родился во тьме, но знал, что над миром скоро взойдет новое солнце, под которым померкнут костры языческих капищ. Исполненный этим знанием, он ощущал себя не вполне человеком, и стал он в своем племени словно ПРИШЕЛЕЦ в земле чужой…

Роман А. Волкова «Пришелец» — это еще одна притча о вечной борьбе Добра и Зла, о внешних силах, управляющих людьми и движущих историю, о повторении всего, о новом пришествии Христа, которого опять не узнали и которого опять приносят в жертву.

---

Теперь Гуса ходил вдоль огненного барьера, глядя перед собой темными, словно окаменевшими глазами и ощупывая воздух чуткими дрожащими пальцами. Когда он приблизился к лежащему шаману, тот зашевелился, встал на четвереньки и, не оглядываясь, пополз к хворостяной башне, оставляя на влажном песке широкие вдавленные полосы. Гуса остановился, склонил голову, словно прислушиваясь к шороху влажного песка, потянул воздух широкими приплюснутыми ноздрями, затем наклонился и стал обшаривать ладонями то место, где только что находился человек.

Но шаман уже достиг башни и встал, накинув на себя подобранную по пути мантию. Человеческий череп вновь оказался у него в руках; колдун плавно поглаживал ладонями его гладкий отполированный купол и, глядя на Гусу, беззвучно шевелил тонкими губами.

Воскрешенный насторожился, выпрямился во весь рост и вдруг, словно повинуясь чьему-то приказу, замер и вытянул руки вдоль тела. Шаман поднял морщинистые треугольные веки и стал пристально всматриваться в людские лица по другую сторону огненного барьера. При этом его тонкие чуткие пальцы быстро бегали по бугристому лбу и лицевым впадинам пустого черепа, как бы склевывая с костной поверхности невидимые зерна.

Но вот шаман остановил свой взгляд на Эрнихе, и тот увидел, как пальцы колдуна плотно прижались к височным костям черепа. Их взгляды встретились, но вместо глаз Эрних увидел на морщинистом татуированном лице шамана две бездонные черные дыры, в бездонности которых тонуло и гибло без возврата все, что обычно отражается на влажной выпуклости человеческого глаза. Гуса тоже повернулся к людям и медленно, как всплывающий со дна широкой речной воронки утопленник, стал переводить взгляд своих выпученных глаз с одного лица на другое. Человеческие крики и грозный ропот барабанов стали постепенно спадать, словно пламя лесного пожара на догорающем пепелище.

— Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! — услышал Эрних жаркий настойчивый шепот падре.

Вдруг тишину разорвал резкий хлопок выстрела. Гуса вздрогнул и пошатнулся, но устоял. Лишь на груди его появилась маленькая круглая дырочка, а из спины вылетели темные брызги крови.

Эрних оглянулся и увидел, как Бэрг отбрасывает в сторону дымящийся пистолет и, заслонив собой Тингу, тащит из-за пояса второй.

— В шамана стреляй! — крикнул он.

Прогремел выстрел. Бэрг и Тинга исчезли в облаке дыма, рука шамана бессильно повисла, а сам он выронил череп и скорее с удивлением, нежели со страхом, погрузил палец в пулевое отверстие на плече.

Гуса пошатнулся, взгляд его вновь сделался блуждающим, а руки вытянулись вперед и стали слепо ощупывать воздух.

— Дьявол! — пробормотал падре. — Настоящий дьявол!

Он несколько раз издалека осенил Гусу крестным знамением, но это не оказало на воскресшего ни малейшего воздействия. Он сделал два шага вперед, переступил через тлеющее бревно и пошел прямо на шеренгу шечтлей. Те стали пятиться, бросая свои барабаны в ноги черного исполина; тот спотыкался, падал, но вновь поднимался и упрямо двигался вперед, широко, словно для объятий, раскинув длинные мускулистые руки.

И тут что-то как бы ударило Эрниха в позвоночник между лопатками. Он бросился вперед, перескочил через затухающее пламя, поднял с земли череп и, повернувшись в сторону Гусы, стал плавно поглаживать ладонью гладкий, чуть сдавленный с боков купол.

Воскресший застыл, его руки безвольно повисли вдоль тела, а когда Эрних опустил череп вниз, Гуса покорно подвернул под себя стройные, окольцованные широкими тусклыми браслетами лодыжки и сел на влажный песок, разведя в стороны костлявые узловатые колени. Шечтли остановились в отдалении, опасливо поглядывая на сидящего и держа наготове костяные топорики.

— Свегг! — крикнул Эрних. — Подойди к нему!

Воин вышел из толпы, миновал редкую шеренгу пернатых шлемов и, подойдя к воскрешенному негру, легонько ткнул его в плечо острием клинка. Сидящий покачнулся, но не издал ни звука и даже не повернул головы в сторону воина. Тогда Свегг приблизился к Гусе вплотную и, склонившись над ним, глянул в обтянутые кровавой сеточкой глаза.

— Ну что, — крикнул Эрних, — он жив?

— Нет, — покачал головой Свегг, — он мертв.

— Да долго мы будем еще возиться с этой падалью? — воскликнул Норман, разрывая удилами вспененный рот лошади. — Сжечь его! На носилки! В башню!

Двое гардаров тут же поднесли носилки, поставили их на песок, но в тот момент, когда они взяли покойника под локти, чтобы уложить его, он резко выпрямил руки, раздался страшный хруст, и оба гардара с перебитыми позвоночниками замертво распластались на песке.

Эрних услышал за спиной тихий гаденький смешок. Оглянулся Шаман стоял, широко расставив голые жилистые ноги, и беззвучно хохотал, запрокинув голову и зажимая ладонью пулевую рану в плече. Белые человеческие челюсти, густо покрывавшие его пятнистую мантию, сухо и часто стукались друг о друга, как бы пережевывая синеватые предутренние сумерки. Бревна почти догорели и теперь окружали высокий темный силуэт башни широким рубиновым многоугольником дотлевающих углей.

Эрних еще раз глянул на широкую прямую спину Гусы и увидел, что рваная глубокая рана от вылетевшей пистолетной пули почти затянулась и на этом месте осталось лишь едва заметное пятнышко. Он быстро, наугад, пробежал пальцами по выпуклым надбровным дугам лежащего на песке черепа. В ответ на это движение Гуса беспокойно завертел головой, а когда Эрних поднял череп, покойник подтянул под себя ноги и стал подниматься, винтом вворачиваясь в воздух и обводя пространство мертвыми выпученными глазами.

Когда он остановился, Эрних сделал шаг назад и слегка потер пальцами мелкие шероховатости на височных костях. Покойник беспокойно передернул плечами и тоже попятился, словно привязанный к черепу невидимыми нитями. Тихие гаденькие смешки за спиной стихли, уступив место сухому цокоту челюстей. Шаг за шагом отступая к башне, Эрних видел, как шаман, прихрамывая и держась за плечо, выбегает из огненного круга, как Гуса, не оглядываясь, переступает через тлеющие останки бревна, как он приближается к распахнутой плетеной дверце и скрывается за ней, проваливаясь в мутную тьму.

Когда Гуса исчез в хворостяных недрах башни, Эрних, по-прежнему держа в ладонях череп, подошел к дверце и прикрыл ее. Рыжий Сконн предупредительно поднес и поставил перед ним глиняный горшок, наполненный жаркими углями, но Эрних даже не повернул головы в его сторону. Все взгляды были устремлены на него, и, ощутив это, Эрних вдруг представился сам себе громадным золотоволосым пауком в центре невидимой паутины «Чудо, тайна и авторитет, — вдруг вспомнил он слова падре, — на этих трех вещах держится власть одного человека над массой себе подобных!..» «Так сотвори же какое-нибудь чудо! — вдруг чуть слышно прошептал над его ухом голос Гильда. — Иначе они решат, что шаман, воскресивший покойника, сильнее тебя!», — «Гильд! — воскликнул он в изумлении, — откуда ты взялся?», — «Это тайна! — насмешливо откликнулся невидимый собеседник. — Расскажу при встрече. А пока твори чудо!» — «Какое?..» — растерянно прошептал Эрних, но вопрос остался без ответа.

И вдруг он сам понял, что должно произойти в следующее мгновение. Он протянул руку, струящийся жар над горшком пропал, а угли на дне его зашипели, словно залитые водой. Эрних осторожно положил череп на песок, широко расставил чуть согнутые ноги и, обхватив ладонями колени, уперся взглядом в основание хворостяной башни.

Все замерли, и даже кони перестали храпеть и рыть копытами песок. Эрних опять ощутил себя пауком посреди гигантской паутины, но теперь центр этой паутины находился как раз между его глазами, в священной точке над переносицей, еще сохранившей ничтожные крапинки красной глины, замешанной на яичном желтке. Вот эта точка начала нагреваться, словно втягивая в себя все тепло окружающих людей и предметов, и, когда жар между бровями сделался почти нестерпимым, Эрних ощутил легкий мгновенный укол и увидел, как из-под кучи хвороста выползает сизая струйка дыма. Затем в густом переплете сухих веток вспыхнул алый язычок пламени и стал тянуться вверх, цепляясь за сучья и растекаясь по ним короткими желтыми змейками.

Точка между бровями резко похолодела, словно к ней приложили кусок льда. Обессиленный Эрних упал на колени, ткнулся лбом в песок и закрыл лицо руками. Когда он поднял голову, одна сторона башни уже пылала, обращенная в трескучий огненный столб. Волна нестерпимого жара достигла Эрниха, и он, с трудом поднявшись на ноги, стал пятиться от горящей башни, не в силах отвести от нее зачарованного взгляда. Огонь постепенно охватил ее со всех сторон, обратив башню в некое подобие гигантского факела, трещавшего и разбрасывающего далеко по сторонам раскаленные угли.