Александр Волков - Пришелец

• Название: Пришелец
• Автор: Александр Волков
• Издательство: Азбука, Терра
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7684-0154-7

Он родился во тьме, но знал, что над миром скоро взойдет новое солнце, под которым померкнут костры языческих капищ. Исполненный этим знанием, он ощущал себя не вполне человеком, и стал он в своем племени словно ПРИШЕЛЕЦ в земле чужой…

Роман А. Волкова «Пришелец» — это еще одна притча о вечной борьбе Добра и Зла, о внешних силах, управляющих людьми и движущих историю, о повторении всего, о новом пришествии Христа, которого опять не узнали и которого опять приносят в жертву.

---

Отыскав носилки, Бэрг что-то повелительно выкрикнул на рокочущем, непонятном Норману языке, и двое его единоплеменников — один приземистый, широкоплечий, с двумя глубокими шрамами через все лицо; второй жилистый, остролицый, с чуть свернутым на сторону носом — кинулись к ним. Шаман попытался было преградить путь этим двоим, но жилистый легко, как обрывок парусины, отшвырнул его в сторону, подхватил носилки, и через несколько мгновений обессиленный Эрних уже лежал на них, до самого подбородка укрытый одеялом, сооруженным из спешно скинутых людьми лохмотьев. Норману показалось, будто все племя сбросило с себя жалкие остатки того, что у них могло сойти за одежды, чтобы согреть измученное нечеловеческим напряжением тело своего юного жреца.

При виде этой массы человеческой наготы взор падре на миг помутился; затем священник целомудренно прикрыл глаза морщинистыми пленками старческих век и отвернулся к лесу.

— Не будьте ханжой, падре! — крикнул ему Норман. — Мне за всю жизнь не доводилось видеть более прекрасной и целомудренной картины! Чего стоит одна эта пара — бесстрашный юный воин и его зеленоглазая подруга! Они напоминают мне Адама и Еву, еще не вкусивших запретного плода и не испытавших взаимного вожделения, на которое можно смотреть совершенно по-разному. Вы считаете его величайшим грехом, они — высочайшим благом, и кто вас рассудит?!

Падре промолчал, напустив на себя рассеянный и как бы безучастный вид.

Эрних пришел в себя только к вечеру, когда шечтли почтительно проводили весь отряд на круглую, очищенную от растительности поляну. Открыв глаза, он увидел склонившиеся над ним лица Тинги и Бэрга. Откуда-то издалека слабо доносился голос Нормана: слова звучали взволнованно, но неразборчиво. По бледным, как вывернутые шкуры, исподам древесных крон мелькали быстрые тени ночных бабочек, а сами бабочки порой ярко вспыхивали в мерцающем свете костра, разведенного посреди поляны.

— Пить, — прошептал Эрних.

Тинга смочила его спекшиеся губы куском влажного меха, а когда он с трудом приоткрыл рот, поднесла к нему кончик косо срезанной тростинки, торчащей из маленького сморщенного бурдючка. Эрних почувствовал, как его рот наполнился прохладной кисловатой влагой, как тоненькая струйка потекла по щеке, достигла уха, слегка пощекотала его и устремилась под затылок, смачивая свалявшиеся волосы. Голос Нормана приближался, как шум узкого водопада, поджидающего плывущих в лодке рыболовов ниже по течению реки. Теперь Эрних уже начал различать отдельные слова и прислушиваться к ним, пытаясь проникнуть в смысл произносимой речи.

— Бэрг! — вдруг воскликнул он, резко приподнимаясь на локтях. — Где мы?

— Спроси что-нибудь полегче, — поморщился Бэрг. — Единственное, в чем я могу быть более или менее уверен, так это в том, что мы пока еще находимся на этом свете, а что касается всего остального…

— Ладно, — слабо усмехнулся Эрних, — пока мне довольно и этого.

— Слабое утешение, — проворчал Бэрг, — но все же лучше, чем никакое…

— Перестаньте, — сказала Тинга, — тебе лучше помолчать, а ему — поспать…

— Я не хочу спать, — улыбнулся Эрних, глядя на костер и на темные людские фигуры, в небрежных свободных позах расположившиеся по всей поляне. Кони стояли чуть поодаль, тревожно обмахиваясь хвостами и пугливо выворачивая блестящие белки глаз в черноту леса. Один лишь Норман прогуливался среди всей этой рати, дымя трубкой с чубуком в виде однорогого черта и как бы обращая к некоему безответному собеседнику длинную рассудительную речь.

— «Ваше величество, — говорил он, снимая с головы шляпу и почтительно прикладывая ее к обшитой золотым шитьем груди камзола, — находясь от Вас на расстоянии не менее трех тысяч морских миль, я тем не менее почтительно преклоняю перед Вами свои измученные ревматизмом — этим бичом бывалых моряков — колени, дабы усладить Ваш высочайший слух или зрение, — если Вы будете читать мое послание собственноручно…»

— Помедленнее, Норман, — послышался голос падре, — и не так цветисто…

— Вы совершенно не принимаете во внимание мои верноподданнические чувства, — скорбно произнес Норман, — а уж кому как не вам, пастырю заблудших душ человеческих…

— Ладно, валяйте дальше, я потом поправлю, — буркнул откуда-то невидимый падре.

Эрних вытянул шею и увидел по другую сторону костра знакомый силуэт священника, низко склонившегося над небольшим походным сундучком, тускло поблескивавшим коваными заклепками.

— Пишите, — повелительно сказал Норман. — «Торжественно объявляю Вам, Ваше королевское величество, что золотоносная земля Пакиах, смутные и обрывочные сведения о которой так долго распаляли воображение всякого, кто стремился раздвинуть границы известного доселе мира, — существует!»

— О чем он говорит? — спросил Бэрг.

— Не понимаю, — ответил Эрних, откидываясь на спину и опуская голову на ладонь Тинги.

— Да что с тобой! — испуганно воскликнул Бэрг. — Всегда понимал, а теперь вдруг — нет?

— Слова понимаю, — сказал Эрних, — но кому он их говорит?.. Не знаю… Не вижу! Где этот могущественный повелитель, во владение коему он отдает эту землю? Разве она пуста? Разве на ней не живут такие же люди? И что значит это владение?..

Он беспокойно пошарил руками и зарылся пальцами в густой короткий мех рысенка, свернувшегося клубком рядом с носилками.

— Мы гости на этой земле, — продолжал он, глядя широко раскрытыми глазами на мелькающие под кронами тени ночных бабочек. — Люди, населяющие ее, хитры, суровы и непреклонны!.. Они никогда не склонят свои головы перед чужими богами!

— Скорее преподнесут чужих в жертву своим, — ухмыльнулся Бэрг.

Тинга предупредительно приложила палец к губам Эрниха и зашептала полузнакомые успокоительные слова.

— Все-все, молчу, — закивал он и стал следить за бесшумным кружением ночных насекомых.

— «Мы прошли долгий и трудный путь, — доносился до него голос Нормана, — порой надежда достичь какой-либо обитаемой земли оставляла нас, а голод и жажда повергали в совершеннейшее отчаяние…»

— Короче, Норман, — проворчал падре, — все подробности нашего плавания я день за днем заносил на страницы путевого дневника.

— Конечно, конечно, — рассеянно пробормотал Норман, — впрочем, кто будет читать все эти описания иссохших от жажды трупов, корабельных крыс, обглоданных до хвостов и кончиков когтей? Страдания неразделимы — читать о них скучно, а переживать самому — мучительно, а потому люди всегда будут грешить, какими бы адскими кошмарами вы их ни стращали, святой отец!..

— Вы отвлекаетесь, — сухо сказал падре, — и забываете о главном.

— Ах да! — спохватился Норман. — «Эти земли населены язычниками: народом суровым, диким, коварным и кровожадным! Судя по тому, что мы здесь увидели, участники всех прежних экспедиций погибали от их беспощадных рук жестокой и мучительной смертью. Нас ждала та же неминуемая и неумолимая участь, и только чудо…» Падре, я правильно понимаю то, чему мы с вами были свидетелями?

— Да, — твердо и убежденно сказал падре.

— «Точнее, целая цепь чудес, совершенных юным жрецом неизвестного племени, снятого нами с плота в открытом море и спасенного тем самым от неминуемой гибели…»

— Чтобы гостеприимно приковать к веслам в корабельном трюме, — уточнил падре.

— Не сбивайте меня, — огрызнулся Норман, выбивая трубку о точеный каблук своего сапога, — лучше постарайтесь коротко изложить суть чудес, совершенных этим ангелоподобным язычником!

— О, если бы я мог знать, какой силой он это делает! — уклончиво вздохнул падре.

— Как! — воскликнул Норман. — Неужели после всего, что он совершил за одни лишь прошедшие сутки, в вас еще остались какие-то сомнения?

— Но этого не может быть, — взволнованно прошептал падре.

— Отчего же? — резко перебил Норман. — Оттого, что этого не может быть никогда?!.

— Нет-нет, — испуганно пробормотал падре, — когда-нибудь это обязательно случится! Он придет! Он сойдет с небес в окружении светлого воинства своего, во всей силе и славе Отца нашего небесного!

— Вы хотите сказать, что сроки еще не исполнились? — сухо спросил Норман.

— Да-да, именно так, — подхватил падре, — сроки не исполнились… Не исполнились сроки!

— Так что же вы напишете в послании нашему королю? Как вы объясните его величеству все, чему нам с вами пришлось быть не только свидетелями, но и участниками?

— Я должен это обдумать, — сказал падре, — соколиное послание — документ, и кому как не вам, Норман, знать, что малейшая неточность…

— Либо, напротив, обилие деталей и подробностей, — усмехнулся Норман.

— Не смейтесь, — сурово перебил падре, — вы же прекрасно знаете, через чьи руки в первую очередь проходят подобные депеши, и если вам один раз удалось выскользнуть из этих цепких лап, то во второй раз чудо может не повториться!