Жак Аттали - Карл Маркс: Мировой дух

• Название: Карл Маркс: Мировой дух
• Автор: Жак Аттали
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-235-03092-3

Десятки лет учение Карла Маркса было официальной идеологией Советского Союза и ряда других стран. Все это время подлинный Маркс находился в тени: его теории «дополнялись» и искажались, его ошибки замалчивались, его многогранная противоречивая личность втискивалась в рамки канонического жития. Реакцией на это стали исследования, где Маркс предстает в совершенно неожиданном свете. Среди них и книга Жака Аттали — французского политика, политолога, экономиста, одного из ведущих теоретиков глобализации и «нового мирового порядка». Скрупулезно исследуя биографию Маркса, его семейную жизнь, здоровье, отношения с друзьями и врагами, автор главное внимание уделяет творческому наследию своего героя. Вопреки привычным представлениям он видит в Марксе не предтечу тоталитарных режимов, а приверженца демократии, либерализма и рыночных отношений. С этим можно соглашаться или спорить, но книгу Ж. Аттали, переведенную на многие языки, необходимо прочитать всем, кого интересует фигура основателя научного коммунизма.

Перевод осуществлен по изданию: Jacques Attali. Karl Marx ou l'esprit du monde. Paris: Fayard, 2005.

---

В Дюссельдорфе он повстречал двадцатитрехлетнего юношу из знатной вроцлавской семьи — Фердинанда Лассаля, который предложил себя в помощь. У них было много общего: Лассаль — еврей, из буржуазной семьи; он воображал себя социалистом, философом и работал над… Гераклитом! Маркс объяснил ему, что немцы, в отличие от французов, революционны только на словах, в сфере чистой мысли. Поэтому они не смогли ниспровергнуть прусский аристократический режим, чтобы заменить его буржуазными демократическими институтами власти. «Да простит меня Готшальк, но чисто пролетарская революция в Пруссии не имеет ни малейшего исторического значения и ни малейшего шанса на успех», — объяснял Маркс. Потребность в историческом становлении не позволяет запросто проскакивать через исторические этапы. Так что лучше поддержать буржуазные требования, чтобы в конечном счете утвердиться в авангарде движения. Лассаль с ним согласился.

За несколько дней Маркс написал вместе с Энгельсом свою первую конкретную политическую программу «Требования Коммунистической партии в Германии», чтобы наметить общую платформу с буржуазией. В статье первой провозглашалось: «Вся Германия объявляется единой и неделимой республикой». Это требование буржуазия подхватила, как и положение о жалованье депутатам. Но, как и предвидел Маркс, она и слышать не хотела о других предложениях: прогрессивном подоходном налоге, бесплатном образовании, национализации транспортных средств и создании центрального банка. И тут, вопреки тому, что будут говорить потом, Маркс не выступал за полную национализацию средств производства, особенно в стране, где капитализм еще не получил полного развития.

В конце апреля, как он и предвидел, победу на выборах одержали либеральные центристы. 18 мая 1848 года парламент торжественно объявил о начале своей деятельности в церкви Святого Павла во Франкфурте. Перед ним стояла двойная задача: составить конституцию и утвердить состав правительства.

В то же время Маркс учредил в Кёльне, городе, где он начинал как журналист, ежедневную «Новую Рейнскую газету». «В этой газете, — писал он, — могло быть только одно знамя — знамя демократии, но такой демократии, которая подчеркивала бы по любому случаю особый пролетарский характер, который не могла пока еще провозглашать». Верный своей идее о союзе между либеральными демократами и социалистами против диктатуры, он стал искать источники финансирования среди либералов — и не прогадал: богатый промышленник Людольф Кампхаузен и председатель городской торговой палаты Давид Юстус Ганземан стали соучредителями газеты.

Тридцать первого мая вышел первый номер «Новой Рейнской газеты». Карл занимался всем — от редактирования до заказа бумаги. Он выбирал заголовки и делал верстку после полудня. Энгельс потом будет описывать редакцию как «чистой воды диктатуру Маркса». Поначалу газета повела наступление на монархию, но очень скоро ей пришлось пойти на компромисс, поскольку ее соучредители вошли в правительство.

В самом деле, в начале июня было сформировано первое имперское правительство под надзором австрийского эрцгерцога Иоганна; Кампхаузен и Ганземан стали в нем соответственно премьер-министром и министром финансов! Министерство иностранных дел доверили пруссаку. Кампхаузен предложил Марксу войти в его кабинет. Карл отклонил предложение и сосредоточился на своей газете, а она очень скоро принялась критиковать правительство, которое, как он внушал, «открывает широкие возможности для контратаки аристократии и крупной буржуазии». Действительно, немецкая буржуазия предпочла союз с крупными землевладельцами и Прусским государством политическому либерализму. Правительство также было парализовано нежеланием Австрии отказаться от своей недавно усилившейся власти над негерманоязычными территориями.

В это время, с 2 по 9 июня 1848 года, в Лондоне прошел III съезд Союза коммунистов. За неимением денег Маркс, по-прежнему являвшийся его вождем, остался в Кёльне и занимался своей газетой. Вильгельм Вольф («Лупус») представлял Брюссельский окружной комитет, Энгельс — Парижский. Для поддержания единства организации в это смутное время в устав союза внесли два изменения. Первое касалось «засылки» членов в новообразованные революционные организации: «Мы считаем политической ошибкой запрещать членам союза входить в политические или национальные объединения, ибо таким образом мы лишаем себя возможности воздействовать на эти объединения». Второе касалось 21-й статьи, демократически утверждавшей, что «все решения съезда, имеющие силу закона, представляются на утверждение окружным комитетам», — ее вычеркнули под тем предлогом, что «в период революции такое ограничение лишит съезд возможности действовать энергично. Вспомним, что в 1794 году аристократия потребовала того же, чтобы парализовать любую деятельность…».

В то же время в Париже назревали события по типу германских: избранное в апреле Учредительное собрание, по большей части состоявшее из провинциальных чиновников, провозгласило Вторую республику. Временное правительство было заменено Исполнительной комиссией. 21 июня она закрыла национальные мастерские под тем предлогом, что они не Предоставляют возможности трудиться или ведут только земляные работы, ничего не дающие для обучения рабочих, а на самом деле надеясь таким образом приглушить очаги рабочего движения. Ответ последовал крайне резкий: из 120 тысяч рабочих, уволенных из национальных мастерских, 20 тысяч 23 июня вышли на улицы. На востоке Парижа воздвигли 400 баррикад. Повстанцы кричали: «Работы или хлеба! Хлеба или свинца!»

Правительство спохватилось, велело арестовать вожаков и наделило всеми полномочиями генерала Кавеньяка, который подавил мятеж с 23 по 26 июня 1848 года. Погибло 5 тысяч человек; 11 тысяч рабочих были арестованы, четыре тысячи высланы в Алжир. 3 июля национальные мастерские были окончательно закрыты. Прудон уехал из страны. «Я больше не верю в республику, которая начинает с резни своих пролетариев», — напишет позже Жорж Санд.

Маркс в Кёльне ходатайствовал о восстановлении прусского гражданства, утраченного в 1845 году, когда он испрашивал разрешение уехать в Америку. Прусское правительство отказало ему в ходатайстве 3 августа. Карл подал на апелляцию 22-го. Все напрасно.

В Париже Луи Блан составил проект конституции, четко провозглашавшей право на труд: «Республика обязана защищать каждого гражданина, его личность, его семью, его жилище, его собственность и предоставлять вспомоществование или работу тем, кто не может себя обеспечить, распространять бесплатное образование, чтобы каждый мог приобрести знания, необходимые всем людям, и получать доходы от своей умственной деятельности». Алексис де Токвиль обличил «социальную войну как подобие войны гражданской» и 12 сентября 1848 года выступил против внесения права на труд в новую конституцию. Его «Речь о праве на труд» — первое важное выступление против социализма: «Главная характеристическая черта всех систем, называющихся социализмом, это энергичное, постоянное, неумеренное взывание к материальным страстям человека <…>. Материальное процветание очень опасно, в частности, потому, что способно привести к охлаждению любви к демократии; стремление к материальному благополучию становится самоцелью и мешает посвятить себя гражданскому долгу». На взгляд Токвиля, поиски всеобщего равенства влекут за собой отрицание свободы, а социализм — не что иное, как «новая форма рабства». По его мнению, равенство должно сочетаться со свободой: «У демократии и социализма одно только общее слово — „равенство“, но почувствуйте разницу: демократия хочет равенства в свободе, социализм — равенства и в нужде и рабстве». Он также отвергает идею о государстве-защитнике, ибо достаточно «увеличить, узаконить, упрочить общественную благотворительность».

В тот же день, находясь в Кёльне, Маркс понял, что союз с либеральными демократами невозможен. Следует изменить стратегию. Действительно, неудача кооперативов Оуэна, фаланстеров Фурье и национальных мастерских Луи Блана, почти полное исчезновение производственных кооперативов, возникших в начале века, и поражение национальных революций открывают почти неограниченное поле деятельности для его нового проекта — тотальной войны с капиталом.

Тогда он впервые набросал концепцию «временной диктатуры», впоследствии — «диктатуры пролетариата». 16 сентября он писал в «Новой Рейнской газете»: «Любое временное положение в государстве после революции требует диктатуры, и даже решительной диктатуры. С самого начала мы укоряли Кампхаузена за то, что он не прибегнул к диктаторским методам, не уничтожил сразу же и не подавил остатки старых конституций. В то время как г-н Кампхаузен убаюкивал себя мечтами о конституции, побежденная партия усилила свои позиции в администрации и в армии».