Иннокентий Соколов - Бог из глины

• Название: Бог из глины
• Автор: Иннокентий Соколов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Аннотация:

Ты слышишь это каждую ночь, когда ложишься спать. Ты слышишь это каждую ночь, когда спишь. Ты слышишь это каждую ночь, когда вскакиваешь в своей постели, прижимая одеяло к груди, пытаясь хоть как-нибудь защитить себя от этого кошмара. Это ночной ветер поет призрачную колыбельную, и луна подпевает ему серебряным голосом. Это существа, замурованные в толстых стенах дома, пытаются разговаривать с тобой. Это неведомый бог, живущий в подвале, зовет каждую ночь к себе. Вскакиваешь с постели, и некоторое время смотришь в темноту, пытаясь судорожно глотнуть, пытаясь пустить воздух в легкие, ослабевшие от крика. Молча стоишь в темноте, вслушиваясь в голоса, которые шепчут тебе о том, что они хотели бы сделать с твоим телом, твоей кровью и плотью. Ты стоишь в темноте и пытаешься услышать знакомые, привычные звуки — тиканье будильника, потрескивание обоев, печальную песню сверчка за окном. Ты почти убеждаешь себя, что слышишь эти звуки, и больше ничего. Это происходит каждую ночь, и это беспокоит тебя. Ты не знаешь, что происходит сейчас с тобой и твоей семьей. Ты ничего не делаешь — просто плывешь по течению, не предпринимая никаких попыток вырваться из этого дома. Ты пока не знаешь, что ожидает тебя — но если бы ты знал, если бы только знал…

---

Их звук, отрезвил — Сергей встрепенулся, вытянул руку, всматриваясь в суетливый бег секундной стрелки.

— Все, пора бежать, а то дома уже заждались… — это оправдание выскочило нелепым головастиком, словно с самого начала родившись недоношенным упреком самому себе.

Сашка не ответил, если не считать ответом недовольное мычание. Еще при встрече, Сергей обратил внимание на расширенные зрачки приятеля, и нетвердую походку, что впрочем, не мешало тому, отыскивать заветные четвертушки на забитых товаром полках.

Сергей насильно всунул ладонь в обмякшие руки дружка, и как-то поспешно отвернувшись, направился к выходу. Вывалился на улицу, вдыхая морозный воздух. Можно было пойти по дороге, но Сергею не терпелось быстрее вернуться в тепло и уют квартиры родителей жены, поэтому он решил сократить путь, и решительно направился через будущую детскую площадку, которая пока что, третий год, представляла собой обычный пустырь.

Мороз усилился. Ветер норовил забраться под пальто. Сергей упрямо шел вперед, думая о традиционном застолье и красавице елке, которую они весело наряжали целый час, перекидываясь шутками. Снега почти не было. Всю неделю до Нового Года температура не опускалась ниже нуля, и только вчера, ударили холода, превратив дороги в идеальную гладкую поверхность.

Вот, наконец, вдалеке показалась громада многоэтажки. Сергей прибавил шаг. Еще минут пять ходу, и он на месте.

Колокольчики зазвонили в голове, сбивая с толку, заставляя вздрагивать от испуга. Топая по замерзшей земле, он в последнюю минуту попытался сохранить равновесие, поймав правой ногой предательскую пустоту. Неуклюже размахивая руками, словно ветряк, он рухнул в колодец, с которого кто-то снял большой, чугунный люк…

(Колодец! Твою мать, ну, конечно же, это колодец. Гребаная дырка в земле, в которой сейчас находишься ты, словно червячок в своей норке.)

Сергей осторожно вздохнул. Теперь самое главное выбраться отсюда. Не хватало еще замерзнуть стоя, как оловянный солдатик, в этом, чертовом, колодце. Слава богу, остался жив, могло быть и хуже. Сломанные ребра — ерунда, куда больше его тревожила левая нога, которая с каждой минутой все больше немела, наливаясь тупой, свинцовой тяжестью. Черт, еще подбородок. Хорошо, шею не сломал, или спину.

Ну, парень, давай, пока не замерз. Вылезай, как хочешь! Но почему так больно?

Интересно, сколько он уже здесь торчит?

— Помогите! Помогите! Кто-нибудь…

Каждое слово вырывало кусок реальности. Кладка перед глазами поплыла в сторону. Сергей почувствовал, как тело становится невесомым, взмывает вверх. Черт, только не это!

— Помогите! — Хриплый шелест, вместо крика, и ребра хрустят в груди.

Сергей на секунду закрыл глаза. Что-то он упустил. Мелочь, которая не давал покоя. Точно! Странный предмет, который так неприятно давит в поясницу. Ведь в колодце должны быть скобы, чтобы можно было выбраться наверх.

От острых спазм перехватывало дыхание. Сергей сумел повернуться на бок.

Скобы оказались на месте — вделанные в кирпичную стенку колодца, они вели наверх, маленькими стальными островками спасения. Сергей ухватился за нижнюю, после чего потерял сознание.

Снова крик. Звонкая пощечина. Напрасная попытка сфокусировать взгляд. Прыгающие перед глазами пятна. Так, только не падать.

— А я тебе повторяю — мне надоели твои бесконечные друзья!

— Ты пошел в магазин утром. Сейчас вечер. Ты посмотри на себя! Ты же, как свинья…

— Надь, ну я, правда…

Слезы в подушку, сигарета на кухне. Тупое похмелье утром, и стыд, заставляющий отворачивать глаза. Жена, которая смотрит на тебя, как на главную ошибку своей жизни.

Снова обещания. Уговоры. Слезы, поцелуи. До следующего "друга".

— Я буду лечиться, обещаю…

Плыть по течению, отдавшись безмятежным волнам реки. Расслабиться, позволив течению затянуть тебя…

Воля, сжатая в кулак. Первая рюмка за полгода. Рвота, выворачивающая на изнанку…

Глубина, тьма холода и равнодушия. И маленькая искорка надежды. Робкое желание. Простое, человеческое желание…

Жить!

Два месяца без спиртного, только безалкогольное пиво. Одобрительные взгляды родственников жены. Жалобы тещи на отсутствие внуков. Детская соска, шутя подаренная Надеждой, на годовщину свадьбы. Первая встреча Нового Года без скандалов и битой посуды.

Привет малыш!

Сергей ухватился рукой за скобу, и перенес вес тела на руки. Осторожно поджал больную ногу, заметив с тревогой, что боль ширится, захватывая нижнюю часть туловища. Светлый круг неба издевался, маня своей недоступной близостью. Сергей вздохнул, закрыл глаза, и рывком повернулся лицом к торчащей скобе.

Тьма…

(Сереженька! Привет, надеюсь, ты скучал без меня?)

Скрип дверцы, царапанье когтей. Таких острых и беспощадных. Одеяло не спасет. Но это единственная преграда между сжавшимся в испуганный комок Сережкой и тварью с огромными красными глазами, которые словно прожекторы светят в темноте, разыскивая цель. Сейчас они его найдут…

Мы славно пообедаем — напевает ОНО. — И славно отдохнем. Ох, поваляюсь в детских косточках. Они такие сочные, сахарные…

— Мама! Мама…

Шаги, свет, ласковые руки и шепот.

— Все хорошо, малыш. Все хорошо.

И неясный шум на кухне. Удар по столу, звон падающих кастрюль.

— Не бойся, это папа пришел. Ложись, спи…

Темнота в спальне. Одеяло, наброшенное на голову. Сережка лежит на кровати, прислушиваясь к разговору родителей

— Ты опять пил!

— Да пил! Имею право, наконец!

Очередной удар по столу.

— И вообще, кто в доме хозяин, а?

Голоса становятся громче, ссорятся. Удар, мама плачет. Сережка накрывается одеялом с головой, глотая слезы. Тихий скрип дверцы словно глушит все остальные звуки. Отвратительные лапы противно шлепают по полу, приближаясь, все ближе.

— Мама, мамочка — шепчет Сережка. Сегодня он не будет кричать…

Холодный металл обжег руку. Сергей посмотрел верх. Вторая скоба была на уровне глаз. Чуть выше в стену были вделаны еще две. Расстояние между скобами небольшое. Для здорового парня его возраста пустяковая задача — выбраться наружу. Вот только как это сделать с поломанной ногой и раздавленной грудью.

На руке пискнули часы. Четвертинка после полуночи…

— С новым Годом — произнес вслух Сергей.

Интересно, черт возьми, почему до сих пор никто не его не хватился. Новый Год давно прошел, а он торчит в этом колодце.

— А ты как думаешь? — тут же услужливо прошептал чей-то голос.

— Кто здесь? — Сергей испуганно повернул голову, и тут же пожалел об этом. Что-то треснуло и в голове вспыхнул огромный экран телевизора.

Угрюмые лица родственничков, нерешительно откупоривающих шампанское. Часы на весь экран. Надежда сидит в кресле, и тихонько плачет, отвернувшись в сторону.

— Ну, где же Сережа? — беспомощно спрашивает она.

— Встретил старого друга! — В сердцах бросает теща, накладывая в тарелку оливье — ждите к утру!

А никто тебя и не ищет! По телевизору показывают известных артистов, люди сидят за праздничными столами, поглощая закуски. И никому нет дела, до Сергея, замерзающего в глубоком колодце, с которого бомжи сняли люк, чтобы скрасить новогоднюю ночь двумя бутылками водки.

— Кто здесь?

— А сам-то как думаешь? — знакомый мерзкий голос, злорадно звучащий где-то за спиной.

Сергей зажмурился. Из далекого детства раздался знакомый скрип дверцы. Такой тихий, но отчетливый. Как обычно. И, конечно же, когти…

Прочь!

Сергей почувствовал, что начинает замерзать. Тепловатая волна, предвестница вечного покоя плескалась, где-то у ног. Он открыл глаза.

Четыре скобы. Одна на уровне поясницы, и две через сорок сантиметров друг от друга. Сергей посмотрел вниз. Еще одна скоба притаилась где-то возле колен. Чудесно! Нужно постараться стать на нее.

Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Сергей поставил здоровую ногу на нижнюю скобу. Руками он схватил скобу, которая была на уровне глаз.

Отлично. Теперь подтянуться. И…

Взрыв. Воронка, засасывающая непослушный разум, в серый вихрь равнодушного созерцания вечности. Нет, только не сейчас. Держись, ну давай, держись!

Как больно!

Сергей повис, обхватив обмороженными пальцами скользкий металл. Одна скоба — маленькая победа, осталось еще три!

Ну что же, малыш, покажи-ка тетеньке с косой фигу.

Сергей схватился за следующую скобу, и понял, что не может больше двигаться.

Отчаяние затопило шлюзы, и хлынуло горькой волной, сбивая с ног, заставляя разжать пальцы, и навеки остаться в этом колодце.

— Сереженька… — неясное эхо детских воспоминаний.

Голос звучащий все ближе и ближе.

— Сережа!

Злость огненным штопором ввинтилась в мозг, разлетаясь огненными брызгами.