Генри Мортон - Шотландия: Путешествия по Британии

• Название: Шотландия: Путешествия по Британии
• Автор: Генри Мортон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35499-3

Шотландию для мира открыли два великих уроженца этих мест — поэт Роберт Бернс и романист Вальтер Скотт, а повторное «открытие» Шотландии состоялось уже в XX столетии — и в немалой степени заслуга этого «открытия» принадлежит Генри Волламу Мортону. В Шотландии Мортон побывал дважды; и если первая поездка была во многом «поверхностной», то во второй раз путешественник попытался сполна проникнуться шотландским духом — и это ему удалось. Всюду, куда бы ни приводила дорога или горная тропа, Генри Мортон осматривался по сторонам с неподдельным и благожелательным интересом, какого, казалось бы, трудно ожидать от англичанина в Шотландии, с интересом, который сумел передать в своих книгах и которому последние немало обязаны своей непреходящей популярностью.

---

Пока экипаж неспешно ехал по древней дороге, бывшей свидетельницей столь многих исторических событий, молодой человек, который славился своим импульсивным и необузданным нравом, обсуждал с наставником детали предстоящей охоты. Условились, что в какой-то момент юноша объявит, будто страшно замерз и потребует себе лошадь. Наставник будет его отговаривать, но безуспешно. Юноша станет настаивать на своем, в конце концов ему подадут лошадь, и он ускачет вперед. Вперед, но не в Чистерну. Он объедет стороной озеро Альбано и помчится на север, мимо Тосканы, в один из прибрежных городов, где можно нанять корабль до Франции. Подобная секретность была вполне оправдана, ибо молодой человек являлся личностью весьма знаменитой, и множество глаз следило за всеми его поступками. Итак, он скроется, а охотничья группа как ни в чем не бывало продолжит свой путь на болота.

Сидя в полумраке кареты, юноша вновь припомнил сцену расставания с отцом. Он еще не знал, что больше никогда его не увидит. Однако все произойдет именно таким образом.

— Я свято верую, — сказал молодой человек на прощание, — что с Божьей помощью скоро смогу сложить три короны к ногам вашего величества.

А отец, обладавший на редкость трезвым взглядом на мир, грустно посмотрел на юношу и ответил:

— Береги себя, мой мальчик! Ибо ты самое дорогое, что у меня есть, и никакие короны в мире мне тебя не заменят.

И вот теперь, трясясь по темной Аппиевой дороге, молодой человек почувствовал, что им овладевают кураж и жажда немедленных действий. Он остановил карету, дождался слуг. Как и было условлено, поднял шум по поводу холода. Наставник возражал, он настаивал. В конце концов пересел на коня и поскакал прочь. Он удалился на несколько миль, пока стук копыт не смолк в студеном воздухе. Тогда молодой человек спешился, скинул свою куртку и парик, переоделся в костюм испанского курьера — теперь на нем была широкополая черная шляпа, скрывавшая черты лица. После этого юноша поспешил в стоявший на отшибе сельский домик, который принадлежал кардиналу Аквавиве (знаменательное имя!). Здесь он задержался всего на минутку, чтобы сменить лошадь. Безмолвный слуга передал заранее заготовленные документы, и юноша — также не говоря ни слова — галопом ускакал в предрассветный сумрак.

Он ехал к Массе. Снег толстым ковром лежал по обочинам дороги, покрывал вершины холмов. Эту ночь юноша спал, не раздеваясь. Он достиг Массы. Еще одна ночь в дорожной одежде. Далее путь лежал в Геную. Пять дней он провел в дороге: скакал весь день напролет, вечером едва живой покидал седло и замертво засыпал, завернувшись в черный плащ. Наконец он прибыл в Геную. Немного передохнув, двинулся в Савону. Здесь ему пришлось задержаться на целую неделю, прежде чем удалось найти подходящий корабль. И вот теперь, лежа в каюте судна, которое плыло в Антиб, юноша смог наконец расслабиться и передохнуть — впервые с тех пор, как покинул Рим. Кораблик весело скользил по волнам — мимо средиземноморских берегов, мимо английских морских дозоров — и нес молодого авантюриста вперед, к его мечте. Ему предстоял долгий путь через всю Францию, но и тот остался позади. Ровно через месяц после таинственного исчезновения из Рима юноша появился в Париже.

Понятно, что он не мог долго оставаться неузнанным. Во время путешествия по Италии и Франции многие влиятельные лица внимательно следили за его передвижениями. Вот строки из письма Хораса Манна, британского посланника при флорентийском дворе. За девятнадцать дней до того, как юноша достиг Парижа, мистер Манн писал своему другу Хорасу Уолполу в Лондон:

Старший сын Претендента покинул Рим. Это известие я получил через посыльных от верных людей в Италии. Говорят, он передвигается тайно, под видом неаполитанского курьера. У меня нет сомнений в правдивости данных сведений, посему спешу передать их в Англию, где думается, они наделают много шуму. По моим сведениям, он движется на борту брестского корабля и имеет намерение высадиться в Шотландии.

Именно таким мелодраматическим образом (ночное бегство, маскировка, путешествие втайне) начинает разворачиваться долгая череда событий, которая — через нагромождение драмы на мелодраму, а местами и добавляя оперные эффекты — завершится кульминационной битвой при Куллодене и бессрочным изгнанием Красавца принца Чарли.

Целых полтора года Чарльз вынужден скрываться в Париже — этакий туз в рукаве у Людовика XV. И вся Европа с нетерпением ждет, когда же он наконец сыграет. На континенте гессенские наемники и английские солдаты Георга II лицом к лицу сходятся с армиями Людовика XV и Фридриха Великого: эхо орудийной пальбы докатывается даже до далеких берегов Южной Америки, где британские мановары ведут охоту за испанскими кораблями с награбленными сокровищами. А в Лондоне один молодой человек (который позже станет епископом Хердом) пишет своему другу, приходскому священнику: «У нас никаких новостей нет, кроме предстоящего вторжения из Франции. Претендент находится в Париже, но мы ожидаем его здесь в самом ближайшем времени. Что из этого выйдет, неизвестно, но сама таковая возможность страшно нервирует кабинет. Власти втрое усилили охрану Тауэра, то же самое можно сказать и о дворце Сент-Джеймс. Солдаты имеют на руках приказ выступить через час после предупреждения». Однако не только английские министры боялись французского вторжения, ужас охватил все слои общества. Вот что писала своей деревенской подруге простая женщина, служанка миссис Доннеллан из Фулема: «Я боюсь, что на самом деле Всевышнему нет никакого дела до нас: пусть французы хоть живьем нас слопают. Лично я не решаюсь даже ходить на Темзу, а ну как нарвусь на супостатов. Веришь ли, как увижу лодку, груженую морковкой, так едва в обморок не грохаюсь — все кажется, что это уже французы нагрянули».

А в уединенных сельских домах английские католики поднимали традиционный тост «за здоровье короля, который за морем», и в неверном свете свечи возникали кривые, циничные усмешки — как на портретах предков Претендента кисти Ван Дейка или Лели.

Принц Чарльз по-прежнему находился в Париже, он все ждал обещанный флот, который доставит его в Дувр. Граф Мориц Саксонский — опытный и успешный военачальник — был занят разработкой плана, в который входили захват Дувра и Чатема с последующим молниеносным марш-броском на Лондон. Из-за пролива то и дело поступали донесения шпионов, одни из них адресовались маршалу, другие — молодому принцу. Что интересно, они разительно отличались по содержанию. Саксонского предупреждали, что появление иностранного флота окажет негативное воздействие, вместо того, чтобы сплотить якобитов, оно, скорее, восстановит их против Франции и подтолкнет в объятия ганноверцев. Принцу же рассказывали совсем другую историю, о чем свидетельствует выдержка из его письма.

Я получаю в высшей степени обнадеживающие известия от английских друзей короля. Они настолько меня вдохновляют, что я готов ринуться туда, не дожидаясь никакой армии — лишь бы поскорее оказаться в Англии и принести освобождение подданным его величества… или же погибнуть вместе с ними.

Однако маршал, опираясь на собственную информацию, весьма критично воспринимал энтузиазм Молодого Претендента. Он лишь мрачно усмехался и снова возвращался к работе, изучал географическую карту Кента и описание отмелей на Темзе.

Наконец в начале марта, когда в проливе бушевал яростный шторм, семитысячная французская армия погрузилась на транспортные корабли в Дюнкерке. От французской эскадры, находившейся в разведывательном рейде у Спитхеда, поступали оптимистичные донесения: берег чист, и следует поторопиться с выступлением экспедиционной армии. Принц наблюдал за армадой, и сердце его билось от радостного предвкушения. В своем воображении он уже рисовал три короны, которые он гордо положит к ногам отца. Ах, этот неисправимый романтизм Стюартов! Ведь юноша мечтал не возложить короны на голову — что было бы правильно и естественно, — а именно так: бросить к ногам!

А тем временем французские корабли — разведчики, рыскавшие у английского побережья, заметили британскую флотилию, которая как раз огибала Саут-Форленд. Расстояние между ними не превышало двух лиг, и сражение казалось неминуемым. Но в этот момент направление приливной волны изменилось, и противники благополучно разошлись в разные стороны. Затем с северо-востока подул ганноверский ветер. Он достигал штормовой силы, и вода за бортом бурлила и кипела. Французы ударились в бегство. Ветер швырял их из стороны в сторону, и моряки предпринимали героические усилия, чтобы удержаться на плаву. Они шли со скоростью четыре лиги в час на одних бизанях, от которых остались лишь разодранные клочья, когда корабли достигли родных берегов. Тот же самый протестантский ветер подхватил одиннадцать кораблей из дюнкеркской флотилии и кинул их на прибрежные скалы. Большая часть экипажа погибла. Шатры, которые намеревались растянуть на английских лугах, унесло ветром. Пушки, которые должны были палить по Лондону, пошли ко дну. Все погибло, все потеряно безвозвратно! Армия принца Чарльза развернулась и покинула Дюнкерк, маршала Саксонского отозвали во Фландрию — «английское вторжение» откладывалось на неопределенный срок. И все это происходило на глазах у католического принца. Он стоял с разбитым сердцем — и все еще на французском берегу! Однако стоял он недолго. Ибо Чарльз — активная натура, бездействие для него равносильно смерти. У принца созрел совершенно безумный план: в одиночку отправиться к британским берегам и осуществить-таки долгожданное вторжение. Людовик предал его! Пусть так, но что из того? У него в кармане лежит бумага, подтверждающая его полномочия в качестве регента католического монарха. Бумага, выданная его отцом, королем Яковом VIII. Божий промысел на его стороне. Почему же не попробовать?