Шауль (Саул) Черниховский - Избранные стихи Черниховского

• Название: Избранные стихи Черниховского
• Автор: Шауль (Саул) Черниховский
• Издательство: В. Кишиневский
• Жанр: Поэзия
• Год: 2005

---

Надобно их пригласить. Да славится давший нам память!

После же ужина мы посмотрим списки другие:

Списки живых, приглашенных на Элькину свадьбу. Пожалуй,

Что-нибудь спутали мы, позабыли кого-нибудь. Как бы

Гнева не вышло, досады какой! их вовек не избудешь...

Ну, помолимся, Меир..."

А после ужина вместе

Сели все трое рядком: Мордехай, и Элька, и тетя

Фрейда. (Жена Мордехая, хозяйка славная Хьена,

Все по хозяйству металась, ужасно спешила, и кругом

Шла у нее голова.) На террасе сидели. Очками

Нос оседлал Мордехай и список держал приглашенных.

Имя за именем он с расстановкой читал и заметки

Вписывал сбоку. Читал он, — они же молчали и шили.

"Ну-с, Агайманы. Тут двое: Халецкий и старый Лисовский.

С давних времен мы друзья. Наверно приедут на свадьбу...

Каменка. Выходцы там из Добруджи живут, староверы —

Все огородники. Вот уж где хлеба-то много в амбарах!

Речка там — Конка, что в Днепр впадает. И в Каменке двое:

Цирлин (горячка такая, что страх!) и Литинский (забавник,

Первый остряк — и родня мне). Наверно приедут на свадьбу...

Вот я боюсь за Токмак! Там грязища, народ же — разбойник.

Вдруг да письмо не дошло Кагарницкому Шмуэль-Давиду?

Старый, давнишний приятель; наверно приедет на свадьбу...

Так: Лопатиха Большая. Богатое место. Винецкий

Может оставить амбар: ведь в хедере вместе учились!

Верный, истинный друг: наверно приедет на свадьбу.

Вот и Большая Михайловка. Много в ней доброй пшеницы,

Много и всякого люда. Так слушайте список, вникайте.

Реб Моисей Коренблит, с пятью сыновьями, конечно;

Вольф Пятигорский, мучник, и Лейба Пятовский, как порох

Вспыльчивый; Гордин, наш маскил[47], и сын его Яня; Литровник

Яков; Серебреник Еся — хороший купец и процентщик.

Все ведь приятели наши: наверно приедут на свадьбу!

Скельки; сельцо небольшое, но славится медом и воском;

Трое там: Бринь, да Хмельницкий, да милая тетушка Ентель.

Вот уж друзья — так друзья: наверно приедут на свадьбу!

Верхний Рогачик; ну, там — одни гончары да горшени;

В списке: Хотинский Рефуэл да Бер Лебединский с Ципарским.

Тоже друзья и родня: наверно приедут на свадьбу.

Ну-с, а теперь Янчикрак. Тут — Вольф Хациревич. Уж этот —

Брата родного милее: наверно приедет на свадьбу.

Дальше — село Белозерка, что "Малым Египтом" зовется.

Здесь — Богуславские (двое) да жулик один, Лиховецер.

Все дорогие друзья: наверно приедут на свадьбу.

Вот Серогозы, Подгаец. Село Маньчикуры: Литровник

Залман, веселый бедняк, и Венгеров — великий законник.

Это все люди свои: наверно приедут на свадьбу.

Дальше идут хутора у Алешек (какие арбузы!).

Значатся: Рейнов-заика; Ямпольский — ужасный мечтатель.

Оба — родня и друзья: наверно приедут на свадьбу.

Дальше — Каховка, село, известное ярмаркой славной:

Оленов, старый невежда, — и Карп, вольнодумец изрядный.

Тоже приятели наши: наверно приедут на свадьбу."

Так он сидел, разъяснял, отмечал и вычеркивал. Молча

К ним благовонная ночь глядела в открытые окна.

И собралися малютки — хасиды Зиждителя мира:

Бабочки, мошки, жуки, комары, шелкопряды, поденки

В плясках и танцах вились над свечою в подсвечнике медном.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Пятница, суббота и конец субботы

В пятницу, в день шестой, заскрипели ворота, калитки,

В тучах поднявшейся пыли явились повозки да брички,

Все — к мордехаевой хате, а в бричках престранные вещи:

Будто и нет никого, лишь груды материй да платьев.

В грудах же прятались гостьи от солнца и пыли дорожной.

Или собаки залают — спешат уж и Фрейда, и Элька

С матерью (с ними — служанки) навстречу подъехавшей бричке.

Зорик, облезший пес, навострит отвислые уши,

Мчится навстречу повозке, несется, из сил выбиваясь,

Словно вся жизнь от того зависит, и с яростью дикой

Брешет на крепких мужицких коней, рычит, завывает,

Скачет на задних лапах, пугливых девиц устрашая...

С гостьи снимается пыльник, пальто, и башлык, и накидка.

После — вуаль и косынка — и видно теперь, кто приехал.

Тут начинаются крики, объятия, визг, поцелуи.

Стихнет — и снова начнется: возня, пискотня, щебетанье,

Охи, и вздохи, и слезы от радости... Вдруг затихает:

В хату впорхнули девицы — и к зеркалу прямо. Двенадцать

Девушек съехалось нынче потешиться счастием Эльки.

Все из ближайших селений к субботе явились "цум фершпиль"[48].

Элька заранее всем приготовила им помещенья

В разных ближайших домах — у родных, у друзей, у соседей.

Девушек съехалось только двенадцать, из ближних селений,

Возле Подовки лежащих; другие с отцами своими

И с матерями попозже приехали, прямо на свадьбу.

В день седьмой, в субботу, с утра, поденщица гоя 

Отколупала у печки всю глину[49], открыла заслонку

И осторожно достала поставленный с вечера кофий.

(Так уж у Хьены велось: по субботам, для праздника, — кофий).

Сели за кофий к столу лишь свои, домашние. С ними —

Только чернявая Геня, любимая Эльки подруга.

Наскоро выпили кофий, слегка закусили. Мужчины

Тотчас пошли к бет-медреш[50], а девушки стол убирали:

Грязную сняли посуду и тщательно крошки стряхнули

Прочь со скатерти белой, украшенной белой каймою.

После отправились в сад, окружавший дом Мордехая.

Садик был невелик, три дорожки, и то нешироких,

Но Мордехая он тешил: у прочих еврейских построек

Вовсе садов не бывает, дворы — точно лысое темя.

В садике фруктов немного, для дома — и то не хватает.

Все ж Мордехаю приятно покушать собственных фруктов.

Принято было гостей водить по средней дорожке,

Прочие две огородом служили. Там справа и слева

Между деревьями грядки тянулись. На грядках — петрушка,

Лук и укроп ароматный, фасоль на высоких тычинах,

В сотне одежек своих — капуста, горох шаловливый,

Редька, морковь-каротель и хрен, вызывающий слезы.

Там же — подсолнечник, гордо глядящий на солнце, и тыквы.

Что до деревьев, то чаще — ветвистые яблони, груши,

Но попадаются также багровые вишни; крыжовник

Тычет колючки свои, за одежду хватая прохожих;

Есть одинокая слива и белые две шелковицы.

Если ж по средней дорожке пройти до конца, то упрешься

В тесный большой полукруг подстриженных желтых акаций.

Элька — невеста вела подругу милую Геню

Прямо в любимый свой угол, под старой развесистой ивой.

Густо в нем разрослись лопухов широкие листья,

В синих цветочках цикорий, крапива... Укромно и тихо.

Там и присели подруги. А Геня ласкается к Эльке:

"Ну, расскажи мне, Элька: красив твой жених?" —

"Вот увидишь!" —

Элька ответила ей, и розы на щечках зардели.

"Что он тебе подарил?" — "Разумеется, серьги с браслеткой". —

"Ну, а ты?" — "Я — часы. И сшила для тефилин[51] сумку:

Бархат лилового цвета; на нем золотыми шелками

Щит Давида; кругом — жениха и отца его имя

Бледно-зеленым шелком; подкладка внутри голубая;

Шнур на завязки пошел розоватый с большими кистями".

"Письма писал он тебе?" —

                                                 "Ну, конечно, и сколько же писем!" —

"Ты отвечала?" — "Ну да. Учитель двоюродных братьев

Письма мои сочинял, а я сама их писала". —

"Элька, ну, покажи мне, что пишет жених! Интересно!" —

"Геня, зачем? Твой жених напишет тебе — прочитаешь". —

Геня ласкается, просит: "Ну, дай мне прочесть..." Побежала

Элька домой и вернулась, неся драгоценные письма.

Геня ее обняла, а та нараспев ей читает:

"Бог да воззрит на тебя и мир Свой тебе да дарует.

                Моей дорогой невесте:

"Вот получил я письмо, о радость моя, — и прозрели

"Очи мои, и разверзлись зарею пред солнцем той вести,

"Что прочитал я в письме. Бесконечная радость взыграла

"В сердце моем и в утробе, узнавши, что ты здорова.

"Да увеличит Господь достоянье твое многократно,

"Дни Он твои да продлит в приятности; если же будет

"Благо тебе — то и мне, и веселье твое — мне веселье.

"Словно широкотекущий поток, напояющий злаки,

"Так же взыграл и во мне поток благотворного счастья

"Из-за письма твоего; напояют сердечные гряды

"Шумные токи веселья; и радости дух мой исполнен,

"Ибо я вижу, что ты мои упредила желанья

"Прежде, чем высказал я, — ты просишь писать постоянно.

"Сердца дух моего, раскинувши крылья, несется

"Тысячекратно воздать за твои дорогие подарки.

"Спросишь, пожалуй, откуда такая любовь, что подобна