Дмитрий Петровский - Повесть о полках Богунском и Таращанском

• Название: Повесть о полках Богунском и Таращанском
• Автор: Дмитрий Петровский
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1958

---

В провокационной игре Антанты, маневрировавшей с поспешностью и сообразительностью азартного игрока, ставящего тут последнюю игровую карту, были учтены и испробованы все возможные ходы, способные на время задержать крах западного империализма, то есть задержать ход революции, идущей из России и перебрасывающей свой пламенный мост в другие страны.

И, развязывая галицийский узел, Антанта учла все и до отказа стянула петлю союза с обоими вассалами, подчиненными ее игре, — с Петлюрой и Пилсудским.

Одному она поставила непременным условием отказ от борьбы с поляками за Галицию ввиду необходимости борьбы с большевиками, а другому дала попробовать лакомства в виде Прикарпатской Украины и сказала: «Скушаешь это, душечка, если будешь бить большевиков вместе со своим врагом, галичанами, и, конечно, только при таком условии».

Ослабление могучего соседа наполовину за счет своего же врага — галичан — было для пилсудчиков весьма выгодным и соблазнительным предприятием.

Вся эта авантюра могла, по мнению страдающей самомнением белопанской Польши, привести — а вдруг! — и к успеху, хотя бы частичному.

Некоторым панам болтунам удавалось подобно пану Заглобе, герою романа Сенкевича, увлечь своих собутыльников вымыслами об исторической миссии Польши в отношении Украины.

Таким «паном Заглобой» явился в данном случае генерал Галлер, решившийся на авантюру во имя Антанты.

И в тот момент, когда галицийские армии Оскилко и Коновальца были разгромлены бригадами Щорса и Боженко под Бердичевом, Шепетовкой, Житомиром и Коростенем, и в то время, как Петлюра, битый в хвост и гриву красными войсками, при подсказе и пособничестве боротьбистов стал извиваться и лгать, заплевывая собственное подлое имя выступлением от имени «Вапнярского ревкома Юго-Западного фронта Украины», якобы низложившего директорию, Галлер бросил своих молодчиков-легионеров, только что лупивших галичан, на поддержку уже разбитым красными войсками галичанам.

И только этот хитроумный и спешный ход перетрусившей Антанты да Иудина работа боротьбистов и прочей троцкистской сволочи, разваливавшей наш тыл, задержали еще на два года окончательную победу революции на Украине.

А в сущности борьба на Украине могла бы быть завершена именно в эти дни боев на бердичевском и коростенском участках. Щорс был прав, оценивая этот успех как генеральное сражение, выигранное красными войсками. Коварные и предательские замыслы Петлюры рушились, и он с воздвигнутых подмостков летел в пропасть.

Из всех шести армий, какие имел Петлюра, половина была разгромлена в бою в течение двух недель, а остальная деморализована неслыханным поражением, начавшимся у Бердичева и кончившимся у Шепетовки.

Паника галичан после этих боев была такова, что оставшиеся войска спасались бегством в эшелонах. На всех участках они удирали без оглядки.

Но тут уже не столько подлый слуга интервенции Петлюра, сколько сама преподлая Антанта спешно взялась за дело.

Бегущих галичан задерживали идущие им на поддержку вчерашние враги, а теперь «союзники» — польские легионеры.

И никто был бы не в силах удержать галичан в этом паническом бегстве с большим успехом, чем вчерашние смертельные враги.

Легионеры не будут их больше бояться и перестанут вовсе считаться с ними. Кто ж станет бояться трусов? А галичане еще верили всерьез, что Петлюра их не обманывает и что замирение с поляками — временное, вынужденное лишь большевистской угрозой, что уступка половины Прикарпатья без боя — это лишь стратегический маневр. (Все-то у него были «стратегические маневры», у этой лисы, старающейся заметать хвостом свои воровские следы!).

Нет, показать себя трусами перед поляками галичане никак не могли. И они остановились, добежав почти до собственных границ. И это было безусловно успехом «стратегического плана» Петлюры. Но это же могло стать и непоправимым осложнением. Галичане могли теперь понять, что пилсудчики уже хозяйничают над ними: с одной стороны, они без боя: заняли Прикарпатье, а с другой — и здесь командуют ими, как своим быдлом, высылая их в авангарде для принятия первого удара большевиков.

Столкнувшись с галлерчиками под Житомиром и сообразив, какое положение сложилось у галичан теперь, Щорс решил расшифровать перед галичанами авантюру Петлюры, тем более что к этому времени сам собою напрашивался ответ на низкий вызов Петлюры, сам по себе, впрочем, не стоивший внимания, если бы не этот довод.

РЫЖИЙ

В день взятия Житомира приехал вместе с партизанами-добровольцами, привезенными им для родной дивизии с Черниговщины, Денис Кочубей, с которым еще несколько месяцев тому назад, когда он уезжал в тыл, Щорс договорился о его роли в галицийском вопросе.

— Вот там-то ты нам и пригодишься. Не журись, что останешься в тылу, — утешал Щорс Дениса, огорченного когда-то своим откомандированием в тыл из боя. — Сейчас ты именно здесь нужен. А я тебя затребую, как только разовьем дальнейший успех на галицийском направлении.

Он коротко рассказал Денису о ходе боев.

— Садись и сразу пиши ответ Петлюре. Почитай вот это и строчи. А потом — несколько воззваний к галичанам, — сказал Щорс. — Кстати, я тебе дам в помощь одного галичанина, послал его нам центр. Он член галицийского повстанкома и, кажется, член тамошнего ЦК. Договорись с ним. Ну, садись и пиши. Ты ведь и на слово мастер. Напиши порезче, я потом проредактирую. Мы сегодня же это сбросим с аэроплана. Ты знаешь, брат, у нас теперь семь исправных аэропланов. У нас теперь крылья выросли.

Щорс вышел, оставив Дениса за письменным столом. Денис немедля принялся за письмо.

«ВОЗЗВАНИЕ К ГАЛИЧАНАМ

Окровавил Петлюра поля Украины вашей кровью, галичане; оторвал от боя с белопанами за родные Карпаты и Прикарпатье и, продав вашу родину польским панам, повел на братоубийственную войну с крестьяни-ном-бедняком, вашим братом украинцем, борющимся за свою свободу против подлого предателя. И повел на погибель, предавая поцелуем, как Иуда. — писал Денис свое воззвание.

Дверь отворилась, и кто-то вошел. Денис, не ожидавший никого, кроме Щорса, не оборачиваясь и продолжая писать, сказал:

— Вырвем мы галичан из той щучьей пасти! Дудки!

Но вошедший не отвечал; он как будто замер у двери. И Денис, еще не оборачиваясь, почувствовал в этом человеке затаенное коварство и подозрительность. Денис оглянулся и, посмотрев на него, вспомнил одного своего учителя гимназии, оказавшегося впоследствии провокатором царской охранки. А когда незнакомец ближе подошел к столу, он оказался похож на того учителя так, как будто были они родные братья. Тот был рыж, как этот. Рыжина обоих была неприятная, похожая на ржавчину, у того и у другого — красное прыщеватое лицо и зеленые глаза, как окись на медной посудине. Денис сейчас вспомнил, что Щорс говорил ему уже о Рыжем. И вдруг ему пришла на ум песенка, которою школьники дразнили того учителя: «Как однажды из Парижа выезжала морда рыжа».

Ему неудержимо захотелось продекламировать гостю эту песенку. И, удерживаясь от этого желания, он внезапно спросил:

— Вы не из Парижа?

Гость поднял изумленно брови и будто вздрогнул.

— А какое это имеет отношение к нашему делу?

Видно было, что неприязненное отношение к нему Дениса уловлено им и раздражает его.

— Мне почему-то показалось, — ответил Денис.

— Я, собственно, пришел к Щорсу. Но он сказал мне, что вы здесь взялись писать листы до галичан.

— Да, я пишу листы до галичан. А вы-то тут при чем? — спросил Денис, припоминая, что говорил ему Щорс, должно быть, именно о нем, об этом человеке, и что было в тоне его что-то такое, что не оставляло впечатления доверия.

— То есть как — я тут при чем? А я при том, что ведаю здесь всем этим делом по поручению украинского правительства, — заявил Рыжий.

Денис поглядел в глаза Рыжему, насмешливо улыбаясь, и заметил в них огоньки заискрившейся неукротимой ненависти. Неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, если бы не вошел Щорс.

— Ну, давай… что ты там написал? — Щорс уселся за стол и, прочитав набросок, сделанный Денисом, сказал — Правильно, но надо прямее, резче и с чувством юмора.

Он написал по-своему и промел обращение к Петлюре вслух:

«ОТВЕТ ПАНУ ГЕТМАНУ ПЕТЛЮРЕ

Мы, богунцы, таращанцы и другие украинцы — казаки, красноармейцы, — получили твое похабное воззвание.

Как встарь запорожцы султану, так мы тебе отвечаем.

Был у нас гетман Скоропадский, сидел на иноземных штыках, сгинул, проклятый.

Новый пан гетман объявился — Петлюра.

Продал галицийских бедных селян польским панам, заключил с панами-помещиками мир.