Кристофер Мур - Дурак

• Название: Дурак
• Автор: Кристофер Мур
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61672-5

Тех, у кого плохо с чувством юмора, а также ханжей и моралистов просим не беспокоиться. Тем же, кто ценит хорошую шутку и парадоксальные сюжеты, с удовольствием представляем впервые переведенный на русский язык роман Кристофера Мура «Дурак». Отказываясь от догм и низвергая все мыслимые авторитеты, Мур рассказывает знакомую каждому мало-мальски образованному человеку историю короля Лира. Только в отличие от Шекспира делает это весело, с шутками, переходящими за грань фола. Еще бы: ведь главный герой его романа — Лиров шут Карман, охальник, интриган, хитрец и гениальный стратег.

---

— Твоя супруга — и ее совершенно точно имают. Не кто иной, как ублюдок Эдмунд Глостерский. Но благоразумие требует сложить оружье. — И я Куканом легонько похлопал Корнуолла по запястью, направляя меч обратно в ножны. — Если тебе, конечно, не хочется стать королем всея Британии.

— Что ты, дурак, затеял? — Герцогу очень хотелось кого-нибудь поубивать, однако козырь амбиций бил жажду крови.

— О, взнуздай же меня, огромный ты трехрогий носорог! — возопила Регана из-за двери.

— Она по-прежнему это говорит? — осведомился я.

— Ну, обычно бывает «трехчленный жеребец», — ответил герцог.

— Метафоры у нее очень ноские. — И я в утешенье возложил руку Корнуоллу на плечо. — Знамо дело, печальный для тебя сюрприз, готов признать. По крайней мере, когда муж, заглянув себе в душу и хорошенько там пошарив, все ж падает так низко, чтобы выебать змею, он надеется не спотыкаться о чужие сапоги у логова.

Корнуолл стряхнул меня.

— Да я его убью!

— Корнуолл, на тебя скоро нападут. Олбани уже намерен взять всю Британию себе. Тебе понадобятся Эдмунд и гарнизон Глостера, чтобы выстоять против него, а когда выстоишь — будешь королем. Войдя сейчас туда, ты убьешь плотолюбца, но потеряешь королевство.

— Юшка божья! — вскричал Корнуолл. — И это правда?

— Сначала выиграй войну, любезный друг. Потом же прикончишь ублюдка в свое удовольствие, когда можно будет не спешить и все сделать как полагается. А честь Реганы — вещь ковкая, разве нет?

— Ты насчет войны уверен?

— Знамо дело. Именно потому тебе надо взять оставшихся рыцарей и оруженосцев Лира, как уже сделали Гонерилья и Олбани. Но Гонерилье сообщать о том, что ты это знаешь, не стоит. А твоя супруга уже сейчас перетягивает дом Глостера на твою сторону.

— Правда? И потому она барает Эдмунда?

Раньше мне это в голову не приходило, но, едва открыв рот, я понял, что все складывается вполне мило.

— О да, милорд, ее рвение распалено верностью тебе.

— Разумеется, — молвил Корнуолл, засовывая меч обратно в ножны. — Мог бы и раньше понять.

— Это не значит, что Эдмунда можно не убивать, когда все завершится, — молвил я.

— Совершенно верно, — подтвердил герцог.

Когда Корнуолл наконец удалился, я немного выждал после первой склянки, постучался и просунул голову в щель.

— Лорд Эдмунд, — сказал я. — В башне герцога зашевелились. Быть может, вам пора прощаться.

Фонарь Реганы я не стал отодвигать от двери, чтобы она не заплутала в темноте, и несколько минут спустя она вывалилась из светелки — спотыкаясь, в платье задом наперед, волосы спутаны, а по распадку меж грудей текла река слюней. Да и вся она выглядела какой-то жеваной и скользкой.

Оглушенная, она хромала так, что, казалось, не понимает, какой бок предпочесть. Лишь одна туфля обвивала ей ремешком лодыжку.

— Госпожа, найти тебе вторую туфлю?

— На хер, — пьяно отмахнулась Регана. Ну или как пьяная, но при этом она чуть не свалилась с лестницы.

Я утвердил ее в прямохождении, помог перевернуть платье, дабы прилично было, и чуть промокнул ей грудь подолом. После чего взял за руку и спустил по лестнице.

— А вблизи он крупнее, чем в зале за столом.

— Вот как?

— Я две недели не смогу сидеть.

— Ах, сладость романтического чувства. Сама до своих покоев доберешься, киска?

— Наверное. Ты умен, Карман, — придумай отговорок мне для Эдмунда, коль завтра не смогу подняться я.

— Со всем нашим удовольствием, киска. Крепких снов.

И я вернулся наверх, где при свече посреди светелки стоял бесштанный Харчок. Достоинство его еще стояло таким торчком, что хватило бы оглоушить теленка.

— Извиняюсь, что вышел, Карман. Там темно.

— Страху нет, парнишка. Отлично потрудился.

— Она годная.

— Ну да. Еще бы.

— А что такое носорог?

— Это как единорог, только у него бронированные ягодицы. Хорошая тварь. Пожуй-ка этой мяты и давай тебя вытрем хорошенько. Схожу за убрусом, а ты пока порепетируй Эдмунда.

Когда прозвонили вторые склянки, все было готово. Лестница осветилась другим фонарем, на стену бросилась тень с бюстом.

— Дынька!

— Что ты здесь делаешь, червяк?

— Стою на васаре. Валяй, входи, только фонарь тут оставь. Эдмунд стесняется того увечья, кое нанес себе в твою честь.

Гонерилья осклабилась, предвкушая боль ублюдка, и вошла.

Всего через несколько минут по лестнице вполз Освальд.

— Дурак? Ты еще жив?

— А то. — Я приложил руку к уху. — Но прислушайся к ним, к детям ночи! Что за музыку они заводят![153]

— Похоже, лось хезает ежиным семейством, — заметил негодяй.

— О, это хорошо. Мне больше казалось, что это похоже на дойную корову, которую лупят горящим гусем, но ты, быть может, выразил точнее. Ах, но кто бы говорил тут, Освальд? Сдается мне, нам лучше удалиться — пусть влюбленные воркуют без помех.

— Так ты не встретился с принцессою Реганой?

— О, мы изменили час нашего свиданья на четвертые склянки. А что?

Явление шестнадцатое Уйти и нам! Близка гроза[154]

Бурю надуло за ночь. Я как раз завтракал в кухне, когда на дворе случилась ссора. Я услышал, как взревел Лир, и пошел к нему, оставив кашу Харчку. В коридоре меня перехватил Кент.

— Так старик ночь пережил? — уточнил я.

— Я спал у него под дверью, — ответил Кент. — А ты где был?

— Старался, чтобы двух принцесс беспощадно отымели, и разжигал гражданскую войну, покорнейше благодарю. И все это без ужина, заметь.

— Прекрасное пиршество получилось, — рек Кент. — Я ел, пока меня не раздуло, только бы короля не, отравили. А кто это вообще — окаянный Святой Стефан?

В коридоре перед нами возник Освальд.

— Мой добрый Кент, сходи проследи, чтоб дочери не порешили короля, Корнуолл не порешил Эдмунда, сестры не порешили друг друга, будь добр? А если получится, постарайся и сам никого не порешить. Рановато что-то для таких решений.

Кент поспешил дальше, а Освальд приблизился.

— Так ты, — молвил он, — ночь пережил?

— Ну еще бы, — ответил я. — А чего нет?

— Потому что я рассказал Корнуоллу о твоем свидании с Реганой и рассчитывал, что он тебя прикончит.

— Едрическая сила, Освальд, да прояви же ты хоть чуточку коварства, а? Негодяйство в этом замке совсем ни к черту — Эдмунд любезен, ты предсказуем. Что дальше будет? Корнуолл начнет кормить сироток с ложечки, а из попы у него полетят синие птички? Давай-ка еще разок попробуем — хоть притворись злокозненным. Начали.

— Так ты ночь пережил? — молвил Освальд заново.

— Ну еще бы. А чего нет?

— Да ничего, просто я за тебя волновался.

Я стукнул Освальда Куканом по уху.

— Нет же, безмозглая некумека, я ни за что не поверю, что тебя станет беспокоить мое благополучие. Ты же натуральный хорек, правда?

Он потянулся было к мечу, но я со всего маху треснул его Кукановой палкой по запястью. Негодяй отскочил и стал тереть ушибленную руку.

— Невзирая на твою некомпетентность, наш уговор остается в силе. Мне нужно, чтобы ты посовещался с Эдмундом. Передай ему это послание Реганы. — Я вручил ему письмо, которое написал при первом свете зари. Повторить руку Реганы было несложно — она уснащала свою скоропись сердечками. — Печать не ломай — в письме принцесса клянется в своей преданности получателю, однако ж увещает не являть приметных знаков нежности к ней. Кроме того, ты должен предупредить его, чтоб не выказывал прилюдного почтения к твоей госпоже Гонерилье перед Реганой. И поскольку я знаю, что сложная интрига смущает тебя, позволь обрисовать вкратце твои интересы. Эдмунд отправит на тот свет Олбани, тем самым твоя госпожа обретет свободу в проявленьях иных своих чувств, кроме супружеских, и лишь после этого мы объявим Корнуоллу, что Эдмунд наставил ему рога с Реганой, и герцог отправит ублюдка на тот свет, а тут уж и я подпущу своих любовных чар Гонерилье, и она кинется в твои распростертые хорьковые объятья.

— А вдруг ты лжешь? Я же пытался тебя убить. Зачем тебе мне помогать?

— Превосходный вопрос. Во-первых, в отличье от тебя, я не мерзавец, а стало быть, можно рассчитывать, что действую я хоть с толикой, но последовательности. А во-вторых, я желаю отомстить Гонерилье за то, как она отнеслась ко мне, к своей младшей сестре Корделии и к самому королю Лиру. Лучшего наказания ей я не могу придумать, нежели спарить ее с навозной башней в человечьем облике, коей являешься ты.

— А, ну тогда разумно, — молвил Освальд.

— Тогда рысью марш. Проследи, чтоб Эдмунд не выказывал почтения.

— Я и сам могу его ухайдакать за то, что осквернил мою госпожу.

— Нет, не можешь. Ты же трус, забыл?

Освальда затрясло от ярости, но к мечу тянуться он не стал.