Сёрен Ульссон - Дневник Берта

• Название: Дневник Берта
• Автор: Сёрен Ульссон
• Издательство: Северная книга
• Жанр: Детская проза
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-903702-02-2

Мальчишки не ведут дневники. Но пятиклассник Берт нарушает это неписаное правило и записывает в дневник события своей жизни. А она у него очень насыщенная. Конечно, вполне может быть, что кому-то проблемы и переживания Берта покажутся ничего не стоящими. Подумаешь, купить подарок девчонке! Подумаешь, нужно носить очки! Подумаешь, не нравится собственное имя! Если вы думаете именно так, вы никогда не были мальчиком 11 лет и никогда не влюблялись. А вот шведские писатели Сёрен Ульссон и Андерс Якобссон были и хорошо помнят это непростое, но замечательное время. Об этом они очень смешно рассказали в своей книге.7

Книга издана при финансовой поддержке Регионального управления библиотек Западного Гёталанда.

---

— Согласен, — ответил я.

Клюдде поинтересовался, не опасно ли это.

— Конечно, нет, — сказал Томпа.

— Согласен, — ответил я.

Мы устроили майский костёр в подвале. Он горел хорошо. Слишком хорошо. После этого в подвале не осталось никаких хороших вещей. Все они сгорели. Я и Томпа никогда бы не признались. Это сделал Клюдде. Он получил приз пожарной охраны за лучшее ябедничество. Глупо с нашей стороны, что мы не признались. Мы жалели в течение девятнадцати минут. После этого мы сообщили пожарной охране о других пожарах. На всякий случай, вдруг у них ещё осталось несколько призов.

— Горит в загоне, на холме и около площади, — сообщили мы.

— Мы знаем! Это майские костры, — ответила пожарная охрана и положила трубку. Приза нам не досталось.

Однажды нам с Оке удалось прожечь дырку в папиных брюках. Папа этого не обнаружил, пока не пришло время идти на работу.

— Брюки загораются быстро, — сказал Оке.

— Как и папина вспыльчивость, — сказал я после того, как папа нас выругал.

— Тот, кто играет с огнём, писается в кровать, — сказал папа.

— Значит, каждый малыш — пироман, поскольку они писаются постоянно, — ответил я.

Хорошо сказано. Я думаю, что с формулировкой мне помогло моё шестое чувство.

Я куплю электродрель.

— Что ты будешь делать с дрелью? — удивляется мамаша.

— Сверлить понемногу, делать дырки в стенах и вообще.

— Одолжи папину дрель, — предложила мамаша.

— А если он её кому-нибудь одолжит как раз тогда, когда она мне понадобится? И вообще папина дрель дурацкая.

— Незачем тебе покупать совершенно новую дрель, чтобы сделать несколько дырок, — ворчала мамаша.

— Всегда хорошо иметь такую вещь, для разных нужд.

Дискуссия окончилась.

Сегодня по радио сказали, что пришла весна.

Я написал весеннее стихотворение:

Вот и весна,
Мне любви не принесла.
Я и Оке можем колдовать,
Мама мяч не умеет пинать,
А папа умеет лишь всех ругать.

Я думаю, что через десять лет все автомобили смогут летать.

Конец простой — вампира вой

Четырнадцатое мая 3 часа сорок минут

Мама Оке умерла. Оке из-за этого переживает. Вчера он был грустным. Я и Малыш-Эрик пытались поднять Оке настроение. Но нам это не удалось. Потому что у Малыша-Эрика болели уши. У меня самого проблемы похуже, чем больные уши и мёртвые мамы. У меня плохое зрение. Я — носитель очков. Я никому не показываюсь. Только Оке и Малышу-Эрику. Они заявили, что мне идут очки. Врут они. Проклятая гробовая бацилла. Я спрятал очки в заднем кармане. Потом я со всей силы садился на всё, на что только мог. Очки выдержали. Неудача.

— Может быть, мы каким-то образом можем наладить контакт с твоей мамой, — предложил я.

— Каким образом? Зароемся в землю и будем разговаривать со скелетом? — скорбно кричал Оке.

Малыш-Эрик успокаивал Оке и говорил, что знает, каково это.

— Дядя моей прапрабабушки тоже умер. Я знаю…

Оке несколько секунд качал головой в сторону Малыша-Эрика.

Потом я и Малыш-Эрик придумали, как мы можем установить контакт с мёртвой мамой Оке:

1. Нужно пойти туда, где она лежит. На кладбище.

2. Нужно запеть песню, которую она любила при жизни: Are You Lonesome Tonight.

3. Нужно подождать, чтобы могила открылась.

4. И тогда можно будет немного поговорить с мамой Оке. Или упасть в обморок от ужаса, если тебя зовут Малыш-Эрик.

На кладбище было неприятно. Малыш-Эрик сообщил, что он видел мертвеца за деревом. Тот махал Малышу-Эрику.

— Вот и иди туда, — сказал Оке.

Но Малыш-Эрик этого не сделал. Он последовал за нами.

— Это здесь! — остановился Оке. — Здесь лежит моя мама, и её съедают черви.

— Какая гадость! — воскликнул Малыш-Эрик. МОЯ МАМА НИКАКАЯ НЕ ГАДОСТЬ! — орал Оке.

Потом мы запели. Я знал почти две строчки. Are you lonesome tonight. Do you miss me tonight. Малыш-Эрик знал одно слово. Are… потом он пел ля-ля-ля.

Оке выкрикивал соло. Это звучало красиво. Как самолёт.

Наша песня не удалась. Могила не открылась. Тогда Оке спел собственную песню. Нам с Малышом-Эриком он петь не разрешил. Только отбивать такт.

— Мама, слышишь ты меня? Встань и покажись! Здесь я, мама, вот он я. Ты приди ко мне. Здесь я, мама, здесь. Мама, мама, здесь!

И тут нам показалось, что на могиле таинственно зашелестела трава.

— Смотрите, — воскликнул Оке. — Одуванчик! Его здесь раньше не было. Это точно мама.

Оке и я ликовали. Но не Малыш-Эрик. Он упал в обморок.

Оке поинтересовался, не умер ли Малыш-Эрик. Я не знал. Оке поинтересовался, не нужно ли нам Малыша-Эрика закопать. Я считал, что на это необходимо разрешение. Если мы это сделаем, то получим прокол на наших водительских правах, когда нам будет по 18 лет. Этого мы не хотели. Мы оставили Малыша-Эрика лежать. Он пришёл в себя через 43 секунды. Оке и я испугались.

— Помогите, он воскрес из мёртвых! — кричал я.

— Бежим скорей! — орал Оке.

Мы побежали. Малыш-Эрик за нами.

— Подождите, ребята! Перестаньте, — умоляло привидение.

Мы и слушать не хотели. Мы прибежали домой к Оке и заперли дверь. Но когда привидение начало канючить на лестничной клетке, мы поняли, что это Малыш-Эрик. Мы открыли. Потом мы жарили кукурузу и пили сок.

Жарить кукурузу здорово. Нужно открыть консервную банку с кукурузой и высыпать её в тостер. Подождать немного и потом есть. Вкусно!

У Бенни в моём классе грибок на ногах. Это звучит страшно. Можно ведь споткнуться и сломать ногу, если у тебя на ступнях растёт масса лисичек. Учительница сказала, что это не заразно. Мне кажется, она врёт. Мне показалось, что сегодня утром я видел маленький шампиньон между пальцами на ноге. Это катастрофа, если Бенни заразил меня грибком. Завтра у нас важный футбольный матч с 5-Б. Мы должны победить.

И ещё одно событие должно произойти завтра. Не такое весёлое. Меня заставляют взять с собой в школу мои ужасные очки. Надеюсь, что до завтра я успею умереть.

Конец простой — вампира вой

Пятница 15 мая

Прыг-скок с палки на пенёк, дневник.

Сегодня один из самых ужасных дней за всю мировую историю. Треба Волкера заставили взять с собой в школу его новые очки.

Я проснулся в полшестого, чтобы примерить очки. Сначала я надел их на кончик носа. И превратился в сову.

— Ух-ух, — сказал я моему отражению в зеркале. Потом я надел их немного глубже на нос. И стал завучем Берндтсоном.

Потом я подвинул их плотно к глазам. И превратился в ботаника.

— Ужасно, — сказал я и спрятал очки в футляр.

— Не забудь очки, — напомнила мама после завтрака.

— Какие очки? — поинтересовался я.

— Твой новые и красивые, — ответила мама.

— Мои новые и безобразные, — поправил я и постарался забыть, где они лежат. Но это не удалось. Они лежали на письменном столе.

Я трижды страдал полной потерей памяти. Но мама каждый раз находила очки. Такое невезение.

В школе я ни в чём не признался. Очки лежали в кармане куртки за пределами класса. «Удачный случай для карманных воришек», — с надеждой думал я.

Первый урок прошёл как обычно.

На втором уроке учительница смотрела на меня.

На перемене между вторым и третьим уроками она меня спросила:

— Где твои очки, Треб?

Третий урок был весёлым часом для всех, кроме меня. На мне были очки.

Весь четвёртый урок я думал об одном стукаче, которого зовут мамаша и который предал своего сына и наябедничал учительнице об очках.

Во время ланча Глыба начал:

— Напялил подхалимажные очки? — кричал он.

— Рокерский сопляк, — пробормотал я в ответ.

— Хочешь, я тебе выстругаю палочку, слепая курица? — не унимался Глыба.

— Отстругай себе большой палец, бродяжье отродье, — почти вслух сказал я.

— Очкастый, бочкастый, — орал Глыба. — Чёртов урод!

Я ушёл.

У забора Оке искал червей. У него было две банки. Одна с целыми червями, а другая с половинками.

— Корм для моих лягушек, — объяснил Оке.

Оке рассказал, что близорукость можно вылечить.

— Я сначала посмотрю по телевизору, как они это делают, — сказал он, — а потом мы попробуем на тебе.

— А как они делают? — поинтересовался я.

— Делают надрезы в глазах, — объяснил Оке. Может, не так уж и глупо иметь очки.

После обеда было открытие футбольного сезона на поле, засыпанном гравием. 5-А против 5-Б.

Глыба заявил, что я не должен быть в команде. Он сказал, что я не увижу, в чьи ворота забиваю гол. Другие поддержали Глыбу. Тогда я сделал 8 подач головой и 31 правой ногой. Это всех убедило. Меня не уволили.

В раздевалке мы знали, что мы, 5-А, победим.