Наталия Чернышова - Гаденький цветочек[СИ]

• Название: Гаденький цветочек[СИ]
• Автор: Наталия Чернышова
• Жанр: Фэнтези

---

Вообще-то косули, олени и прочая живность держались от пруда подальше. Однако, Обжорку пример старших не сильно озадачивал. Разведав место, где можно раздобыть соленый хлеб, он не упускал возможности выпросить очередную порцию любимого лакомства. Но стоило показаться стражу, как он пугался и убегал.

Вот и сейчас Обжорка тряхнул ушами и одним прыжком исчез в зеленых зарослях.

— Что ты там прячешь, очередные библиографические редкости? Есть что-нибудь стоящее? — заинтересовался Зверь, который как выяснилось, обожал истории о чудесах, превращениях и был готов часами слушать сказания о поисках духов и прочую чепуху.

— это смотря кому что надо. Я, например, в восторге вот от этого творения.

— "Мемуары Вассисуалия Блистательного, мудрейшего и дальновидного, написанные им самолично. Начаты 76.01 дня от Прорастания Мирового Древа", а ты меня не разыгрываешь? — недоверчиво фыркнул Зверь

— Сам августейший графоман — зануда еще та, но там где дело доходит до описания выходок его племянничка — это что-то. Ты только послушай, хотя бы вот это место. Но, сначала, предыстория.

Сеттениус (черт, до чего же имечко дурацкое!), подобрал где-то в болоте раненного полуживого сокола, выходил его. А тот, когда выздоровел, оказался кипенно белым, редчайшей породы. Тут же нашлось масса желающих "приютить птичку" (всем было известно, что к соколиной охоте наследник равнодушен) особенно надеялся некий Альфред, любимчик Вассисаулия и страстный охотник. Сеттениус обещал подумать, а потом заявил, что Фетида — свободная птица, а не охотничий инструментарий. И тут же, на глазах у безутешных претендентов, отпустил сокола на волю, просто так. От такой халатности Альфреда удар чуть не хватил. Причем состояние бедняги усугублялось тем, что Фетида поселилась где-то неподалеку и, прилетая на свист Сеттениуса, спокойно садилась на протянутую руку и даже позволяла гладить себя!

Ну, а теперь, слово Вассисуалию:

"… само собой, племянник не мог упустить подходящего случая побольнее досадить Альфреду (еще бы — образцовый кавалер, охотник, любимец дам — просто живой укор моему беспутному племяннику). Впрочем, на дух не перенося Альфреда, на его сестру он смотрел далеко не с таким отвращением. Даже больше — ради Аделаиды он, казалось, готов был забыть ехидные замашки и даже терпеть общество Альфреда. А вот Аделаида, в свою очередь, не жаловала Сеттениуса, впрочем, как и большинство фрейлин. Он бесился, лез из кожи вон, лишь бы привлечь внимание красавицы. А когда в очередной раз попадал впросак, вымещал свою злость на ее бедном брате — беспрестанно дразнил его Фетидой. Право слово, даже жалко смотреть на славного юношу. Надо поговорить с Аделаидой…

…Удивительно, умненькой девочке хватило и намека. Пару танцев, несколько улыбок и вот уже племянник ходит с видом именинника. А тем же вечером слышал, как Аделаида приглашал сияющего Сеттениуса к себе на именины. И так, ненавязчиво, между делом упомянула, что вообще-то она обожает зверушек, особенно внешне белых и пушистых, но на самом деле опасных и стремительных, а никак не банальных котят или щенков…"

"4.017 от ПМД

… Именины сегодня вечером, а Сеттениус ходит с надутым озабоченным видом. Господи, да что тут думать-то?! Ну как можно быть таким тупым?

На праздник племянник опоздал, явился позже некуда, но с вместительной коробкой, которую торжественно и преподнес ее имениннице. Та откинула крышку и ей на колени плюхнулся (где только достать этакую пакость умудрился?!) мохнатый альбинос-птицеед размером с суповую тарелку!"

Но вопреки моим ожиданиям, услышанное почему-то произвело на зверя обратное впечатление. Если судить по зеленовато-бурой окраске, он не на шутку загрустил.

— Ладно, проехали. Вот это, спорю, тебе понравиться больше. Ты же любишь всякую чертовщину. Держи.

— Опять мемуары, на этот раз придворного капеллана… Издеваешься? — Зверь лениво пролистал щупальцем страницы.

— Не скажи, вот там где заложено шнурком, настоящая волшебная история.

— Насть, может, перескажешь, своими словами, а? — Зверь сделал "просительные" глаза, и устоять перед тройным нечестным приемом я не сумела.

— Ладно, уж, лентяй.

Как-то брат короля уехал охотится на уток, а вернулся с уловом — девицей, закутанной в его плащ. И поверг семью в шок, заявив, что намерен незамедлительно жениться на этой неизвестно откуда взявшейся простолюдинке.

Хотя как оказалось, она была вовсе не так уж проста — даже минимального вмешательства портных и куаферов оказалось достаточно, что бы вечером весь двор, следил за ней, затаив дыхание — грациозна, изыскана, божественно сложена, а голоса лучших флейт не могли соперничать с музыкой ее голоса. Рядом с ней сестры-принцессы казались рыночными торговками.

Но не смотря ни на что, старший брат сказал "нет".

Принц, не задумываясь, отрекся от прав на престол и вместе с молодой женой покинул родовое гнездо. Легко нашел место в гвардии соседнего государства и вряд ли когда-либо жалел о своем решении.

Его безмятежно счастливой жизни можно было только позавидовать — успешная служба, обожаемые жена и ребенок, уютный дом. За одним маленьким исключением — с приходом зимы его прекрасная жена бесследно исчезала, и так же внезапно возвращалась, но не раньше, чем на деревьях появлялись первые листья. А на седьмую весну не вернулась и вовсе. Принц был безутешен. Он больше не занимался ни карьерой, ни ребенком, пил втемную, уходил на берег реки и сидел там целыми днями. А потом то ли упал, то ли бросился в воду. Его успели вытащить, но дело было поздней осенью, он простудился и…

— подожди-подожди, и что тут вообще волшебного? — с неожиданным раздражением перебил меня Зверь. — Ну подумаешь, мезальянс — вот невидаль. Да и сбежавшие жены тоже не редкость, как и самоубийства на фоне белой горячки. Несмотря на некую бестолковость, вполне обычная история

— Не хочешь слушать, дальше могу и не рассказывать.

— Нет, прости, больше не буду. Но просто эти заезженные мелодраматические пассажи…

— Да нет тут ничего заезженного или обычного. Принц умудрился жениться на Вилле.

— Вилле?!

— Духе воды, принявшем человеческий облик. Если Вилла полюбит человека, то может жить на земле. В своей земной ипостаси она ничем не отличается от обычной женщины, не считая нездешней красоты и дивного голоса. Но на зиму она возвращается в родную стихию, где спит до весны. И если во время ее отсутствия он изменит ей хотя бы в мыслях, то Вилла забудет свою земную жизнь навсегда и не сможет вернуться. А покинутый возлюбленный…

— Как выяснилось, неверный — едко вставил Зверь.

— Обычно, тонет.

— В вине.

— Или просто умирает от тоски.

— Ой, сейчас расплачусь!

— Ты сегодня невыносим! Чего ты к нему прицепился? Он уже и так давным-давно умер. И тебе не кажется что эта слишком строгая кара, возможно, за одну за непрошеную мысль?

— Может ты и права, но вообще все это — только предположения.

— Жалко, ничего про ребенка не написано — у него или нее, бьюсь об заклад, были глаза цвета майской зелени и удивительный голос — наследство от матери-Виллы.

— Ну этого-то мы уже никогда не узнаем — уперся Зверь, но его цвет постепенно изменялся на обычный, сизый.

* * *

— Да кинь ты его в кусты. Захотят — найдут.

— Выкидывать хлеб — нехорошо — наставительно заметила я, кроша ломоть на куски. Правда и поколебать собственное убеждение, что в хорошем бутерброде хлеб — единственный лишний ингредиент, мне тоже никак не удавалось. Обжорка куда-то запропастился, и теперь хлеб доставался крикливой ораве ворон пронзительно-синего цвета.

— Вот и все — я стряхнула с платья последние крошки. — готов к великим свершениям?

— А у меня есть выбор? — без должного энтузиазма отозвался Зверь.

Меня давно манила беседка на вершине огромного холма у западной стены. Невесомое строение парило на фоне лазурного неба и отсюда, снизу, казалось диковинным цветком.

А вчера Зверь проболтался, что ее строили в таком неудобном месте ради сногсшибательного вида на море. И если учесть, что море мне доводилось видеть только на гравюрах и в виде капель от насморка…

— Их же не меньше тысячи. Насть, ты точно уверена? — Зверь с тоской оглядел ступени, ведущие к блестевшему под солнцем ослепительно белому куполу, вырезанному то ли из облаков, то ли из снега.

— А что делать. Если гора не идет к Магомеду, то…

— Умный в гору не пойдет — закончил Зверь, но самоотверженно карабкался следом. Лестница, хоть и неразумно длинная, была широкая и удобная, правда для тех, у кого есть нормальные ноги, а вот мой ластоногий спутник оказался в не самом выгодном положении. Если бы не присоски, то пару раз он точно съехал бы вниз. Когда это произошло в третий раз, во мне проснулась совесть.