Виктория Платова - Купель дьявола

• Название: Купель дьявола
• Автор: Виктория Платова
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02165-5

Что может связывать фартового вора, известного коллекционера и преуспевающего молодого бизнесмена? Только смерть! Всех троих убивает картина старого голландского мастера, обладателями которой они были. Их смерть кажется необъяснимой Такой же необъяснимой, как и сходство новой хозяйки картины, владелицы крохотной арт-галерии Кати Соловьевой, с изображенной на полотне рыжеволосой красавицей. Шлейф мистических смертей тянется из далекого прошлого, но у картины-убийцы есть соучастники и в настоящем…

---

— Право, не знаю…

— Вы избавляетесь от головной боли, а все последствия я беру на себя, — уламывала я мнительного ученого.

— Вы думаете?

— Что тут думать? Сейчас составим бумагу, потом заверим ее у нотариуса. Вы уезжаете в Эссен свободным и богатым человеком.

— Ну, хорошо, — сказал наконец он.

Я с трудом удержалась, чтобы не вскочить и не задушить Гольтмана в объятьях: путь свободен, отныне только зеленый свет, через несколько вшивых месяцев мы будем обеспечены до конца дней своих!

— Что я должен делать?

— Я составлю соглашение, вы подпишете его. А потом отправимся к нотариусу. Вы располагаете парой свободных часов?

— Конечно. Я только найду очки и переоденусь.

— Вот и отлично. А я набросаю проект. У вас есть ручка и бумага?

Гольтман сунул мне стодолларовый “Монблан” и несколько листов хорошей писчей бумаги. Спустя десять минут документ был готов. По нему я являлась доверенным лицом И.С. Гольтмана (непозволительная наглость с моей стороны) и брала на себя все обязательства по продаже картины “Рыжая в мантии” неизвестного автора. Поставив последнюю точку, я завернула колпачок ручки, качнула голову китайского болвана и принялась внимательно изучать внутренности комнаты.

Я успела дойти только до каминной полки, когда появился облаченный в тройку Иосиф Семенович. Выглядел он торжественно: именно такие тройки практикуются на свадьбах и похоронах.

— Все готово, Иосиф Семенович. Я внесла свои паспортные данные. Вы ведь даже не посмотрели — ни их, ни лицензию, ни документы от Союза художников. Вы слишком доверчивы.

— Каюсь, не люблю бумажек. Люди должны доверять друг другу. Вы ведь пришли не для того, чтобы облапошить меня, правда?

— Правда, — я даже не покраснела.

— Вот и отлично, — он присел рядом со мной и вынул из кармана очки с толстыми линзами: бедняга, он действительно был почти слеп. — Слава богу, наконец-то их нашел… Они лежали в ванной, представьте себе. Извините, что заставил вас ждать.

— Ну что вы! — я готова была сидеть здесь сутками, лишь бы заполучить Деву Марию относительно законным способом.

— Где мне нужно расписаться?

— Вот здесь. Вы взяли паспорт и завещание?..

Гольтман водрузил очки на нос, пробежал глазами текст, поставил трогательную закорючку и мельком взглянул на меня. И больше уже не отрывался от моего лица.

Сначала я даже не поняла, что произошло. Глаза Гольтмана за толстыми стеклами очков наполнились ужасом и едва не вылезли из орбит, плохо выбритые щеки посинели, и мне показалось, что он сейчас умрет.

— Что с вами, Иосиф Семенович? — я невольно потянулась к нему.

Гольтман отшатнулся от меня, как отшатываются от омерзительной гадины.

— Я знал… Я знал, что ты придешь убить снова, что ты не оставишь нас в покое…

— Что с вами? — я снова попыталась придвинуться к нему, но он сполз с оттоманки, бухнулся на колени и поднял руки, худые и бледные.

— Я знал, что ты вернешься, рыжая бестия… Я чувствовал это…

Рыжая бестия… Неожиданная догадка поразила меня, и я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться: портретное сходство с Девой Марией, вот о чем я забыла. “Рыжая в мантии” была точной моей копией, а он не мог разглядеть моего лица, пока не надел очки. А когда разглядел — страшно испугался. Испугался по-настоящему. Сумасшедший книжный червь, жучок-короед, готовый источить готику Эссена вдоль и поперек. Все происходящее выглядело смешно и пугающе одновременно. Он действительно меня боится, боится до смерти, он верит в черную магию картины. Что ж, тем лучше, не мытьем так катаньем. Я всегда была изворотлива, еще в академии я добывала зачеты самыми невероятными способами. Недаром Жека зовет меня авантюристкой.

Так что сейчас или никогда. Всадники Апокалипсиса будут мной довольны.

Я загнала остатки совести в предназначенную для них клетку (не очень-то они и сопротивлялись) и решила сыграть роль рыжей бестии до конца. Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы сосредоточиться. И все эти несколько минут Гольтман беспомощно отползал от меня.

— Не стоит меня бояться, — нейтральным голосом сказала я и засмеялась.

Непристойным в моем понимании смехом. Должно быть, он не слишком отличался от смеха девушки на картине, и Гольтман затих.

— Чего ты хочешь? — пролепетал он. — Чего ты хочешь от меня?

— Забудьте о картине. Забудьте и никогда о ней не вспоминайте. Езжайте в свой Эссен, и никто вас не потревожит. Никто и никогда.

— Боже мой!..

— Не стоит призывать бога. Вы должны пообещать мне, что никогда не вспомните о картине, иначе… Не стоит повторять участь дяди.

Гольтман сжался на полу. На секунду мне стало жалко его, но в конце концов он сам виноват в этом балагане, он сам предложил мне правила игры.

— Вы обещаете?

— Да, да, да…

Я склонилась над ним — запах магнезии и валерьянки усилился. До чего же просто его запугать!.. Гораздо сложнее поставить последнюю точку. Нужно сначала найти ее.

И я нашла.

Я поцеловала Гольтмана в пергаментный, покрытый испариной лоб — поцеловала со всей страстью и всем бесстыдством, на которые была способна. Иосиф Семенович почти не дышал, на какую-то страшную секунду мне показалось, что он отдал богу душу.

Нет, он все-таки жив, хотя и находится в полуобморочном состоянии. А мне нужно убираться отсюда, иначе он придет в себя.

Собрав со стола бумаги, я прошла к двери и закрыла ее за собой.

* * *

Чтобы прийти в себя, мне пришлось выпить коньяку: все в том же бистро. Это помогло, но лишь на несколько минут. От последней сцены остался осадок, который ни в каком коньяке не утопить. Я закрыла глаза и принялась ждать, когда мой рассудок справится со всем и, самое главное — примирится. Ждать пришлось недолго. Сначала я находила ситуацию чудовищной, потом, омытая еще одной порцией коньяка, она стала казаться мне забавной. Я просто приняла подачу, вытащила почти безнадежный мяч, — медаль мне за это!

В конце концов, ничего страшного не произошло: младший Гольтман увидел во мне только то, что хотел увидеть, а я не стала его разубеждать. Если он хочет видеть во мне материализовавшегося демона — на здоровье. Нельзя мешать людям верить во что-то. Главное достигнуто: картина принадлежит нам.

Я ни секунды не сомневалась, что Гольтман никому не расскажет о случившемся, что он уедет в свой Эссен и постарается забыть обо всем. И никогда к этому не возвращаться. Я не верила в мистическую способность картины убивать. Я сама столько времени находилась рядом с ней — и ничего не произошло.

Или картина действует только на мужчин?

Но и Лавруха жив-здоров, и Ванька Бергман, который вообще не вылезает из азиатского гриппа… Так что выкинь все дурные мысли из головы, Кэт. Тебе предстоит большая работа….

— Не помешаю? — услышала я над своей головой вкрадчивый голос.

За последнее время он так меня измучил и так въелся во все поры кожи, что я узнала бы его и со спины.

— Как вы можете помешать? Присаживайтесь, капитан.

И проклятый капитан опустился на стул рядом со мной. Мне сразу же захотелось надраться, как только я увидела его дурацкий ежик и дурацкий твидовый пиджак.

— Вам взять что-нибудь? — спросил он.

— Кофе. Вы же хотели выпить со мной кофе…

Пока Марич ходил за кофе, я успела собраться с мыслями. Отрицать, что я пасу здесь Гольтмана, бессмысленно, следовательно, нужно сказать правду. Я пыталась поговорить с ним о некоторых картинах, но он не стал меня слушать. Сейчас я ввяжусь в разговор, а там посмотрим.

Марич уселся за стол и принялся размешивать ложечкой сахар.

— Я же говорил вам, что мы еще увидимся, — приветливо начал он.

— Нисколько в этом не сомневалась.

— Вам тоже нравится Павловск?

— Я без ума от Павловска. Люблю приезжать сюда. Здесь дивный парк.

— И дивные коллекционеры, — ввернул капитан. — Что вы здесь делаете, Екатерина Мстиславовна?

— Навещала одного дивного коллекционера.

— Удачно?

— Не совсем.

— Что такое? — Марич посмотрел на меня с деланным сочувствием.

— Вы меня заинтриговали. И мне захотелось самой взглянуть на коллекцию. Я ведь владелица галереи, узнала, что Гольтман уезжает из страны, кое-что распродает.

— А вы решили купить это кое-что? — Он не верил ни одному моему слову, это было видно.

— Вряд ли я располагаю такими суммами. Спортивный интерес, не более. У вас есть новости о похищенных вещах?

— Вы прекрасно знаете, что нет, — с нажимом произнес Марич. Он по-прежнему меня подозревал.

— Не знаю. Но надеюсь, что ваш героизм и самоотверженность рано или поздно принесут плоды. И вещи вернутся к хозяину.

Марич промолчал и сосредоточился на кофе.

— Как вы нашли наследника? — спросил он через минуту.

— Забавный тип, — я старалась не грешить против истины. — Типичный книжный черв… человек не от мира сего. К сожалению, он неважно себя чувствовал, так что визит пришлось скомкать. А вы тоже собрались его навестить?