Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста

• Название: Смерть на кончике хвоста
• Автор: Виктория Платова
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02167-1

Наталья зачитывалась детективами знаменитого писателя Воронова, но никогда не думала, что когда-нибудь станет героиней одного из них... А все началось с того, что скромная сотрудница турагентства подобрала на улице бесхозную собаку. Случайно найденный доберман вовлекает ее в расследование убийства влиятельного банкира и исчезновения его возлюбленной. Присутствие Натальи в квартире исчезнувшей девушки путает следствию все карты. Да незадачливая сыщица и сама запуталась и не знает, что ей теперь делать. Кто может помочь в такой ситуации? Конечно же, автор самых популярных детективов...

---

— Вот так всегда. Когда блудный сын возвращается домой, последними, кто его узнает, оказываются любящие родственники.

— Наташка?! Ты, что ли?

— Шесть часов! — Наталья кивнула подбородком на часы, висящие на стене. — Теряем время.

— Наташка? — Нинон все еще не могла прийти в себя от удивления.

— Ну да. Что, сильно изменилась?

— Нет… Но… С какого архара ты сняла эту шкуру?.. И вообще… Что происходит?

— Кое-какие перемены.

— Это что? — Нинон, кряхтя, поднялась с кресла, приблизилась к Наталье и со всех сторон обнюхала дубленку. — Таких вещей в твоем репертуаре не было никогда. Плата за ночь любви? Кто он?

— В некотором роде. Плата за ночь. Я все должна рассказать тебе. Ты обещала приличное кафе, если память мне не изменяет.

Спустя двадцать минут они уже сидели в любимой забегаловке Нинон. «Тридцать три лося» славились домашней выпечкой, ненавязчивыми джазовыми композициями и засильем коллег-журналистов. Нинон заказала скромный вечерний десерт и приготовилась слушать. Рассказа Натальи о ночи, проведенной в квартире Дарьи Литвиновой, хватило ровно на четыре эклера. Нинон деловито вытерла губы и откинулась на спинку кресла.

— По-моему, ты офигела, — задумчиво сказала она. — Заметь, крепких выражений я не употребляю. Это не в правилах нашего журнала.

— Я знаю. Ты думаешь, я идиотка?

— Ты авантюристка. Как оказалось. Вломилась в чужой дом, втиснулась в чужие вещи, да еще и выкрасила волосы чужой краской. Ты будешь гореть в аду.

— Ты думаешь?

— Или сидеть в каталажке…

— Послушай, Нинон, — Наталья поставила локти на стол. — Ничего криминального я не совершила. Я же не виновата, что собака прибилась ко мне. И потом, ты сама посоветовала отвезти ее по адресу.

— Что-то не припоминаю, чтобы я советовала тебе вторгаться на чужую территорию. Неприкосновенность жилища у нас пока гарантируется законом.

— А как бы ты поступила на моем месте?

— Во всяком случае, не стала бы влезать в чужой почтовый ящик. И вскрывать письмо, которое адресовано совсем не тебе.

— Разве? Какая же ты после этого журналистка?

— Сдаюсь… Но…

— Ты же отказалась приютить собаку. А у меня на Петроградке тоже ситуация аховая. Что было делать?

— Сдать собаку в приют, а ключ положить туда, где он лежал.

— Он лежал в совершенно беззащитном почтовом ящике, который открывается шпилькой. Его могли достать непорядочные люди.

— А порядочная девушка не нашла ничего лучше, как применить эту самую шпильку. И влезть в чужую квартиру.

— Это не чужая квартира. Это квартира Тумы.

— Это еще кто такая? — удивилась Нинон.

— Собака. Собаку зовут Тума… Разве я тебе не говорила?

— Но зачем ты взяла чужие вещи? Наталья перегнулась через стол и вцепилась в рукав Нинон.

— Невозможно было удержаться… Ты понимаешь? Там такие шмотки… Просто кровь в жилах стынет…

— А если хозяйка вернется?

— Хозяйка укатила в Ниццу.

— Ты и это успела выяснить? А если она вернется сегодня вечером? Если уже вернулась?

— Объясняю еще раз. В холодильнике стояло молоко. А на молоке стояла дата. Третье февраля. Третье. А сегодня девятое.

— Ты, я смотрю, не только авантюристка, но и частный детектив. Причем не очень хороший. А может, она отправилась в эту свою Ниццу на шесть дней, откуда ты знаешь?

— Нинон! — Наталья достала сигареты и закурила. — Я занимаюсь туристическим бизнесом уже четыре года. Шесть дней — не срок для тура. Есть неделя, есть две, есть десять дней.

— Плебейка! — Нинон саркастически затрясла пудовой грудью. — Возвращайся в свой Днепропетровск. Не думаю, что такая обеспеченная дамочка, как эта твоя Дарья Литвинова, будет бегать с группой от одной достопримечательности к другой. Может, она вообще в Монте-Карло отправилась, капиталы спускать. Или решила оттянуться с возлюбленным среди орхидей. Таким женщинам туры не нужны, они их унижают. Ясно выражаюсь?

— Куда уж яснее. — Наталья нахмурилась. Проницательная Нинон только озвучила ее мысли, не больше.

— И потом этот ее кекс… Как, ты говоришь, его зовут?

— Денис.

— Ага. Этот Денис — типичная акцентуированная личность с ярко выраженными фобиями. Сегодня он кладет ключ в ящик, а завтра… Завтра он припрется и начнет высаживать двери. Хотела бы я на тебя посмотреть в этот момент.

— Он уехал в Москву. И будет десятого. То есть только завтра.

— Его письмо у тебя?

Наталья достала из портфеля письмо и протянула его Нинон. И пока раскрасневшаяся от эклеров Нинон изучала неровные и отчаянные строчки, Наталья молча любовалась подругой. Подглядывание в замочную скважину и участие в чужих судьбах делает Нинон чертовски привлекательной. Этакая стокилограммовая праматерь человечества, всевидящее око и перст судьбы по совместительству.

— Ну все понятно, — Нинон оторвалась от увлекательного чтива и взглянула на Наталью. — Что и требовалось доказать. Никуда он не уйдет от этой твоей Дарьи. Влюблен по уши и шантажирует.

— Откуда ты знаешь?

— А чего тут знать? Проклинает, швыряет в морду обвинения, а потом приписывает: если передумаешь — позвони. А в подтексте есть еще и продолжение: если не передумаешь — позвоню сам. В дверной звонок. Так что жди визита. А лучше — забудь ты про эту квартиру.

— А собака?

— При чем здесь собака? Дело ведь не в собаке, правда? Тебя достала коммуналка, хочешь вырваться хоть на день, пожить другой жизнью. Правда?

Не в бровь, а в глаз.

— Правда, — вздохнула Наталья.

— Это опасно. Поверь мне.

— Нинон! Что за философские беседы? Ты же ведешь совсем другую рубрику.

— Сегодня ты осела в ее квартире, а завтра захочешь стать ею самой. Что будешь делать, когда она вернется, эта твоя Дарья?

— Тоже вернусь. В свою жизнь.

— Давай, что ли, коньяку хряпнем. — Нинон сложила письмо и протянула его Наталье. — Не нравится мне вся эта ситуация.

— Почему?

— Журналистское чутье. Из своего круга вырваться невозможно. — Нинон поднялась, проплыла в сторону стойки и вернулась с двумя бокалами коньяка.

Они молча выпили.

— У меня нет своего круга, ты же знаешь, — вздохнула Наталья. — Дом — работа, работа — дом.

— Это не имеет значения. Я тебя двое суток не видела, а какие кардинальные изменения! Волосы перекрасила. Сигареты дорогие куришь.

— Я не могу…

— Не можешь не соответствовать чужим вещичкам. Понятно. Не дури, Наташка. Это — не твоя жизнь.

Приступ ярости подступил так внезапно, что Наталья едва удержалась, чтобы не плеснуть в Нинон остатками коньяка. Нинон права. Права во всем. Будь проклята чертова доберманиха, будь проклят чертов Денис, будь проклят чертов ключ и Дарья Литвинова заодно. Они как будто созданы, чтобы показать ей, Наталье, ее собственную несостоятельность. И будь проклята Нинон, которая подводит под все это теоретическую базу. И она вдруг сказала — только потому, чтобы хоть что-то сказать:

— По-моему, ты завидуешь.

— Я?! — Нинон от неожиданности поперхнулась коньяком. — Интересно, чему я могу завидовать?

— Тому, что это произошло со мной, а не с тобой.

— Дура!

— Поправляю. Харыпка, — закусила удила Наталья. Лучше бы она не вспоминала об этом Джавином словечке.

— Вот-вот. Только твоего узбекского хмыря и не хватало! Найди его и посели в чужом доме. Ему понравится.

— Ну все. Спасибо за коньяк.

Наталья резко поднялась из-за стола: лучшая подруга называется. А она еще хотела у Нинон денег перехватить… Пошла к черту!

Выскочив из «Лосей» и глотнув холодного, чуть подрагивающего воздуха, Наталья сразу же протрезвела. Невозможно. Невозможно, чтобы за сутки так испортился характер. Наговорила несчастной Нинон кучу гадостей — и только потому, что она оказалась в чем-то права. Нужно пойти и извиниться. Сейчас же.

Нинон сидела за столиком и, вздыхая, доедала очередную тарелку пирожных.

— Прости меня, — Наталья смиренно коснулась ее плеча.

— Ты хотела сказать — «пошла к черту»? — Нинон подняла на Наталью повлажневшие глаза.

— Хотела. Но передумала. Конечно же, ты права. Прости меня.

— Да ладно. Я тоже хороша…

— Хочешь — поедем вместе. Посмотришь…

— Уволь. Я вот что подумала, девочка моя. Тебе наверняка нужны деньги. Сама понимаешь… У меня есть немного. Могу одолжить.

Наталья не удержалась и поцеловала Нинон в щеку.

— Ты прелесть, Нинон! Ты самая лучшая…

— Лучшая… Лучше бы тебе убраться из этой квартиры, — обреченно забубнила она.

— Ну конечно. Я побегу. Собака, сама понимаешь.

— И откуда она только взялась на наши головы. Слушай, Наташка, а может, у этой твоей Дарьи есть сестра с манто и диадемой? Покрупнее? Размер этак на пятьдесят шестой?..

Наталья почти сдержала обещание, данное Туме.

Возле дверей подъезда она оказалась без пятнадцати девять. Последовавшая после мимолетной размолвки с Нинон сцена примирения несколько затянулась. Они выпили еще по коньяку, Нинон ссудила Наталью деньгами («Здесь двести баксов, как раз сегодня гонорар получила, когда сможешь — отдашь») и снова попросила убраться «из этой сомнительной квартиры» при первой же возможности. Она даже поговорит с кем-нибудь из знакомых, может, кто-то и согласится взять собаку на время.