Жан Эшноз - Гринвичский меридиан

• Название: Гринвичский меридиан
• Автор: Жан Эшноз
• Издательство: ООО «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5- 98358- 049-3

Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии,
одного из самых известных французских писателей
современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз
мастерски жонглирует самыми разными формами и
жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы
массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно
построенный на шпионской интриге с множеством
сюжетных линий и неожиданных поворотов.

---

— Похоже, там какая-то заваруха.

Не успел Селмер разлепить веки и бросить на него скептический взгляд, как с восточной стороны прогремели выстрелы, сперва одиночные, похожие на икоту, отрыжку или потрескивание костра, когда его искры еще только возвещают будущее пламя. Но вот ветер раздул этот оружейный пожар, и тот превратился в ревущий шквал, который заставил Тео мгновенно вскочить и принять вертикальное положение, а Тристано с Джозефом, Веру с Кейном, Бака, Рафа, Гутмана и их наемников совершить уже известные нам действия.

Арбогаст и Селмер просмотрели всю сцену боя, от его пуантилистской, еще скромной альфы до роковой омеги. Стряхнув наконец с себя сон, они оценили силы воюющих, подсчитали шансы тех и других на победу, обсудили их тактику, разобрали стратегию, проследили за маневрами и предсказали развязку. При первой атаке на замок Селмер решил принять участие в схватке, но Арбогаст разубедил его, сказав, что лучше подождать момента, когда число действующих лиц несколько сократится, а до тех пор за оборону можно быть спокойным: в замке достаточно оружия, чтобы некоторое время сдерживать напор штурмующих.

— А Тристано? — заволновался Селмер. — А Джозеф, а остальные?

Арбогаст ответил безразличной усмешкой.

— Как вы думаете, что бы они сделали на нашем месте?

— Да, конечно, вы правы, — признал Селмер.

Итак, за невозможностью действовать, они устроились поудобнее на ветвях араукарии и начали следить за боем, словно за футбольным матчем, скорее как эксперты, чем как болельщики. Арбогаст снимал на камеру все подряд — вылазки, откаты, ложные атаки, промахи, успехи, поражение. От них не укрылся ни один эпизод финального штурма, но они слегка заволновались, когда нападавшие, взяв замок, оставили его, разбились на группы и начали прочесывать остров. Эта внезапная перемена декораций внушила Селмеру и Арбогасту смутную тревогу: такое беспокойство испытывают зрители, когда актеру приходит в голову похвальная, но рискованная мысль спрыгнуть со сцены в зал прямо в разгаре драматических страстей, которые там, за его спиной, продолжают бурлить, остывать и вновь накаляться.

Теперь перед ними стояла вполне реальная угроза: их вот-вот могли взять в плен, поставить к стенке и быстренько превратить в трупы. На какой-то миг перед их безмятежным взором промелькнула эта грустная картина. Но в ту же секунду раздался громовой взрыв, полыхнуло яростное, адское пламя, и замок взлетел на воздух. Под безжалостным воздействием ударной волны все живое на острове мгновенно прекратило взаимную охоту: одни взорвались, другие, застыв от ужаса и грохота, смотрели на их гибель. Арбогаст опять схватился за камеру.

— Значит, взрывчатка все-таки была там, — вздохнув, констатировал он после того, как все или почти все обломки упали наземь. — Она была там, у меня под носом. Какой же я болван!

Первым следствием ужасающей катастрофы было оцепенение, сковавшее убийц; потом они с воплями толпой ринулись в сторону догоравших развалин замка, бросив свою облаву. Дождавшись, когда гомон наемников утих вдали, Арбогаст и Селмер решили срочно бежать к берегу: море позволит им выбрать путь к спасению.

Спустившись по склону горы, они начали пробираться по едва заметной тропинке между колючими лохматыми кустами и зарослями гигантского папоротника, который аккуратно отгибали на ходу, стараясь не гладить «против шерстки».

Арбогаст остановился первым. Слева, в гуще однообразно зеленой растительности, смутно виднелось бежевое скорченное тело, явно человеческое. Его контуры в этом пышном хлорофилловом окружении угадывались с трудом. Кроме того, бежевый цвет мог принадлежать любому типу одежды, от гражданского костюма до полевой формы, вот почему они насторожились, втянули головы в плечи, присели и подкрались к подозрительной фигуре чуть ли не по-пластунски.

Под кустом папоротников сидела Вера. Сжавшись в комочек, обхватив руками колени и уткнув в них лицо, она застыла в прострации, недвижная, как сам куст, и похожая на украшение в футляре, повторяющее, по закону мимикрии, все свойственные ему изгибы, с той лишь разницей, что он был зеленым, а она осталась бежевой.

Арбогаст тихонько окликнул ее. Вера вздрогнула, открыла глаза, узнала его. Она плакала, на ее расцарапанных колючками щеках выступили капельки крови, которую она размазывала по лицу, пытаясь стереть, и которая, смешиваясь со слезами, образовывала красноватую соленую замазку. Арбогаст подошел ближе и нагнулся. Он говорил с ней мягко, как с ребенком, разглядывал царапины, гладил руку и, вытащив из кармана платок, стирал кровавые разводы и все прочие следы несчастья, короче, делал все, что полагается в таких случаях, только с какой-то особенной теплотой.

Затем они снова зашагали по тропинке, теперь уже втроем — Арбогаст и Вера впереди, бок о бок, Селмер сзади.

— Ну, не надо, — мягко повторял Селмер.

Вера на ходу опять заплакала, но теперь ее всхлипы раздавались все реже и реже. Она тоже слышала взрыв; изобретатель наверняка погиб. Наверняка, ответил Арбогаст. И другие, конечно, тоже, предположила она. Конечно, ответил Арбогаст.

— Вот и Поль тоже умер, — сказала Вера. — На изобретателя мне наплевать, но Поль!.. — И она всплакнула еще раз. — Он мне рассказывал всякие истории. Перед тем как уехать из Парижа, он начал историю про трех уланов в Бенгалии, а теперь вот погиб. Погиб, а я так и не узнала, чем там кончилось.

Арбогаст затаил дыхание и сосчитал до десяти, прежде чем ответить.

— Зато я знаю конец, — сказал он.

Вера даже приостановилась, но сейчас было не до историй. «Скорей, скорей», — тихо поторапливал сзади Селмер. Вера понурилась.

— Ну так что же там с Макгрегором? — шепнула она.

— А вы как думаете? — шепнул Арбогаст.

— Наверно, выпутается, спасется? — спросила Вера.

— Нет, — ответил Арбогаст. — Он умрет, и его наградят, но, поскольку его уже не будет в живых, вместо него наградят его верного коня. Мне кажется, ему дадут медаль Victoria Cross и еще другую, забыл название. Вот так она и кончается, эта история.

Как раз в этот миг раздался еще один выстрел (ну сколько можно!), и пуля, пролетев в шестнадцати сантиметрах от подбородка Селмера, вонзилась в ствол дерева, каковое дерево, вздрогнув от удара, сбросило плод, каковой плод никому не упал на голову, потому что в данном контексте это была бы уже чистой воды хохма. Селмер рванулся вперед.

— Пригнитесь, — быстро сказал он, — и бегите к лодке. Я отвлеку их дальше к берегу, встретимся позже.

Он выхватил из кармана револьвер и помчался на север, стреляя без разбору, во все стороны, чтобы привлечь к себе внимание наемников, которые тут же с ревом и руганью бросились следом, продираясь между стволами, сквозь кусты и травы, но все еще сильно отставая, так что им не удавалось прицелиться в него. Он бежал со всех ног. На бегу он вспоминал, как подростком бегал кроссы на уроках физкультуры, и это было единственное воспоминание об активности его школьных лет, если не считать уроков иностранного, где он активно работал языком. Он помнил, что тогда очень любил бег, и радостно дивился тому, что бежит сейчас так же легко и быстро, что ему это приятно, хотя за ним следом мчится банда убийц.

Он принял решение отвлечь их на себя мгновенно, не раздумывая, как будто это само собой разумелось. Тем не менее он уже явственно слышал, что эта свора наступает ему на пятки, и полное отсутствие тактического замысла в его действиях предстало перед ним, если можно так сказать об отсутствии, во всей своей плачевной полноте. Эта гонка, не подкрепленная никаким конкретным планом, никакими военными хитростями, теперь удивляла и его, и, вероятно, самих преследователей. Может быть, она даже заронила в них боязнь ловушки или просто недоумение, но самая тяжелая проблема стояла именно перед Селмером, делясь на два простых вопроса: как избавиться от наемников и как при этом не умереть? Он анализировал эту проблему не прекращая бега. И чем яснее он сознавал свою неспособность разрешить ее, тем быстрее мчался вперед. Ему удалось немного оторваться от неприятеля, он уже заметил впереди просвет: лес кончился.

Море было в трехстах метрах, он видел его перед собой. Между водой и лесом простиралась ровная полоса берега, усыпанная белой галькой и открытая со всех сторон: великолепное место для стрельбы, лучше не придумаешь, однако Селмер, прекрасно сознавая, что станет легкой мишенью, все же бросился из тенистой листвы вперед, на пляж, залитый ярким светом солнца, безразличного и безжалостного, как прожектор.

Едва он высунулся из растительного укрытия, как ощутил жгучий ожог на плече. Селмер впервые в жизни получил пулю и не сразу понял, в чем дело: у него мелькнула абсурдная мысль об укусе насекомого, о внезапном солнечном ударе, о приступе невралгии. Второй ожог, чуть выше бедра, разъяснил ему истинное положение вещей.