Роман Сенчин - Русские (сборник)

• Название: Русские (сборник)
• Автор: Роман Сенчин
• Издательство: Астрель
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-271-43709-0

Лучшие отечественные писатели — фантасты и реалисты отвечают на главный вопрос: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идем?» Интересно, у кого лучше получится…

---

Да как тут упираться? Упрёшься — небось с милицией придут. Делать нечего, поехали они в город.

А в городе был банкомат назначен заведовать партийной общественной приёмной. Положили ему порядочную зарплату, которую отдавали молодой вдове, и та до времени была довольна. А уж как были довольны посетители приёмной, об этом слава по всей России пошла.

Придёт посетитель в приёмную с проблемой какой или даже с бедой, а выходит с деньгами. Выслушает его банкомат, помигает лампами и выдаёт — тысячу, две, а кому и все сто, свеженькими пятёрочками.

Очередь к нему за месяц занимали, те, кто с областной пропиской, а неместные разве в окошко могли пролезть. Тут, конечно, и недоброжелатели подтянулись. Антикоррупционеры. Откуда, говорят, у вашей общественной приёмной столько денег? Не иначе, говорят, взятки берёте.

Прокуратура всполошилась, прислала мастеров, вроде как электричество чинить. Заодно поставили в кабинете видеокамеру, чтобы взятки снимала.

Взяток, нет, не дождались. Но увидали в свою камеру что похуже. Оказалось, банкомат деньги не всем выдавал, а через одного. Первый-то посетитель никаких денег не получает. Наоборот, заглатывает его банкомат с ботинками, косточки выплёвывает в корзину для бумаг и стеклянным животом светит. А второму, да — деньги даёт. Понятно — деньги ведь из ничего не родятся. Третьего посетителя опять съест. Четвёртого осчастливит.

Чётные, осчастливленные, домой идут и славу о народной приёмной разносят. А нечётные, конечно, молчат навеки.

Пришлось прокурорским приёмную закрыть от греха. Банкомат обесточили, в поле вывезли и на мелкие кусочки разнесли. А молодая вдова к родителям вернулась. Так бобылихою и живёт.

Змеюрик Юрий Поляков

Много лет тому назад, ещё при Брежневе, работал в НИИ среднего машиностроения младший научный сотрудник Гелий Меделянский. Как и всякий советский мэнээс, он имел достаточно оплачиваемого трудового досуга, переходящего порой в безделье. Его коллеги тратили свободное рабочее время по-всякому: кто-то проводил межлабораторные коллоквиумы по новой повести братьев Срубацких, запрещённой и поэтому вышедшей лишь в журнале «Юный техник». Надо было найти и предъявить как можно больше явных и скрытых антисоветских намёков в тексте, воспевающем светлое коммунистическое будущее. Другие разучивали под гитару песенки барда Булана Ахашени про виноградные косточки, гусаров, старьевщиков и фонарщиков. Третьи учили китайский, хинди, иврит, эсперанто, даже древнегреческий, зная, что никогда им эти языки не понадобятся, или в крайнем случае овладевали английским, чтобы понять наконец, о чем поют «битлы». Четвёртые придирчиво штопали штормовки и вострили альпенштоки, готовясь к отпускному восхождению на непокорный шеститысячник, ибо лучше гор могут быть только горы. Пятые со служебного телефона выстраивали замысловатые схемы и цепочки обмена квартир. Конечно, кто-то работал и на среднее машиностроение, но не о них наш рассказ.

Забегая вперёд, скажем, что именно из пятых после 91-го вышли олигархи всех видов, родов и размеров. Участники коллоквиумов по Срубацким ломанулись в политику. А полиглоты эмигрировали во все концы света. Прочие маются без работы или до сих пор штопают штормовки, напевая знаменитые строки Булана Ахашени:

Раздавите гадину,
раздавите гадину,
раздавите гадину
в себе!

И только Гелий, выпускник МВТУ им. Баумана, ничего такого не делал. Он просто сидел у кульмана и тихо мечтал стать писателем. Сочинять Меделянский, собственно, ещё не пробовал, так как не было подходящего сюжета, а те, что приходили иногда в голову, оказывались при ближайшем рассмотрении далеко не новыми, уже использованными другими, более расторопными авторами. Зарабатывал он мало и состоял в полной крепостной зависимости от жены-стоматологини, без выходных дней сверлившей блатные зубы казённой бормашиной и вставлявшей левые пломбы из сэкономленных материалов. По её указанию Гелий, не оставляя, конечно, литературных мечтаний, готовил обед, мыл посуду, делал в квартире уборку, мелкий ремонт и даже ходил в магазины за покупками.

И вот однажды в универсаме на Домодедовской улице он стал свидетелем скандала, разразившегося из-за негодных куриных яиц. Возмущённый гражданин пытался вернуть их продавцу, брезгливо предъявляя скрюченный слизистый зародыш, обнаруженный под скорлупой и похожий на большеголовую ящерку. Меделянский только подивился наивности покупателя, который при советской власти всегда был неправ, что, собственно, и привело к свержению коммунистов в результате восстания озверевших потребителей. Подивившись, он занялся любимым делом: стал втихаря из нескольких пакетов полугнилой картошки собирать упаковку высококачественных корнеплодов для внутрисемейного поедания.

Тут надо заметить, что в литературном деле жизненные впечатления, как венерические инфекции, имеют скрытый, латентный период и лишь спустя некоторое время остро проявляют себя, заражая восторгом вдохновения весь творческий организм. Спустя месяц, делая влажную уборку квартиры, Гелий чуть не рухнул со стула, обнаружив в уме почти готовую сказку про маленького динозаврика, появившегося из яйца, отложенного в юрский период, и неведомо как попавшего в коробку с куриными яйцами. Вылупился он прямо в универсаме, страшно напугав продавцов, принявших его за новую разновидность продовольственных грызунов. Вызвали немедленно крысоморов из санэпидемстанции, и участь новорождённой рептилии была предрешена. Но тут на счастье в универсам в поисках мороженого заглянул семиклассник Юра Шмаков, он-то и нашёл окоченевшего динозаврика, спрятавшегося со страха под брикетами пломбира.

Мальчик взял странное существо с собой и отнёс домой. Но мама Лия Павловна, брошенная мужем и обиженная на весь мир, категорически возражала против любой живности в доме. Тогда Юра под большим секретом показал монстрика однокласснице Ленке Зайцевой, и разумная девочка посоветовала отнести зверушку в школу, в живой уголок. Так и сделали. По традиции каждому пришкольному животному давали имя, а поскольку юное пресмыкающееся больше походило на змейку, чем на ящерку (ножки были едва заметны), его назвали Змеюрик, в честь Юры, нашедшего странное существо. Кормили питомца мелким мотылём для аквариумных рыбок, и он стал быстро увеличиваться в размерах: отросли ножки, а на спине появились странные складки, озадачившие не только юных натуралистов, но и молодую учительницу биологии Олимпиаду Владимировну.

Школа, куда попал на жительство Змеюрик, была специальной, с углублённым изучением английского языка, и вскоре к ним по обмену приехали американские сверстники из Калифорнии. Заокеанским детям настолько понравилось в Москве, что руководитель делегации мисс Боймз срочно отправила в ЦРУ шифровку: «Поездка принимает опасный поворот, дети перед сном обсуждают, как хорошо жить в СССР: нет расизма, эксплуатации, безработицы, лживой рекламы, а проезд в метро стоит всего пять копеек. Что делать?»

Однако больше, чем развитой социализм, юных заокеанцев поразил Змеюрик, который вырос к тому времени до размеров игуаны и давно перешёл с рыбьего корма на сосиски и котлеты из школьной столовой. Зарубежные дети с ним охотно фотографировались, а юная американка Саманта Смайл, давно уже целующаяся с одноклассниками, вдруг спросила: «А кто это — мальчик или девочка?» Целомудренных советских детей и незамужнюю Олимпиаду Владимировну половой вопрос поставил в тупик. Учительница, давно и безуспешно листая Брэма, пыталась классифицировать странное холоднокровное крылатое существо, которое стремительно росло в живом уголке. В общем, невозмутимая Саманта и розовая от смущения учительница, тщательно на ощупь обследовав Змеюрика, пришли к выводу: перед ними начинающий самец.

Американские дети вскоре неохотно вернулись домой, на Запад, а Олимпиада Владимировна, отчаявшись классифицировать чешуйчатую тварь, набралась храбрости и позвонила в Палеонтологический музей, сообщив, что в школьном живом уголке обитает существо, удивительно похожее на летающего динозавра. Её, конечно, подняли на смех и повесили трубку. Тем временем директор школы на педсовете заявил: если Змеюрик будет расти теми же темпами, то скоро никаких завтраков и обедов продлённого дня ему не хватит, а дети останутся голодными. Обсудив, приняли тайное решение: в каникулы, когда школа опустеет, отвезти Змеюрика, достигшего размеров хорошего варана, в Палеонтологический музей и сдать его туда на ответственное хранение. Сказано — сделано. Заказали мебельный фургон, упаковали флегматичное пресмыкающееся в ящик из-под пианино и оттранспортировали куда следует. Когда из ящика высунулась змеиная голова с клювом, главный хранитель музея воскликнул:

— Кетцатлькоатль… Я сошёл с ума! — и упал в обморок.