Аманда Престон - Просто скажи люблю

• Название: Просто скажи люблю
• Автор: Аманда Престон
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2005
• ISBN: 5-7024-1902-2

Марджи Мерано, прелестная хозяйка небольшого магазинчика, в шоке: кто-то систематически крадет из ее витрины, прямо с манекена, некое пикантное кружевное изделие. За раскрытие кражи берется молодой детектив Ник Райлэнд, и… происходит встреча двух «половинок». Влечение, возникшее между Ником и Марджи, перерастает в настоящую страсть. Кажется, ничто не мешает им быть вместе. Но тут начинаются сложности, по сравнению с которыми кража — пустяк. Например, Марджи узнает, что Ник — не тот, за кого себя выдает…

---

— Разведена. — Сестра удивленно посмотрела на брата. — Она заинтересовала тебя?

Марджи заметила, что при этих словах Ансельма надула губки и метнула в Хауэлла сердитый взгляд. Но тот явно не обратил на это никакого внимания. Разрозненные кусочки-ситуации мгновенно сложились в сознании Марджи в картинку. С ними все ясно. Ансельма сделала все, чтобы обратить на себя внимание ее братца. Даже на званый вечер не пошла, чтобы его встретить и оказаться с ним наедине. Но тот остался совершенно равнодушным к ее заигрываниям. И слава Богу, Ансельма — славная девочка, но не такой Марджи хотела бы видеть свою невестку.

— У нее симпатичный малыш, — задумчиво ответил Хауэлл на вопрос сестры и замолчал. Мгновение спустя он вдруг показал пальцем на толпу участников шествия в красных куртках и белых хлопчатобумажных штанах: — Эй, посмотри-ка, не Ник ли там шагает в колонне?

Марджи взглянула в ту сторону, куда показал брат, и увидела сначала Джин Кокберн и Гая Уоллеса, шедших под ручку. Джин разговаривала с Гаем, а затем повернула голову направо. И тут-то Марджи заметила Ника. Он шел с другой стороны от Джин. Они улыбались и непринужденно болтали. Потом стали смеяться, явно симпатизируя друг другу. Почему на месте Джин не могла быть она сама? Черт возьми, неужели она хуже этого «известного оксфордского адвоката»? Ее стала мучить ревность. И ярость.

И в этот момент Ник увидел ее. Он сразу перестал смеяться, что-то сказал Гаю и Джин, а потом отделился от группы, с которой шел, и прямиком направился к Марджи.

Она почему-то встала и шагнула ему навстречу.

— Я не знала, что ты собирался участвовать в параде.

— А я и не планировал. Все получилось спонтанно…

— Джин?

— Джин.

Они стояли друг против друга, забыв на некоторое время, что их окружают люди. Потом Марджи опомнилась и оглянулась на Ансельму и Хауэлла. Ее голубоглазая помощница весело помахала Нику:

— Привет, Ник. Как дела?

— Привет! Все в порядке. Надеюсь, у вас тоже, судя по сияющим лицам. Вы неплохо устроились! Не возражаете, если я подсяду к вам?

— Без проблем. — Хауэлл поднялся, уступая ему свое место. — Присаживайся.

— Не беспокойся. — Ник похлопал его по плечу. — Мы с Марджи сможем, я думаю, уместиться на одном стуле. — Он опустился на пляжный стульчик, с которого только что встала Марджи, и пригласил ее к себе на колени.

Марджи не была уверена, что стульчик выдержит их обоих. Вот если бы она съела поменьше итальянской пасты вчера вечером, а еще лучше, если бы воздерживалась от нее последние тридцать лет… Но Ник настаивал. Марджи осторожно опустилась на его колени. И почти сразу почувствовала свидетельство его желания и мужской силы.

Марджи стало необыкновенно приятно от мысли, что она возбудила такого симпатичного мужчину. Что вообще может возбуждать мужчин. Приятно от своей сексуальности. Она лукаво спросила:

— Надеюсь, ты не испытываешь никаких неудобств?

Он наклонился к ее ушку и прошептал:

— Если ты не прекратишь так нежно ерзать на моих коленках, я не выдержу.

Она тихо засмеялась.

— И что будет?

Кончик его языка коснулся ее уха. Затем его пальцы тайно скользнули по ее бедру. Хауэлл и Ансельма, хоть и сидели рядом, но их внимание было занято шествием, а веселая толпа струилась мимо «Кружев», поглощенная своими праздничными ощущениями. И это чувство тайного единения, интимной близости среди толпы особенно возбуждало Ника. Хотя, разумеется, он был бы сейчас совсем не прочь оказаться где-нибудь в укромном местечке, без посторонних глаз. Потому что то, что ему больше всего хотелось сделать с Марджи, для посторонних глаз не предназначалось.

Хауэлл, очевидно устав сидеть на маленьком стульчике, поднялся и, кивнув в сторону университета, сказал:

— Пойду на университетский стадион, посмотрю, какие мероприятия там запланированы после парада.

По идее, на стадионе уже должны были установить тенты, под которыми участники и гости торжеств могли перекусить.

— Увидимся попозже, — бросила ему вслед Марджи, когда он направился к университетской территории.

В этот момент Ансельма вдруг подпрыгнула, указала пальцем на группу марширующих оксфордцев и воскликнула:

— Посмотрите-ка, не наши ли это пропавшие пеньюары?!

Марджи взглянула туда, куда показывала ее помощница, и в самом деле обнаружила до боли знакомый товар — алые кружевные пеньюары, выкраденные из витрины магазина. В них важно шествовали самые юные студенты, которые вот-вот должны были выпорхнуть из стен Оксфорда. Кокетливые халатики были надеты на них прямо поверх рубашек. Марджи присвистнула и повернулась к Нику.

Он явно был поражен увиденным.

Поражен до такой степени, что тут же бесцеремонно снял ее со своих коленей и, резко встав, сделал решительный шаг в направлении к колонне юнцов, браво маршировавших в алых дамских пеньюарах мимо «Кружев, кружащих голову».

— Погоди. — Марджи схватила его за руку. — Что ты собираешься предпринять?

— А как ты думаешь? — Его глаза сверкнули, в них появилось упрямое, даже какое-то злое выражение. — Я намерен поговорить с ними. Причем поговорить без сюсюканья. А ты пока оставайся здесь.

— Подожди. — Она потянула Ника за рукав. — Посмотри на них, на этих юнцов. Да, они напялили на себя эти кружевные накидки, которые, скорее всего, пропали именно из моего магазина. Хотя я и не могу утверждать это на сто процентов. Но ведь они, очевидно, просто пошалили. Чтоб запомнилось. Решили в таком забавном одеянии отпраздновать прощание со своей студенческой жизнью. Они выглядят такими невинными…

— Независимо от их возраста, они должны отвечать за свои поступки. — Он бросил холодный взгляд на ее руку, которой она пыталась его удержать, и рука Марджи сама собой разжалась, выпуская его рукав.

— Ясно, что с их стороны это была просто шалость, проказа, — спокойным тоном повторила Марджи. — Я согласна с тобой, что им надо сделать внушение, объяснить, что они поступили неправильно, выкрав эти вещички. Если, конечно, действительно так и произошло. Но этим внушением, я полагаю, надо и закрыть все дело. Я не намерена мстить им, устраивать из всего случившегося какой-то показной урок воспитания, а тем более унижать их перед родителями. Ведь, в конце концов, никто не пострадал, не получил физических увечий, а ущерб моему бизнесу в результате этого недоразумения сводится к минимуму. Это действительно так. Я рада, что все раскрылось, и не хочу больше возвращаться к этой истории.

— А как же насчет разбитой витрины? — спросил Ник.

— Забудь об этом. Все в моем магазине застраховано, и стекольщики уже приходили сегодня утром, чтобы сделать ремонт. Завтра витрина будет восстановлена.

— Марджи, но ведь ты сама первой подняла вопрос о совершенном преступлении. Ты обратилась в полицию, и теперь я обязан принять меры.

— Я же не знала, что это дети. Думала, вдруг какой-нибудь маньяк… Мало ли что ему еще придет в голову… Ник, если ты их арестуешь, то кто знает, какие от этого могут быть последствия? К примеру, вдруг им не разрешат сдавать выпускные экзамены, и у ребят из-за невинной шалости будет испорчена вся жизнь.

— Они должны были думать об этом до того, как пойти на преступление. — Ник казался неумолимым. — А грабеж — это самый настоящий криминал. И не пытайся разуверить меня в моих убеждениях и принципах.

— Не заводись. — Марджи снова положила руку на его рукав и успокаивающе улыбнулась. — Ты же сам видишь, Ник, что эти мальчишки в женских халатиках — просто неоперившиеся птенцы, а не какие-то злоумышленники.

— И ты полагаешь, что глупость служит оправданием их действий?

— В наше время вокруг делается столько глупостей, Ник. Причем глупостей действительно опасных. И несколько сворованных пеньюаров не идут с ними — уверяю тебя — ни в какое сравнение. — Марджи внимательно заглянула ему в глаза и продолжила: — Пройдет совсем немного времени, и эти жизнерадостные птенцы сами узнают, сколько страшного и тяжелого в нашей жизни. Так зачем же лишать их счастливого неведения раньше времени? — Она мягко положила руку на его грудь. — Ник, прошу тебя прислушаться к моим словам.

Однако по всему было видно, что он не согласен с ее доводами. В течение нескольких мгновений он смотрел в сторону, затем опять повернулся к ней и сказал:

— Каждый человек должен отвечать за свои поступки.

— А что ты скажешь о прощении? — Ее голос был тихим и мягким. — Разве каждый человек не должен уметь прощать?

— Я полицейский, Марджи, и не занимаюсь отпущением грехов. У меня другая функция, противоположная. Моя обязанность — способствовать обеспечению правопорядка и законности в обществе.

Жесткость его тона насторожила Марджи. В нем она почувствовала холод его сердца, и это вызвало в ней обеспокоенность и тревогу. Тревогу за судьбу шалунов в кружевных халатиках, браво маршировавших в эти минуты по Верхней улице, и… тревогу за себя. После паузы Марджи произнесла: