Гульельмо Ферреро - Юлий Цезарь

• Название: Юлий Цезарь
• Автор: Гульельмо Ферреро
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-85880-344-Х

Предлагаемая вниманию читателя биография Юлия Цезаря принадлежит перу итальянского историка и психолога Гульельмо Ферреро. Написанная блестящим стилистом и оригинальным мыслителем, книга будет интересна не только специалистам, но и всем любителям истории. Взгляд Ферреро на жизнь и деятельность Цезаря заметно отличается от трактовок Т. Моммзена, С. Л. Утченко и других биографов знаменитого диктатора. Книга снабжена словарем основных понятий и хронологическим указателем.

Публикация русского перевода текста Ферреро (переводчик А. Захаров) была осуществлена в 1916 году издательством М. и С. Сабашниковых.

---

Скоро он сделал больше: оставил политику. Когда в начале июня[161] в сенате должно было обсуждаться предложение о посылке десяти легатов для организации галльского управления и вотироваться суммы, необходимые для четырех легионов, набранных Цезарем в 58 и 57 годах, он обязался поддержать Цезаря. Хотя Цицерон возвратился в Италию как триумфатор, сильные удары, нанесенные Клодием, глубоко поразили его нервный и впечатлительный характер. Мечты о славе, опьянившие его после заговора Катилины, рассеялись. Цицерон не стремился более быть великим политическим деятелем. Довольный тем, что он выпутался из такого опасного положения, он особенно желал избежать всякой другой опасности. Он хотел держаться в тени и довольствоваться второстепенной ролью, лишь бы она не была опасна. Он мечтал о первом увлечении своей молодости — литературе, которой он пренебрегал, с тех пор как сделался одним из видных римских адвокатов.

«De Oratore»

Он начал не спеша писать книгу, диалог «De Oratore», прекрасный, живой и драматический. Мирное удовольствие, испытываемое им в этой работе, казалось ему приятнее сильных эмоций честолюбия и опьянения могуществом. Частные занятия, дурное состояние своего имения, еще до его изгнания обремененного крупными долгами для уплаты за дом, также отвращали его от политики. Несмотря на* вотированное сенатом вознаграждение, которого, впрочем, было недостаточно, и на помощь Аттика, он был в большом затруднении, чтобы удовлетворить своих кредиторов и снова отстроить свой дом и свои виллы.[162] Это было тем более неприятно, что, увлекаемый общим течением, он все более и более привыкал к широкой и пышной жизни.[163]

Благодарность Цезаря Помпею

Была и еще причина, заставившая его отказаться от оппозиции триумвирату. Будучи честным человеком, он чувствовал по отношению к Помпею за свое возвращение из изгнания признательность, которая иногда становилась политическим обязательством. Мог ли он доставить неприятность Помпею, чтобы понравиться маленькой котерии упрямых аристократов, покинувших его в дни опасности и бывших нисколько не лучше своих противников? Что касается Цезаря, то хотя и многое можно было бы поставить ему в вину, но разве не совершил он великих предприятий?[164] К чему без всякого повода создавать для себя затруднения? Не лучше ли подражать Варрону, который, будучи богатым, ученым и знатным, занимал многочисленные магистратуры, был легатом в войне с пиратами, за свои труды получил в награду крупную сумму, но сумел сохранить свою независимость от партий и фракций?

Варрон как помещик

Варрон действительно, осуждая политику своего друга Помпея, спокойно держался в тени, занимался улучшением своих земель, покровительствовал изящным искусствам, доставляя заказы Архелаю, одному из самых знаменитых римских скульпторов,[165] и писал свою большую энциклопедию в девяти книгах под названием «Disciplinae», где собрал все, что только было лучшего в античной традиции и в той части греческой культуры, которая соответствовала этому поколению людей действия. Цицерон, бывший его другом, хотел следовать его примеру и желал только двух вещей: доказать свою благодарность Помпею и отомстить Клодию.[166]

«De provinciis consularibus»

Таким образом, хотя он не одобрял лукский договор, он все же произнес в сенате речь «De provinciis consularibus», в которой прославлял, как было тогда в моде, окончательное завоевание Галлии, а критикам, спрашивавшим, на что еще нужны деньги и солдаты, если завоевание завершено, отвечал, что, действительно, крупные военные операции закончены, но остались еще некоторые мелкие военные экспедиции.[167] Оппозиция консерваторов была легко побеждена.

Галлия объявлена римской провинцией

Решили послать десять легатов для организации управления завоеванной страной и весной 56 года Галлия была окончательно объявлена сенатом римской провинцией. Решили также, что Пизон будет отозван к концу года, что Габиний покинет Сирию в конце 55 года и что она будет отдана в качестве провинции одному из консулов этого года.

Отсрочки выборов

Однако приближался июль, месяц выборов. Луций Домиций Агенобарб уже выставил свою кандидатуру в консулы. Все ожидали, что Красc и Помпей поступят так же. Но дни проходили, а Красc и Помпей ничего не предпринимали. Неужели слух, распространявшийся об их кандидатурах, был ложный? Или они изменили свои намерения? Скоро, однако, увидели, что два народных трибуна методически налагают свое veto всякий раз, как назначался день выборов,[168] и все не замедлили понять цель такого приема. Так как общественное мнение не поддерживало их кандидатуры,[169] ни Красc, ни Помпей не хотели, чтобы выборы проходили под председательством консулов Гнея Корнелия Лентула или Луция Марция Филиппа, которые были консерваторами. Один из них должен был председательствовать на избирательном собрании, т. е. представить народу список кандидатов, имея право не вносить туда не угодные ему имена. А разве председатель, побуждаемый общественным мнением, осмелился бы не вычеркнуть имена Красса и Помпея?[170] Страшась подобной выходки со стороны консерваторов, Красc и Помпей решили при помощи трибунов заставить отложить выборы до следующего года. Тогда с первого января сенат каждые пять дней обязан был бы назначать интеррекса, который и занимал бы в комициях место консула, а они стали бы ожидать, когда настанет черед какого-нибудь преданного им сенатора.

Равнодушие общества

Консервативная котерия старалась возмутить общество, против которого были направлены эти интриги, и принудить Помпея и Красса отказаться от такой обструкции или по крайней мере признать себя ее творцами. Лентул различными способами пытался заставить их объявить сенату, намерены ли они выставлять свои кандидатуры. Он даже собрал большой народный митинг, где в присутствии сенаторов консервативной партии, одетых в траурную одежду, обвинял Помпея в тирании.[171] Все было напрасно. Общество порицало Красса и Помпея, но, несмотря на это, оставалось равнодушным и думало только о забавах и богатстве. В политическом мире все так боялись триумвирата, что многие не смели показываться в курии.[172] Месяцы проходили, выборов не было, а Красc и Помпей продолжали делать вид, что не ответственны за обструкцию трибунов. Консерваторы старались отомстить, начав процесс против Луция Корнелия Бальба, ловкого агента Цезаря и Помпея, обвиняя его в противозаконном присвоении звания гражданина.

«Pro Balbo»

Но Помпей просил Цицерона взять на себя защиту Бальба; Цицерон произнес дошедшую до нас защитительную речь, и Бальб был оправдан.

Покорение венетов

Восстание венетов было усмирено, когда в их водах появился наконец с флотом Децим Брут. Считали ли они бессильным этот флот, составленный из кораблей, набранных со всех берегов, или утомленные долгой осадой надеялись разом окончить войну, но они тотчас погрузились на свои корабли и изготовились к битве. Децим Брут нанес им такое поражение, что они предпочли сдаться. Цезарь, чтобы снова показать, что с этих пор Галлия будет римской провинцией, осудил на казнь всех их вождей.

Экспедиция против моринов и менапиев

К концу лета он предпринял экспедицию против еще не покорившихся моринов и менапиев, но она не удалась. Эти воинственные варвары не противостояли единой массой ударам легионов. Они рассеялись маленькими бандами по лесам и болотам, унося с собой самое ценное из своих сокровищ, и начали партизанскую войну, неожиданно нападая на небольшие римские отряды. Приближалась зима. Цезарь понимал, что было бы неблагоразумно углубляться в такую дикую страну, и, опустошив их земли, возвратился назад, уводя свою армию на зимние квартиры в области, которые усмирял в этом году.

Третий год войны

Таким образом, третий год войны завершился замечательными успехами и большой выгодой. Репрессии Цезаря были не более чем предлогами для опустошений и грабежей, с помощью которых он, его высшие начальники, особенно Мамурра и Лабиен, и вся армия вознаграждали себя за свои труды.[173]

Проблема управления Галлией

Но предприятием более трудным, чем подавление этих уже слабых сопротивлений, была для Цезаря организация в Галлии нового правительства. Было невозможно разрушить все политические и юридические органы древнего кельтского общества и заменить их совершенно новым управлением. Не легче было и заставить функционировать эти древние учреждения под римским контролем, господствовать над ними до такой степени, чтобы быть в состоянии пользоваться для себя этой системой традиций, интересов, социальных сил, которую Цезарь нашел в действии и большая часть которой продолжала существовать даже под римским владычеством. Особенно затрудняло Цезаря существование партий: одной — национальной и народной, другой — аристократической и консервативной. Ограничив их деятельность, присоединение Галлии не заставило их исчезнуть: каждая из них сохраняла свои позиции, скрывала свою злобу, старалась использовать для себя новое положение. По мере того как Цезарь лучше знакомился с Галлией, он замечал, что национальная партия, опиравшаяся на массы, была гораздо сильнее консервативной, аристократической, призвавшей его в Галлию. Почти все сеймы, или собрания знати, были в упадке и имели только номинальный авторитет в сравнении с возрастающим могуществом того, кого Цезарь называет царем, т. е. вождя, почти повсюду назначаемого собраниями на неопределенное время, особенно когда этот царь был одним из богатых демагогов, стоявших во главе национальной партии.