Энгус Уэллс - Узурпатор

• Название: Узурпатор
• Автор: Энгус Уэллс
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018653-3, 5-9577-0031-2

Вот уже много веков не знал войны мир магических Трех Королевств. Но теперь над ним повисла опасность… Ибо пришло время, когда воедино стали складываться части древнего мистического пророчества, коему предстоит изменить судьбу мира НАВЕКИ. Ослеп, оказался в мире теней герой Кедрин, остановивший могущественного посланника Властелина Зла — чернокнижника Тоза, и вернуть себе зрение он сможет, лишь спустившись в темный кошмар Преисподней и вызвав оттуда дух своего убитого врага…

Нет возврата из адской бездны! Три королевства оплакивают ушедшего, — а меж тем поднимает голову новое Зло…

---

— Ярл, Ярл, — пристыдил его Дарр. — Как ты можешь об этом судить?

— Он рвется к трону, — не сдавался смуглолицый правитель. — Уж в этом-то я не сомневаюсь.

— Он властолюбив, — согласился король. — Но до тех пор, пока вы с Бедиром противостоите ему, он может лелеять свои надежды сколько угодно.

— Еще бы! Прав у него никаких… Но такие, как Хаттим, случается, забывают об этом.

— Ты подозреваешь измену, Ярл?

Кедрин услышал, как зашуршала одежда — кешит пожал плечами.

— Нет, — произнес он неуверенно, — но я не доверяю Хаттиму.

— Он сражался вместе с нами, — напомнил Дарр. — Давай будем это помнить и забудем разногласия.

Ярл фыркнул, но не успел ответить. Правитель Усть-Галича был уже рядом.

— Государь, принц Кедрин, — его тон был вполне вежливым. — Надеюсь, все в добром здравии?

Деревянные ножки стула проскрежетали по каменному полу, и Кедрин понял, что Хаттим сел слева от Ярла. Кедрин хорошо представлял себе контраст между ними. Хаттим наверняка разряжен в зеленое с золотом — его любимые цвета. Кажется, он даже оружие отделывает в тон. И волосы у него светлые и отливают золотом. Сейчас он, наверно, старательно расположился так, чтобы выставить напоказ серьгу в правом ухе, а запястья унизаны браслетами, один другого затейливее. Ярл, как обычно, в черном, темные волосы заплетены в косы, как принято в Кеше. Единственные украшения, которые он носит — кольца на левой руке, на большом пальце и еще на двух, кажется, на среднем и безымянном. Дарр, должно быть, в блекло-сером одеянии — похоже, он носит его всегда, кроме официальных случаев. Все, что выдает в нем короля — это медальон на шее, серебряный диск с изображением трехзубой короны Андурела. Да, кожаная одежда, в которой ходят они с Бедиром — не в пример более практична и удобна. Если сюда войдет чужак, он, пожалуй, решит, что самый знатный здесь — Хаттим Сетийян… по крайней мере, пока они не заговорят. Тогда в голосе Дарра сразу появляется спокойствие и уверенность. А вот Хаттим…

Сейчас, однако, правитель Усть-Галича делал вид, будто всеми силами стремится быть заодно со всеми. Он был отменно вежлив и старательно избегал намеков на слепоту Кедрина, и уже не настаивал, что в переговорах с лесным народом нет никакого проку.

Кедрин слушал, не принимая особого участия в разговоре. В основном обсуждали, как подготовить войска к переговорам. Наступило время трапезы, и все его внимание было поглощено тем, как преодолеть связанные с этим затруднения. Он чувствовал запах жареной свинины и знал, что она уже положена ему на тарелку и нарезана мелкими кусочками. Однако поддеть ломтик кончиком ножа, чтобы поднести ко рту, оказалось нелегким делом. Он подозревал, что перепачкал жиром рубаху. Овощи вызывали не меньшие мучения. Находясь в подобном обществе, он не хотел без крайней надобности прибегать к посторонней помощи. По счастью, Бедир был слишком занят, доказывая что-то Хаттиму — а может быть, и самому Кедрину. В итоге юноша почти все время молчал. Лишь изредка, когда обращались лично к нему, он отвлекался, чтобы ответить. Когда трапеза закончилась, он вздохнул с облегчением. Наконец-то можно было извиниться и уйти.

Бедир проводил сына до его комнаты. Кедрину отвели покои под самой крышей одной из башен, с видом на каньон Идре. В этой комнате он чувствовал себя куда более уверенно.

Он распахнув дверь, и в лицо обжигающей волной пахнул жар от очага. Юноша подошел к окну и распахнул ставни, впуская облако ледяного зимнего воздуха. Он уже давно решил, что не станет себя баловать. Знакомство с этой комнатой и всей ее обстановкой стоило ему многочисленных синяков. Однако он день за днем шагал от одной стены до другой, пока не научился передвигаться в ней более или менее уверенно. Теперь, опираясь на оконную раму, он ловил ветер, и крошечные кристаллики льда покалывали кожу. Где-то внизу шумели воды великой реки. Кедрин представлял себе, как бегут наперегонки ее волны… жаль, что эта картина вызвана только памятью.

В комнате раздались звуки, и он обернулся. Бедир усаживался на стул и наполнял кубки, сначала один, потом другой. Захлопнув окно, Кедрин повернулся, подошел к ближайшему стулу и опустился на него. Эта маленькая победа вызывала у него настоящую гордость. Лишь одно омрачало ее: зрячий выполнил бы такое простое действие, даже не задумываясь.

— Это эвшан, — послышался голос Бедира, и Кедрин услышал, как отец подвигает ему кубок. — Думаю, пора поговорить.

Твердый металл коснулся губ. Кедрин почувствовал обжигающий вкус напитка и торопливо сделал большой глоток. Он не был уверен, что хочет обсуждать свои сокровенные чувства, но Бедир не оставил ему выбора.

— Ты любишь Уинетт?

Будь на месте Бедира кто-нибудь другой, Кедрин предпочел бы отделаться парой общих фраз. Но сейчас он не мог и не хотел кривить душой. Однако вопрос прозвучал так внезапно, что застал его врасплох. Юноша что-то промямлил и поспешно сделал еще глоток, желая скрыть смущение.

— Она Сестра и соблюдает обет безбрачия, — сказал он наконец. — Как ты выразился, «неприкасаемая».

— Знаю, — отозвался Бедир. — Но я тебя спросил не об этом. Ты ее любишь?

— Я… — Кедрин снова замялся, сглотнул и выпалил: — Да! И, клянусь Госпожой, ничего не могу с собой поделать. Я люблю ее.

Наконец эти слова были сказаны. Кедрин почувствовал себя так, словно сбросил с плеч тяжелый груз.

— Она отвечает взаимностью?

Этот вопрос оказался не столь легким. Кедрин даже не представлял, что сказать. Он не знал ответа. Между ними что-то происходило — это несомненно. Но в самом деле: разделяет ли она его чувства?

Он так и сказал.

— Так часто бывает, — проговорил отец. — Больному или калеке начинает казаться, будто он любит ту, которая его лечит. Причина проста: у них общая цель. Они много времени проводят вместе. И забота, которую проявляет Целительница, истолковывается неверно.

— Это совсем другое! — ощетинился Кедрин. — Уверен. То же самое я чувствовал, когда увидел Эшривель. Только… с Уинетт это намного сильнее. И ведь я почувствовал это до того, как ослеп! Я смотрел на нее — и думал: не будь она Сестрой…

— Но она Сестра.

— Она постоянно мне об этом напоминает. А я ничего не могу с собой поделать. Не думаю, что эти чувства возникли из-за того, что она за мной ухаживает. Разве что раньше, когда она первый раз меня лечила — когда я был ранен стрелой.

Правитель Тамура буркнул что-то неразборчивое. Затем кувшин звякнул о край кубка: Бедир подливал эвшана себе и сыну.

— Ты бы хотел, чтобы она сняла с себя обет? — спросил он.

— Ты спрашиваешь, чего я хочу от нее? Хочу ли я добиться от нее такого шага? Если бы я мог!.. Но это невозможно.

Он не мог видеть печальную улыбку отца, но почувствовал, как рука Бедира стиснула его плечо, потом пальцы почти разжались. Кедрин широко улыбнулся.

— Если бы Уинетт сам этого захотела — сама, по доброй воле… потому, что меня любит… я был бы так счастлив. Если бы не эта слепота… я думаю, я попросил бы ее. Но я слепой… и боюсь.

— Боишься попросить? — тихо спросил Бедир. — Или боишься ответа?

Кедрин усмехнулся. Усмешка получилась горькой.

— И того, и другого. Я не уверен, но иногда мне кажется, что она отвечает взаимностью. Но ее обет… он как стена между нами.

— Сестру могут разрешить от обета по ее просьбе, — медленно выговорил Бедир. — Служение Госпоже основано на доброй воле. Повторяю, бывало так, что Сестра отказывалась от своего дара. Это был ее выбор. Очень тяжелый выбор. Жизнь Сестер — это забота обо всех и каждом. Перед Сестрой все равны, она никому не отдает предпочтения. Чтобы стать Сестрой, Уинетт многим пожертвовала — поверь, дочери Дарра было чем пожертвовать и от чего отказаться. Снова изменить решение, оставить то, к чему она стремилась с такой верой…

— Ты хочешь сказать, что мне следует забыть ее?

— А ты сумеешь? — спросил отец. — Ты еще молод. На свете много женщин.

— Но не таких, как Уинетт! — страстно воскликнул Кедрин. — Я видел Эшривель. Мне казалось, что я желал ее. Но теперь… конечно, я слеп… что она в сравнении с Уинетт! Я помню, как она выглядит, отец. Как обе они выглядят… Уинетт лучше во всем!

— Может быть, ты просто лучше ее знаешь?

— Может быть. Но думаю, что дело не в этом.

— Вера — великая сила, — заметил Бедир.

— Да, — согласился Кедрин. — И я не знаю, что делать! Я боюсь открыться ей — потому что боюсь, что ее потеряю; но я потеряю ее, если буду молчать.

— Не будь она Сестрой, я бы посоветовал рассказать ей обо всем. Но она Сестра… Поэтому прояви терпение. Или откажись от нее сразу. Если сейчас ты заговоришь с ней о своих чувствах, ты потеряешь даже те шансы, которые у тебя есть. Правда, я не исключаю, что у тебя вообще нет шансов. И с этим надо смириться. Но пока советую подождать. Пусть события идут своим чередом. Но будь готов принять любой исход, каким бы он ни был.