Сергей Ушакин - Веселые человечки: культурные герои советского детства

• Название: Веселые человечки: культурные герои советского детства
• Автор: Сергей Ушакин
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-86793-642-6

Сборник статей о персонажах детских книг, кино-, теле- и мультфильмов.

Карлсон и Винни-Пух, Буратино и Электроник, Айболит и Кот Леопольд, Чебурашка и Хрюша — все эти персонажи составляют «пантеон» советского детства, вплоть до настоящего времени никогда не изучавшийся в качестве единого социокультурного явления. Этот сборник статей, написанных специалистами по разным дисциплинам (историками литературы, антропологами, фольклористами, киноведами…), представляет первый опыт такого исследования. Персонажи, которым посвящена эта книга, давно уже вышли за пределы книг, фильмов или телепередач, где появились впервые, и «собрали» вокруг себя множество новых смыслов, став своего рода «иероглифами» культурного сознания современной России. Осмысление истории и сегодняшнего восприятия этих «иероглифов» позволяет увидеть с неожиданных, ранее неизвестных сторон эстетические пристрастия советского и постсоветского общества, дает возможность более глубоко, чем прежде, — «на молекулярном уровне» — описать социально-антропологические и психологические сдвиги, происходившие в истории России в ХХ — ХХI веках.

---

Более того, динамика этого переделывания отрицательна. Так, если во второй серии речь идет просто о неблагоустроенном городском дворе, то в третьей — о намеренно спровоцированной экологической катастрофе. Показательным образом, уменьшается количество обитающих в таких пространствах детей. Если во второй серии их пятеро, то в третьей — двое, а в четвертой — ребенок уже один. Может показаться, что за движением от детского сада в первой серии к школе в четвертой стоит прогресс, но на самом деле и здесь наблюдается деградация. Гена решает определить Чебурашку в школу потому, что тот не может прочесть его телеграмму. Получается, что со времени первой серии Чебурашка разучился читать — ведь в первой серии он приходил к Гене, прочитав его объявление. Правда, во второй он уже испытывал некоторые трудности, читая по слогам пионерский транспарант о сборе металлолома.

3

Общая регрессивная динамика «Чебурашки» особенно ярко наблюдается в эмоциональном регистре. Если в первой серии бессмысленность, казалось бы, успешного окончания проекта вызывает у героев растерянность, то впоследствии она переходит в нарастающую тоску. С начала второй серии ощущение нормативно положительного как отрицательного становится лейтмотивом мультфильма, когда Гена поет песню про день рождения, в которой прохожие не понимают, «почему он веселый такой». Ничего удивительного в этом непонимании нет. Эмоциональную тональность песни о любимом детском празднике наглядно реализует сопутствующий ей проливной дождь. Грустная песня о счастливом факте рождения подготавливает апофеоз тоскливого ощущения заброшенности, неспособности пережить нормативные ценности как смыслообразующие для отдельного человека — песню Гены про «голубой вагон» в конце третьей серии.

Слова этой поразительно грустной песни близко знакомы советским и постсоветским зрителям — песня звучала не только в мультфильме, но и в исполнении разнообразных детских хоров, по телевизору, на многочисленных пластинках и по радио. Представляется, что популярность этой песни обратно пропорциональна культурной рефлексии ее содержания: песня выражает самоощущение российского человека, но о ее непосредственных смыслах он не задумывается.

Медленно минуты уплывают вдаль.
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди.

Припев:

Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится,
Катится, катится голубой вагон.

Может, мы обидели кого-то зря.
Календарь закроет этот лист.
К новым приключениям спешим, друзья.
Эх прибавь-ка ходу, машинист!

Припев:

Голубой вагон бежит качается,
Скорый поезд набирает ход.
Ну зачем же этот день кончается?
Пусть бы он тянулся целый год!

Припев:

Песня описывает экзистенциальное состояние героев, используя очевидные символы жизненного пути и проходящего времени: дальний путь «стелется скатертью», бежит голубой вагон, вдаль уплывают минуты. Нормативное отношение к этой теме по обыкновению окрашено советскими идеологическими коннотациями: каждому должно вериться в лучшее будущее, и все просят машиниста «прибавить ходу». При кажущемся оптимизме словесный ряд песни исполнен глубокой амбивалентности. Стремящиеся в будущее одновременно хотят, чтобы это будущее не наступало, чтобы день не кончался, а тянулся целый год. Но и это желаемое замедление времени тоже ощущается как тяжелая ноша: минуты уплывают слишком медленно. Если героям и хочется, чтобы настоящее скорее стало прошлым, тем не менее этого настоящего-прошлого становится жаль и с ним хочется снова встретиться, хотя это и невозможно.

Самые поразительные строки песни описывают содержание памяти: без всякой сюжетной мотивации в рамках мультфильма героям кажется, что «они обидели кого-то зря». Под воздействием этого ничем не спровоцированного ощущения вины герои выражают желание забвения. Уплывающие в прошлое минуты, которые в начале песни хотелось запомнить, оказывается необходимым забыть. Герои просят машиниста «прибавить ходу» не потому, что представляют себе лучшее будущее, а потому, что «новые приключения» помогут им отстраниться от травм прошлого и тяжести настоящего.

Учитывая непреходящую популярность мультфильма, для нашего прочтения важны не столько его связи с непосредственными реалиями эпохи, сколько его способность сохранять свое значение в меняющихся культурных контекстах российской жизни последних десятилетий. В этом более широком ракурсе мультфильм говорит правду, интуитивно уже знакомую зрителю. Вполне осознанное нормативное желание участвовать в поступательном движении общества к лучшему будущему накладывается на непреходящее ощущение того, что смысл этого движения иллюзорен. За этой иллюзорностью стоит ощущение смысловой невнятицы существования и, соответственно, чувство индивидуальной заброшенности и маргинальности по отношению к нормативным проектам. Несмотря на то что в отдельных сериях герои испытывают временное удовлетворение от приобщения к «теплым человеческим ценностям», которые постулирует мультфильм, в конечном итоге эмоционально доминирующим оказывается все-таки ощущение неизбывного отчуждения.

Визуальный ряд мультфильма подтверждает содержание песни: сидя на крыше поезда, герои с тоскливыми лицами покачиваются в такт музыке и стуку колес и глядят назад. Хотя не двигаться в будущее вместе с поездом невозможно. Чебурашка и Гена не могут ни видеть дорогу, ни помогать движению, ни, наконец, удобно устроиться внутри. Спиной к движению и лицом к прошлому они сидят на крыше последнего вагона.

4

Какого рода личные отношения могут быть выстроены Чебурашкой, изначально затерянным, себя не помнящим героем?

Какую модель социализации предлагает мультфильм? Попытки найти друзей в первой серии не имеют успеха, временно обретенные друзья находят собственную пару и в мультфильме больше не появляются. Вступление в пионеры во второй серии тоже не приводит к удачной социализации. Чебурашке не удается идти в ногу не столько потому, что «он еще маленький», сколько потому, что деятельность пионеров абсурдна, а в конечном счете деструктивна. Пионеры объясняют, что они разжигают костры и мастерят скворечники. Хотя в рамках советского пионерского дискурса такие занятия могли казаться осмысленными, в контексте мультфильма они выглядят преступной тратой времени: изготовление скворечников противопоставлено необходимости помощи людям и особенно детям, страдающим, как постоянно подчеркивается, от отсутствия нормального жизненного пространства. Амбивалентным оказывается и сбор металлолома: успех в этом предприятии сопряжен с воровством вполне функциональных вещей (якоря, который, стремясь заслужить признание пионеров, крадет Гена) [499]

Пионерам из второй серии соответствуют туристы-браконьеры из третьей. Структуры персонажей в этих сериях параллельны и включают в себя, с одной стороны, главных героев, с другой — детей, нуждающихся в помощи, а с третьей — пионеров/браконьеров. Пионерское умение разжигать костры и делать домики для птиц развивается во взрослые навыки использования динамита и капканов для ловли рыбы и животных. В рамках советских моделей взросления такие трансформации кажутся внутренне логичными и адекватным действительности.

Не находя возможностей детско-молодежной социализации, Чебурашка обречен на общение со взрослыми, Но «нормальных» советских взрослых мультфильм рисует в иронически-сатирическом ключе, характерном для поэтики своего времени. В результате среди потерявших свой символический авторитет взрослых оказываются директор комиссионного магазина, растолстевший работник среднебюрократического звена, ворующий продавец, добрый, но глупый дядя Степа — милиционер, преступно-халатный директор завода. Единственным настоящим другом для Чебурашки может быть только пожилой одинокий Гена.

Как отметил в своей статье Сергей Кузнецов, отношения между Чебурашкой и Геной носят очевидно гомосоциальный характер. Несколько точнее было бы определить эти отношения как основанные на педофилии. Имеется в виду отнюдь не сексуальный компонент этих отношений, как бы он ни был представлен в мультфильме [500]. Напротив, в рамках нашего прочтения, этот термин опирается на его буквальные составляющие (ребенок и любовь/дружба) и используется в символическом смысле, как означающий взаимную дружбу/любовь между ребенком и взрослым, не санкционированную общественными нормами, допускающими такой характер отношений только в рамках семьи.