Константин Соловьев - «Во вкусе умной старины…»

• Название: «Во вкусе умной старины…»
• Автор: Константин Соловьев
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-1-4581-7520-5

Первый раз, когда открываешь эту книгу, бросается в глаза выражение «во вкусе».

Сразу возникает вопрос — в каком таком «вкусе» и почему «умной старины»?

Оказалось, что это весьма удачное название для книги, в которой рассказывается о том, как организовывали свой домашний быт люди, жившие в нашей стране в позапрошлом веке. Точнее сказать, речь в книге идет о конце XVIII — начале XIX веков.

---

Приготовление пищи — отдельная тема. Как правило, оно находилось вне сферы женских забот. Обед заказывал глава семьи и принимал к исполнению повар. Жена же помещика «заведовала» сенными девушками и занималась «женской работой», к которой относилось вышивание, ткачество, плетение кружев, шитье, вязание и опять вышивание без конца[108].

Хозяйственные заботы главы семейства менее разнообразны. Не будем здесь говорить о тех, кто вел хозяйство профессионально: держал винные откупа, имел фабрики, управлял удельными волостями или поместьями крупных вельмож. Большинство помещиков хозяйствовали по «должности» владельца земли и крестьян. Приезжая в поместье, они должны были включить в свой ежедневный распорядок две обязательные вещи: выслушивание отчета о делах и присутствие на сельхозработах.

Контроль помещика над трудом крепостных мог быть реальным или представляться одной только видимостью, но его нужно было обозначить, иначе помещик терял уважение соседей, а главное, собственных крестьян, что грозило срывом работ, потравами и прочими убытками. И наоборот, ежедневный выезд барина на «полевые работы» дисциплинировал и крестьян, и тех, кто был поставлен ими управлять, хотя порой это приводило к курьезам.

В.В. Селиванов вспоминал, как отец его, выезжая в одноколке «на поля» в своем поместье Любавы под Зарайском, трижды приказывал продергивать мак и каждый раз очень сердился на старосту, который уверял, что бабы посланы и работа сделана. И только поехав в четвертый раз вместе со старостой, он выяснил, что все время осматривал маковое поле своего соседа, а от собственного мака благодаря трем прореживаниям ничего почти не осталось[109].

Самым важным делом помещика почиталась обязанность выслушивать отчет о делах. О серьезности этой процедуры говорит строгая форма отчета, вырабатываемая каждым помещиком в отдельности, и ее неукоснительное соблюдение всеми сторонами. Как правило, отчет заслушивали рано утром: до, во время или сразу после утреннего чая. Так помещик В.В. Головин в своей подмосковной — селе Новоспасском — еще до восхода солнца успевал выслушать доклады дворецкого, ключника, выборного и старосты[110]. А самое большое количество отдающих утренний рапорт обнаружилось у помещика Петра Алексеевича Кошкарева: староста, конюший, садовник, ловчий и секретарь[111].

Доклад — основная форма контроля помещика над своими главными помощниками руководителями усадебных служб (дворецкий, садовник, секретарь) и крестьянской общины (староста, выборный). При этом только от самого помещика зависело, будет ли этот контроль реальным или доклад сведется к формальному выполнению условия: барин дает указания — все выполняют. По второму варианту хозяйствовал однажды, приехавший в свою деревню на три дня, П.В. Завадовский: «Садовник и архитектор призвали меня, чтоб… получить уроки на дальнейшие работы; но я, видевши вкус их и знание их во всем том, что сделано, дал каждому из них полную волю остальное доделывать, указав только место, где чему быть»[112].

Еще одним живым и интересным дело было почти поголовное увлечение теплицами и оранжереями. Работать в оранжерее — по-настоящему, руками — не только не считалось зазорным, но даже составляло привилегию помещиков. Так, граф Д.П. Бутурлин, имея более 200 деревьев в кадках и грядки с тюльпанами, в оранжерее работал сам, жене оставляя «воздушное садоводство»[113]. Устроив оранжерею или теплицу и трудясь в ней, помещик как бы поднимался на более высокий уровень неписаной помещичьей иерархии — он мог позволить себе модное увлечение. Содержать оранжерею — дело не простое, оно требует денег, времени и специальных занятий. Именно поэтому, показывая гостю редкие растения в зимнем саду и угощая его персиками в феврале, хозяин пользовался редкой возможностью сказать: это сделано мной — и получить в ответ порцию справедливо заслуженного восхищения.

Тот же Завадовский, сосланный императором Павлом в поместье Ляличи, так описывал свою жизнь в письме приятелю, графу Александру Воронцову:

«Провожу время, осматривая работы строительные и садовые; в дурную погоду читаю, и не чувствую, как бежит год».

Буян и картежник в прошлом, а ныне опальный вельможа писал о своей оранжерее:

«Часть сия есть во мне господствующая страсть", и просил приятеля прислать саженцев лимонных деревьев и "груш французских хорошего вкусу».[114]

Нередко более практичные и инициативные помещицы вытесняли своих мужей из хозяйственной сферы почти целиком. Оранжерея в таком случае становилась почти делом жизни. Генералу в отставке Д.Б. Мертваго до смерти надоели споры с женой и тещей по поводу разных хозяйственных мелочей. И что же: «Чтобы отстраниться от участия в действах, мне противных, — записывает генерал, — Не стал я мешаться в дела хозяйственные… определился в любители садоводства и принялся работать в саду своими руками»[115].

В семействе Чернышевых, как пишет очевидец, «всем распоряжалась графиня», то есть назначала работы, проверяла отчеты в конторе, занималась постройками, заводами, фабриками и даже садом. Граф в хозяйство «не входил»[116]. Он выбрал себе другое дело, типологически близкое к оранжерее, но гораздо более дорогое. Это был конный завод на 400 голов. Но такая отдушина была доступна лишь по-настоящему богатым людям. «Обычные» помещики, как бы не показалось это странным, любили заниматься обычным делом — копаться в земле.

Очерк VI Развлечения

Послеобеденная часть дня отводилась в усадьбе отдыху и развлечениям. Самое простое и обычное из них — прогулка. Д.Н. Толстой вспоминал о том, что на прогулку отправлялись или в легком экипаже — дрожках «в поля», или пешком по саду[117]. В поместье генерала Недоброва «катались на линейке или гуляли, особенно в дубовом лесу, собирали грибы и поддубные орешки, из которых делали чернила»[118].

Как заметил один помещик, сад заводился «для веселости»[119]. Прогулка по нему часто заканчивалась в беседке, куда в традициях сентиментального XVIII века удалялись, «чтоб давать мыслям волю», или просто, без затей, попить чайку. В усадьбе Бутурлиных был принят целый церемониал прогулки-чаепития: если после обеда не уходили собирать грибы, то садились в линейку и отправлялись в ближайшую рощу пить чай в старом деревянном доме, оставшемся от прежнего помещика и сохраняемого специально для таких выездов.[120]

Дома вечером или в плохую погоду затевались игры. Модный при дворе Екатерины II преферанс, а тем более азартные карточные игры, в ходу не были. Мужчины играли в вист по маленькой, женщины в пикет «на изюм». Очень широко были распространены бильярд, шашки и шахматы.

Еще одно обычное «удовольствие» — музыка. Играли сами: отец С.Н. Глинки по вечерам выходил на крыльцо дома и играл на флейте;[121] в семействе М.В. Толстого по вечерам пели[122]. Пели и у Недоброва: «А я в три косы косила», «Ай Феня, Феня, ягодка моя», «Деревня наша хороша, только улица грязна»[123]. Многие помещики средней руки держали небольшие домашние оркестры, и «музицирование» обязательным пунктом входило в порядок дня. Помимо русских песен, исполняли классическую камерную музыку[124].

В последнее десятилетие XVIII века в моду вошел домашний театр. Сначала пьесы разыгрывали дети. Автора брали немецкого или французского, пьесу на русский не переводили. Считалось, что так лучше учить языки. Потом дети подросли, а увлечение осталось. Уже в самом начале Х^ века домашний театр, где играли не крепостные, а господа, стал явлением широко распространенным, если не сказать массовым. Большинство пьес, разыгрываемых в домашних спектаклях, брались из репертуара французского классического театра, а значит, были нравоучительными, что соответствовало первоначальной учебной задаче представлений. Так, например, одна из пьес, разыгранных в доме Архаровых, называлась "Ненависть к людям и раскаяние"[125].

Бутурлины ко дню рождения хозяйки дома 25 июля 1916 года поставили пьесу, сочиненную старшей дочерью. Представляли ее в каменной риге (амбаре), но с «настоящими декорациями»[126]. Позже в репертуар домашних театров вошли пьесы русских авторов. Например, спектакль, поставленный в поместье А.Д. Закревского (тоже к именинам жены) уже в 40-е годы XIX века, назывался «Не любо не слушай, лгать не мешай». Комедия принадлежала перу князя Шаховского[127]. В имении Салтыковых Марфине театр стал главным развлечением. В специально для постановок построенном деревянном здании хозяева и гости разыгрывали не только драмы, но и оперы[128].

Для веселого времяпровождения собирались небольшие кампании соседей и родственников, близких друг другу по положению, уровню образования, интересам. Вместе они проводили весь летний сезон, придумывая все новые и новые развлечения. Приведем описание одного из таких соседских кружков, сложившегося в 1812 году в усадьбе А.А. Плещеева, селе Черни: