Елена Никольская - Змей подколодный

• Название: Змей подколодный
• Автор: Елена Никольская
• Жанр: Фэнтези

Вытащить из беды лучшего друга — дело святое. Но стать для этого пятнадцатилетним подростком, сохранив сознание взрослого мужчины, — пожалуй, перебор! Особенно, если приходится учиться у каких-то ненормальных колдунов, причём не заклинаниям, а лингвистике, алгебре и хорошим манерам. Идёт игра — сложная, многоходовая и по чужим правилам. Благо ещё, что на знакомой территории, хотя провинциальный российский городок, пусть и точная копия родного, полон странных сюрпризов. Впрочем, всё это — сущие мелочи по сравнению с проблемами, которые способна создать перепуганная и своенравная барышня…

---

— Какой хвост? — удивился Андрей, а Витька фыркнул и шагнул Андрею за спину.

— Шпионим, сударь? — спросил он, поднимая фонарик.

Кустики внизу террасы затрещали, и из них вылез, закрываясь от света рукой, Никита Делик.

— Привет, — очень смущённо сказал Никита. — Я не шпионю. Я наоборот…

— Ну, господа, это ваши разборки, — сказал Витька и растворился в лесочке, а Андрей обрёл, наконец, дар речи и спросил:

— Ты чего тут?.. Ты за мной, что ли, шёл?

— Да я, видишь… — замялся Никита. — Я увидел случайно, как ты вылезаешь. Дай, думаю, тоже прогуляюсь. А одному чего-то страшно…

Вдруг Андрей догадался и спросил, удерживая улыбку:

— Охранял меня, что ли?

— Андрей! Я же знаю, что ты… вот ты же в воскресенье… Я и подумал, мало ли что…

— Откуда же ты узнал, что я в сад собираюсь?

— Да ты утром виноград осматривал… А сейчас я на окошке сидел, смотрю, ты вылезаешь…

— Я тебя и не слышал совсем!

— Да, — сказал Никита. — Я умею тихо. А вот ты как слон шёл.

— Ладно, — сказал Андрей, сильно "слоном" задетый. — Потом поговорим. Пошли, раз приглашают. Тоже мне — телохранитель…

— Ты не обижайся, — сказал Никита, — я просто мешать не хотел! Подумал, если что, хоть позову кого-нибудь.

— Тут, смотрю, есть кого позвать, — сказал Андрей. — Много там народу, интересно? Вот дела…

Народу оказалось всего ничего: Витька, третьекурсник Колька Кларренберг по прозвищу Клаус и первачок из параллельной группы Санька Горленко. С Витькой всё было ясно. Клауса Андрей знал только что в лицо, но одно мог сказать точно: парень всегда кушал стоя. Цвет общества, короче. Элита подполья. Вот Санька, правда, никоим образом в сию элиту не вписывался: некурящий мальчик и тихий, и годов от силы тринадцати, так что встретить его ночью, в компании Бельского, Андрею было удивительно.

Сидели на крошечной полянке; посреди полянки выкопана была неглубокая ямка, а в ямке горел костерок. Водку пили из кофейных чашечек, явно уворованных в гимназийской столовой, и водки было море — бутылок восемь родной и незабвенной "Пшеничной". К водке прилагалось пиво — пол-ящика, не меньше. Вот с закуской дело обстояло гораздо хуже — на расстеленной по травке футболке кучей лежали сосиски, килограмма этак три, но кроме сосисок — ничего, даже ни кусочка хлеба. Присмотревшись, Андрей заметил рядом с сосисками пульт и потянулся было, но Клаус, заметив его движение, махнул рукой:

— Ай, дохлый номер, сударь. Стоит из столовки вынести — одну колбасу, зараза, штампует! А в том году морепродукты выдавал, прикинь! Видеть теперь креветок не могу!

— Да и белка с ним, — искренне сказал Андрей. С первой же дозы он ощутил себя совершенно счастливым — чего там закуска!.. Алкоголик я, подумал он, жмурясь на чашечку, как это славно, однако!..

Алкогольничали, в основном, втроём — Андрей, Витька и Клаус. Никита отхлёбывал по чуть-чуть, дабы компанию составить, Санька же держал чашечку в ладошках и не пил вовсе. И молчал — отсутствовал напрочь.

Витьку с Клаусом, прилично уже пьяных, Андрей догнал быстро-быстро. И разговор поддерживал с удовольствием, разговор шёл правильный и привычный. Обсуждались былые пьянки: кто, когда и как. С пьянок же плавно съехали на баб и постановили, что бабы в гимназии чересчур много из себя строят, хотя крошки те ещё. Поспорили также, кто из крошек всех милее, всех румяней и белее. Первый приз, единодушно цокая языками, вручили непревзойдённой лингвистке, но и блондиночку Вику стороною не обошли, и четверокурсницу Алёну, и многих, многих других. Было на кого в гимназии глаз положить.

Со стороны их пьяный базар выглядел беседою шизофреников. Даже лишённые контроля и лихо матерящиеся, гимназисты отрешиться от воспитания не могли, обращались друг к другу то на "вы", то на "ты", а опьянев окончательно, не иначе как "сударь" — по стойкой и неодолимой привычке.

Но и будучи на фургоне Андрей замечал многое. Видел он, как Никита, пользуясь тем, что внимания на него почти не обращают и наливают не глядя, потихоньку удобрял ценным продуктом травку. Видел, что Клаус посматривает на Саньку, а Бельский — на луну, безмятежно висящую над полянкой. С луной ничего любопытного не происходило, а вот Санька, выронив чашку, свёл один к одному пальцы и начал бормотать что-то невразумительное.

— Минуту молчания, господа! — сказал Клаус, кивая на Саньку. — У парня заработало!

Андрей резонно возмутился, но Витька выставил перед носом палец и замотал головой:

— Ша! Вот птички прилетят, и продолжим.

— Какие, в … птички? — удивился Андрей, но тут около ямки с костерком шумно приземлилась крошечная, с кулак, сова, за ней ещё и ещё одна. Андрей дёрнулся, но Витька ткнул его локтем в бок:

— Тш-ш…

Совы прибывали: добрый десяток пушистых комочков расселся вокруг ямки, кося на гимназистов жёлтым глазом, а Санька развёл пальцы, выставил ладошки перед собой и нараспев спросил:

— Совушки-совы, крылышками помашете?

Совы закурлыкали в ответ неслаженным хором.

— Ветерку прибавите? Я вам крошек накрошу, мышек наловлю, горячего налью.

Совы выстроились друг за другом — клювик в хвостик — и вразвалочку побрели вокруг костра, помахивая, действительно, крыльями. И Андрей ощутил струйку тёплого воздуха с явственным деревенским запахом: коровы, молоко, сено… Струйка норовила попасть в рот, и во рту от неё оставался привкус зубной пасты.

— Совушки, пушистые пёрышки, круглые головушки… — приговаривал Санька, наклонившись вперёд и сосредоточенно глядя на идущих гуськом сов. Очень знакомо это было Андрею — и поза его, и взгляд… только лицо другое, но… но, может быть…

— Лёха? — тихо окликнул он. Никакой реакции; но в висках застучало, и он не сводил с Саньки глаз: нет, нет, конечно, но может быть, но вдруг…

Санька тем временем поманил сов к себе, и совы окружили его, задрали головы, словно ожидая чего-то. Санька не стал ожидания обманывать, вытащил откуда-то из-под ног трёхлитровую банку, вылил в неё полбутылки водки и потряс банку. Совы смотрели. Санька достал из банки мышку — кажется, дохлую — и, держа её двумя пальцами за верёвочку хвоста, протянул ближайшей сове. Сова аккуратно взяла угощение и взмыла вверх, а Санька продолжил раздачу. Приправленных водкой мышек хватило на всех (где добыл только!); совы разлетелись в разные стороны, и Санька, поставив банку, улыбнулся примолкшим зрителям:

— Всё. Я пойду.

— Спасибо, Сань, — сказал Бельский. — Проводить?

— Не, — сказал Санька и встал.

Клаус собрал чашки и принялся наливать, но водка больше Андрея не занимала.

— Подожди! — попросил он, вскакивая тоже, и Витька потянул его за штанину вниз:

— Оставьте, сударь. Беспонт…

Андрей сел, а Санька повернулся и ушёл с полянки.

— Прозит, господа! — объявил Клаус и дыхнул себе в ладонь. — Ай, класс!

— Чего — класс? — спросил Андрей.

— Не воняет больше, — пояснил Клаус. — И не будет. А ты думал, мы чего его сюда тащили?

— Вот не выходит у меня так! — с завистью сказал Бельский. — Белка моя, три года ещё маяться!.. Ведь должна заклинашка быть простенькая! А Горленко — смотри как! Реальный самопал!.. Поди ты, попробуй, как он…

— Крутая фишка, — подтвердил Клаус.

— Тут у многих свои фишки, — сказал Никита ошеломлённому Андрею. — Я вот ходить могу незаметно, даже днём меня не увидишь.

— Да ладно! — хмыкнул Витька. — Я тебя сразу почуял.

— Ты!.. — сказал Никита. — Подучусь, и ты не почуешь!

— Да, парни! — сказал Андрей с чувством. Надежда его угасла — действительно, тут же все со способностями!.. — Я тут в натуре орешки грызу!

— Хочешь, пузыри научу пускать? — предложил Клаус. — Гляди!

Он дунул, вытянув губы трубочкой, и полянка заполнилась мыльными пузырями, большими и радужными.

— Да …! Достали вы, сударь, своими пузырями! — раздражённо сказал Витька, отмахиваясь. — Убери!

— Больше ничего не умею, — торжественно сказал Клаус. — Но знаете, господа, экий кайф! на уроке вот так! Переполох жуткий! Но тут, конечно, не прошло. Сразу вычислили, белкины дети. Маги!..

— Прозит, — сказал Витька, и все выпили. — Козлы, а не маги. Могли б и тут учить!

— Вот спасибо! — сказал Клаус. — И так зубрёжки по горло! Нет уж, я потерплю. Серьёзного один хрен не потянем. А с пузырями я и сам тренируюсь…

Луна мигнула, когда Андрей дожёвывал сосиску, и он чуть не подавился. Луна мигнула опять, а по ногам пробежал ветерок — отнюдь не тёплый и не деревенский.

— Вау, — сказал Бельский. — Пора мне, однако.

— …! не успел! — сказал Клаус, глядя в небо. Небо светлело на глазах. — Блукать теперь!..

— Рассвет уже разве? — удивился Андрей

— Рассвет вам… — сказал Витька. — Какой тебе рассвет ночью! О! гоблины вышли! — сказал он, показывая пальцем в деревья. — Чего, Клаус, уступим? Я вроде сыт…

— Может, сами съедим? — спросил Клаус. — Мы по-хорошему, а гоблины раздерут да напугают.