Валерий Панюшкин - Код Горыныча

• Название: Код Горыныча
• Автор: Валерий Панюшкин
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9614-1217-8

Сказки — отражение народного подсознания. Их анализ помогает понять, почему русские люди в тех или иных обстоятельствах думают и действуют так или иначе. Знакомые с детства, но поданные автором в необычной, а порой и крайне неожиданной трактовке, сказки многое объясняют в природе российского бизнеса, политики и общественной жизни.

Валерий Панюшкин не претендует на строгую научность и полноту своих комментариев, однако читателю гарантировано увлекательное чтение и возможность взглянуть на русский менталитет с неожиданной стороны.

---

Примечательно также, что на вопрос «Скоро ли я умру?» старик отвечает царю: «Сегодня ночью». Полагаю, надо понимать это так, что царь рискует умереть, каждую ночь, если только не обратиться за помощью к тем, кого должен был бы преследовать.

Квасной плюрализм

Сказка «Заговоренный квасок» рассказывает про несчастную семью. Несчастье этой семьи проистекает, в сущности, из того, что муж — жестокий самодур, а жена — крикливая скандалистка. Их ежедневные конфликты каждый раз начинаются одинаково. Муж возвращается с работы и требует, чтобы жена немедленно подавала ему обедать. Как правило, к приходу мужа щи у жены оказываются еще недоваренными. Жена кричит, что не станет прямо сейчас подавать мужу обед. Муж кричит, что жена ленивая и нерасторопная дура. Жена кричит, что муж — враг рода человеческого. После этих слов муж бьет жену смертным боем. И так каждый день.

Муж и жена в этой сказке совершенно недоговороспособны. Они не могут спокойно обсудить, почему щи каждый день не доварены к приходу мужа. Они не могут найти выхода из конфликтной ситуации. Казалось бы, чего проще: либо жена должна чуть раньше ставить горшок со щами в печку, либо, если раннее приготовление щей почему-либо невозможно технологически, муж должен чуть позже приходить с работы. Но нет: язык служит этим людям не для того, чтобы договориться, а для того, чтобы раздуть крохотный бытовой конфликт до масштабов кровавой драки.

Жена при этом искренне верит, что никакого рационального выхода из сложившейся ситуации нет, а есть только волшебный выход. Консенсус кажется женщине колдовством и может быть достигнут, на ее взгляд, только магическими методами.

Однажды, пока муж в поле, к женщине заходит за милостыней странник, святой старец. Женщина жалуется старцу на жесткого мужа и просит его пошептать заклинания над водой или квасом, чтобы заговоренный квас волшебным образом прекратил конфликты в ее семье.

Мудрый старец нашептывает над квасной бадьей какую-то ерунду и велит женщине, когда муж возвращается с работы, набирать заговоренный квас в рот, не глотать его и не выплевывать все то время, пока муж дома.

Женщина так и делает. Муж возвращается с работы, требует немедленно щей, щи, разумеется, недоварены, но жена не может сказать об этом, потому что у нее во рту волшебный, заговоренный старцем квас.

Делать нечего. Жена без промедления подает мужу недоваренные щи, муж ест их, несмотря на то, что щи недоваренные, и на этом конфликт исчерпан.

В последующие дни муж пытается еще несколько раз спровоцировать бытовые ссоры. То он кричит жене, что корова не доена, то кричит, что изба не метена, но всякий раз у женщины во рту заговоренный квасок, и всякий раз она покорно безмолвствует в ответ на оскорбительные выкрики мужа. В конце концов, мужу приходит в голову мысль: «Чего это я все время кричу на такую милую, безответную и покорную женщину?» Муж прекращает кричать на жену, и в доме у них воцаряются покой и взаимопонимание.

Русская сказка, таким образом, предлагает универсальный способ разрешения конфликтов. В случае конфликта слабая сторона должна замолчать и смириться. Не надо указывать сильной стороне на то, что ее требования абсурдны. Не надо обращаться к третейским судьям. Надо просто молчать и молча принимать все требования сильной стороны, какими бы несправедливыми и невыполнимыми эти требования ни были. Рано или поздно сильная сторона конфликта должна, по логике русской сказки, умилиться покорности слабой стороны, пожалеть ее и перестать ее бить.

По логике русской сказки только таким образом между конфликтующими сторонами может быть установлен мир, покой, согласие, взаимопонимание и взаимоуважение. Тот факт, что при таком способе разрешения конфликтов щи оказываются недоваренными, корова недоеной и изба неметеной, никого в сказке «Заговоренный квасок» не волнует.

Тотемическое животное

Коротенькая сказка «Скирлы, скирлы» замешена на настоящей, тотемической какой-то жути. Жили-были старик со старухой, и однажды старухе захотелось медвежатины. Казалось бы, ничего сказочного из этой ситуации не может произойти. Старик должен пойти в лес и, если он ловкий охотник, убить в лесу медведя, освежевать тушу, снять шкуру и предоставить старухе черное медвежье мясо для кулинарных целей.

Однако же нет, старик в сказке «Скирлы, скирлы» идет в лес не с ружьем и не с рогатиной, традиционным русским оружием для медвежьей охоты. Старик идет в лес с топором. Он находит в лесу под кустом спящего медведя, отрубает медведю (спящему!) лапу и уносит отрубленную медвежью лапу домой.

Дома старуха срезает с медвежьей лапы шерсть и мясо. Медвежье мясо старуха кладет вариться в котел, а с медвежьей шерстью садится к окошку прясть.

Тем временем в лесу, проснувшись, медведь обнаруживает, что у него нет лапы. Удивительная история: когда старик медведю лапу отрубал, тотемический наш зверь даже и не подумал проснуться, но вот проснулся же рано или поздно, обнаружил пропажу лапы и пришел в ярость.

Разгневанный медведь идет в деревню, ищет отрубившего лапу старика и что бы вы думали делает? — становится у окон его дома и поет. Фактически медведь идет к дому старика на митинг и ведет себя как толпа на митинге. Первые его слова так же бессмысленны и невнятны, как невнятно бывает на митингах выражение народного гнева. «Скирлы, скирлы, скирлы, — ноет медведь. — Скирлы, скирлы, скирлы». Я даже затрудняюсь сказать, какой частью речи является слово «скирлы». Что это, междометие? И если это звукоподражательное междометие вроде «гав», «мяу» или «кар», то почему междометие не вынесено в заглавие сказки? Можно ли представить себе сказку про кота, называющуюся «Мяу, мяу»? Нет, мне кажется, в этом «скирлы, скирлы» концентрируется какая-то глубокая, земляная, тотемическая медвежья мысль о попранной справедливости.

Медведь поет:

Скирлы, скирлы,
Скирлы,
На липовой ноге,
На березовой клюке.

Вот что такое, оказывается, «скирлы, скирлы» — это скрин деревянного протеза. Если кто-то хочет разобрать тот бред, который несет медведь, то перевести его слова с митингового языка на человеческий можно было бы так: «Я вынужден ходить на деревянном протезе» Медведь поет:

Скирлы, скирлы, скирлы,
Все по селам спят.
Одна баба не спит.
Мою шерсть прядет.
Мое мясо варит.

Ужас, конечно! Митингующий медведь ужасен. И обладает всеми основными свойствами митингующей русской толпы: он огромный, он грозный, он искалечен, и он не может сформулировать своих требований.

Перепуганные старик и старуха прячутся от медведя, старик — на полке в горшке, старуха — на печи. Но прежде чем спрятаться, старуха открывает люк, ведущий в подпол, и входную дверь в избу. Чтобы заманить медведя, старуха ставит у двери щи, сваренные из медвежьего мяса.

Это ловушка. Взыскующий справедливости медведь не может устоять перед щами, даже, несмотря на то, что они сварены из его собственной лапы. Он входит в избу и ест. А потом непонятно, что ему делать: вести переговоры? Требовать компенсаций больших, чем щи? Мстить? Медведь видит старика, сидящего в горшке на полке, лезет старика с полки достать, срывается, падает в раскрытый погреб, ломает шею, да так и остается лежать в погребе практически неиссякаемым для старика и старухи запасом мяса. Сказка говорит, что старик и старуха «посейчас еще носят мясо из подполья».

Так устроена справедливость.

Песнь обреченного

Простейшая сказка «Колобок» построена на многократном рефрене песенки «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…» и относится, надо полагать, к тому разряду сказок, которые рассказывает утомленная работой мать не желающему засыпать ребенку. Нехитрая история с нехитрой песенкой внутри, чем зануднее, тем лучше — дитя быстрее заскучает и заснет.

Сюжет общеизвестен. Колобок убежал от бабушки и дедушки, отправился в самостоятельное путешествие по полному опасностей миру, чудом сумел избежать смерит в зубах медведя, волка и зайца, но хитрая лиса, притворившись глухой ценительницей глупых песенок, уговорила незадачливою Колобка сесть ей на нос, да и проглотила беднягу. Казалось бы, перепутать в этом сюжете нечего.

Однако же сказка практически с точностью до наоборот искажена многочисленными про Колобка мультиками и иллюстрированными книжками для самых маленьких. В детских книжках и мультиках обязательно миловидные и добродушные бабушка и дедушка нянчат Колобка, холят и лелеют его, оберегают от опасностей и вообще ведут себя с Колобком не как с хлебобулочным изделием, а как с любимым внуком.

Между тем Колобок — хлебобулочное изделие, а бабушка и дедушка вовсе не собираются вырастить его, выучить, поставить на ноги, женить и передать ему по наследству собственность. Бабушка и дедушка собираются Колобка съесть. Просто он только что вынут из печи и очень горяч, поэтому старуха положила его на окно простынуть, а он с окна сбежал.