Костас Кодзяс - Забой номер семь

• Название: Забой номер семь
• Автор: Костас Кодзяс
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Современная проза
• Год: 1978

Костас Кодвяс – известный греческий прогрессивный писатель. Во время режима «черных полковников» эмигрировал в Советский Союз. Его роман «Забой номер семь» переведен на многие языки мира. На русском языке впервые опубликован в СССР в издательстве «Прогресс». Настоящее издание переработано и дополнено автором. Это художественное описание одного из самых критических моментов современной истории рабочего и социального движения в Греции.

Роман повествует о жизни греческого народа в 50-е годы, после гражданской войны 1946–1949 гг., когда рабочее движение Греции вновь пошло на подъем. Писатель дает как бы разрез греческого общества, обнажая всю его социальную структуру, все его тайные пружины и рычаги. В романе показана группа плутократов я политиканов во главе с Фармакисом, владельцем шахты, связанным с иностранными монополиями; рабочие шахты Фармакиса, отстаивающие свои права; и те, кто, не выдержав испытаний, отошел от борьбы, заплатив за это кошмаром духовного опустошения. Лучшие представители рабочего класса коммунисты Илиас Папакостис и Стефанос Петридис, возглавив борьбу трудового народа Греции, остались верными своим идеям до конца.

---

Элли считала свой первый брак счастливым. Но она совершила ошибку, решив выйти замуж вторично, и еще больше ошиблась, остановив выбор на последнем любовнике. У него была контора по продаже холодильников и других электротоваров, и до свадьбы он выдавал себя за состоятельного человека. Еще при жизни государственного советника Элли остыла к своему любовнику. Она вышла за него замуж только потому, что привыкла к нему и надеялась вести с ним такую же ветреную жизнь, как прежде. Но очень скоро она поняла, что ее нового супруга больше всего привлекало ее богатство (государственный советник, умирая, оставил жене четыре дома в центре города). Сначала он просил ее продать дома, чтобы построить завод. Элли отказалась. Тогда он сознался ей, что задолжал и нуждается в ее помощи. Она согласилась передать ему лишь часть ренты, предупредив, чтобы он больше ни на что не рассчитывал. Тем временем родился ребенок. Когда муж потерял надежду прибрать к рукам ее имущество, он изменил свое отношение к ней: стал устраивать сцены ревности, угрожал скандалом и нагло шантажировал ее. Чтобы избавиться от него, Элли вынуждена была в конце концов пойти на уступки. Иными словами, помимо мучительных переговоров с адвокатами, развод стоил ей целого дома, после продажи которого ее супруг положил денежки себе в карман. Чтобы прийти в себя после неудачного замужества, она отправилась путешествовать за границу.

Алекос встретил свою подругу детства па вечернем приеме по случаю женитьбы Георгоса Фармакиса. Элли тогда только что вернулась из Парижа. Они немного потанцевали. Он старался держать себя с ней непринужденно, и с его лица не сходило насмешливо-пренебрежительное выражение. В этом светском обществе он чувствовал себя не в своей тарелке и боялся выглядеть неловким и смешным. При первых на он не решался раскрыть рта. Чтобы выгодно отличаться от других кавалеров, он хотел блеснуть какой-нибудь оригинальной фразой. Впрочем, ему показалось, что Элли глубоко задумалась. Он промямлил несколько слов о Париже и спросил, не привезла ли она стихи Элюара и не даст ли ему почитать. Элли недоуменно взглянула на него и поинтересовалась, кто такой Элюар. В ответ он неловко улыбнулся и, уже не пытаясь перещеголять других кавалеров, заговорил о нелепых дамских модах. Но партнерша, не слушая его, перебрасывалась шутками с молодым человеком, танцевавшим в соседней паре. Наклонившись, она шептала ему что-то на ухо, и оба они заливались смехом. Алекос осекся: может быть, она издевается над его глупостью? Угораздило же его заговорить об Элюаре! Он замолчал и, решив, что голубые глаза его подруги детства напоминают кошачьи. глаза ее отца, почувствовал к ней неприязнь.

Танец кончился. Элли извинилась, что в праздничной суматохе не может уделить ему достаточно внимания, и пригласила зайти к ней как-нибудь вечерком, чтобы вспомнить детство. Оживление в гостиной нарастало.

Алекос с надменным видом прошел между танцующими и, отыскав свой плащ, покинул дом. Всю ночь он ходил по разным заведениям в центре города и пил. Под утро явился домой пьяный.

За весь прошлый год Алекос ни разу не навестил Элли. Но недели две назад, когда он вошел в кабинет своего хозяина, она стояла там рядом с отцом. И опять Алекос имел возможность убедиться, насколько похожи их глаза, «Тигр и пантера», – с горечью подумал он, пожимая ей руку. Но в тот день Элли показалась ему иной – более простой, милой, сердечной. Она пожурила его за то, что он забыл ее, и подчеркнула, что принимает, как и раньше, по вторникам. Но перед тем как уйти, попросила его заглянуть к ней в понедельник: у нее никого не будет и они смогут спокойно поболтать вдвоем. Он обещал прийти.

Алекос явился к ней в условленное время, одетый с иголочки, в новом галстуке и с золотыми запонками; жена полдня выводила пятна на его габардиновом плаще. На площади в Кифисии он сел в такси. Не торопясь, расплачивался с шофером, чтобы ему открыли дверь прежде, чем уедет машина. Они сели с Элли на закрытой веранде, откуда открывался великолепный вид. Служанка подала в серебряных вазочках фисташки, миндаль и соленое печенье. Из бутылки, стоявшей на столике, Элли налила в два стакана виски. Они непринужденно болтали, припоминая то один, то другой эпизод из их детства.

– Я была когда-то дикаркой. Мой сын на меня совсем не похож, – проговорила Элли, но внезапно запнулась и потом спросила: – Ты женат?

– Да, к сожалению, – сказал Алекос удрученным тоном, который появлялся у него всегда, когда речь заходила о его жене.

– Почему к сожалению? – улыбнулась лукаво Элли.

– В молодости всегда совершают опрометчивые поступки. Не потому, что я женился на плохой женщине… наоборот, она очень хорошая… Именно в этом моя драма. Не знаю, поймешь ли ты меня. – Не отвечая, она глядела на него с насмешливой улыбкой. – Думаю разойтись… Но разойтись с плохой женой легко, а вот с хорошей страшная мука… Почему ты на меня так смотришь?

Она молчала. И тут их словно подменили. Голос, слова, жесты стали вдруг вкрадчивыми, обольстительными. Будто под гипнозом, они старались пленить друг друга. Это уже была не словесная схватка, не невинный флирт интересного мужчины с красивой женщиной. Внезапно налетевшая страсть, которую они прятали за безразличными фразами, долгими взглядами, воркующим смехом и шутками, придала им смелости. Они точно помолодели.

– Ты, верно, обманываешь меня… Не так ли? – сказала с улыбкой Элли и грациозно склонила голову набок, словно говоря: «Посмотри на меня! Разве я не прелестна? Нравлюсь я тебе?»

Алекос рассеянно смотрел на открывшийся с веранды вид.

– Нет, не обманываю. Порой я чувствую себя таким опустошенным, – ответил он многозначительно.

– Разочарованность производит впечатление на женщин, – заметила Элли и, томно опустив веки, прижалась щекой к спинке дивана. – Самое страшное, что ты всем пресыщен, ни к чему не стремишься. – Лицо ее вдруг стало серьезным, застыло в неподвижности, кожа собралась в морщины, и Элли точно сразу постарела. – Ты еще притворяешься, а я выдохлась. Хочешь послушать музыку?

Она встала и включила приемник. Потом наполнила стаканы и снова села рядом с ним па диван. Он повернулся к ней.

– Кто это? – небрежным голосом спросил он, указывая на миниатюру, висевшую над их головами.

– Какой-то французский революционер… Я привезла из Парижа… Кажется, Мирабо.

– Предатель, – вырвалось у него.

Она сидела, откинувшись, и юбка, плотно обтягивающая ее крепкие бедра, едва прикрывала колени. Она засмеялась и, обращаясь к нему, прикоснулась рукой к его плечу.

– Он, несчастный, был влюблен в Антуанетту и предал дело революции… Прекрасная музыка, правда? Ты бы предал ради женщины?…

– Свои идеи? Никогда, – тут же ответил он.

– У меня от виски немного кружится голова, – пропустив его слова мимо ушей, сказала Элли.

– Налей мне еще капельку, – попросил он, придвигаясь к ней.

Их побледневшие лица сблизились. Она пристально смотрела ему в глаза. Судорога желания пробежала по ее лицу. Элли отпила глоток. Алекос готов был уже страстно приникнуть к ее губам, но отстранился и сам налил виски в стаканы. Проклятые воспоминания детства оставили в его душе неизгладимый след.

– Уже стемнело, – сказал он.

– Ты собираешься уходить? Так рано?

– У меня есть дело, Элли.

– Жаль. Хочешь, я отвезу тебя в Афины на своей машине?

Она опьянела и бешено гнала машину. Алекос за всю дорогу не произнес ни слова. Не отрываясь смотрел перед собой на асфальт. Из-за головокружения он был удивительно сдержан. К сожалению, они доехали очень быстро. Она отвезла его в ту часть города, куда он просил. Перед тем как выйти из машины, он чуть не наклонился к ней и не шепнул на ухо: «Дело у меня не такое важное, я могу отложить его, и мы проведем вместе всю ночь».

– Я как-нибудь зайду к тебе. Значит, ты всегда принимаешь по вторникам?

Алекос бесцельно бродил по ярко освещенным центральным улицам. От виски приятно кружилась голова, и ему казалось, что он счастлив. Он не ощущал холода. Остановившись у какого-то магазина, поправил перед зеркалом галстук и с удовлетворением посмотрел на свое элегантное отражение. «Вдова, вторично вышедшая замуж, разведенная, с ребенком, – подумал он, – нелегко ей найти жениха своего круга, только если кто-нибудь не женятся на ней из-за денег. Но она сама сказала, что к таким людям питает отвращение. Хорошо, что я не спутался с ней. Здесь нужна другая тактика». Он с наслаждением вспомнил красивую виллу, чудесный вид с веранды, изящную современную мебель, толстые ковры и опьяняющий запах духов Элли. И, не признаваясь себе в том, что в голове у него уже созревает – определенный план, отдал себя во власть этих раздумий. Когда он попал в поселок и столкнулся с внушающей ему отвращение действительностью, у него сразу испортилось настроение. Он застал жену за чисткой сковородки. Ему бросилось в глаза ее изможденное лицо, нечесаные волосы, рваный халат. В комнате пахло цветной капустой и ладаном. Он разделся, поеживаясь от холода, и забрался под одеяло…