Larka - Волки

• Название: Волки
• Автор: Larka
• Жанр: Фэнтези

2005–2007 Бывшие "Волки Хайленда", начерно закончено. Неистовой энергии песен обкуренных Led Zeppelin — спасибо!

---

Мир постепенно открывался перед зачарованной волшебницей, становясь близким и понятным, и оттого всё менее и менее пугающим. И маленькая Ивица вдруг ощутила себя не гостьей — частью целого.

— А вот теперь открой глазки, лапочка моя рыжеволосая. И смотри.

Ивица едва не упала со своего места, и ей пришлось чуть крепче вцепиться в ласково обнимающие её руки. Небо… не бывает такого цвета. Глубокое, сине-фиолетовое и настолько бездонное, что у волшебницы на миг закружилась голова от ощущения падения в усеянную яркими и колючими огнями бездну. Ох…

С вершины небольшой горы вокруг виднелись горбатые макушки исполинских, застывших навеки каменных волн. Видно было настолько далеко, что маленькая девочка во взрослой волшебнице едва не задохнулась от изумления. Казалось, стоит только напрячь глаза, и увидишь в проёме меж гор и серо-стальное море. А где-то там, где уснувшие скалы уступали своё место зелёным и отчего-то голубоватым лесам, где-то там далеко находилась когда-то родная деревня. И всё это рядом.

И если расправить крылья и подняться повыше…

— Не улетай, ты ещё не готова стать птицей, голубка моя, — объятия лорда держали ласково, но цепко. И его голос вернул Ивицу на грешную землю. Хоть и с неохотой, она сдержала свой порыв. Это надо же — ещё миг-другой, и полетела бы. Уже почти поняла как…

Но сильнее всего поражала находящаяся впереди, словно парящая в вышине гигантская снеговая вершина. Основание горы тонуло в тёмной синеве. Горделиво высясь над недомерками, она, казалась, подпирала само небо блистающей, слегка иззубренной макушкой.

— А вон то и есть Сноухэд, солнце моё.

Заглянув в округлившиеся от смеси изумления и восторга тёмные глаза волшебницы, ло Эрик легко и необидно засмеялся.

— Нет, малышка, мы живём не там. У подножия есть хорошая долина. А наверх поднимаются только лорды. Последним там был мой отец. Мой старший брат испросил бы там на лордство благословления богов, если бы не война. Если судьбе будет угодно, мне придётся залезть на ту верхотуру. Оттого-то все короли не жаловали и не жалуют Хайленд — не они выбирают, кому там быть хозяевами. А небеса… или сами боги.

Восходящее где-то справа-сзади светило уже украло в той стороне густую фиолетовую окраску неба, пригасило нестерпимо яркие искры звёзд. И вот наконец, Сноухэд первым осветился — да так, что серебряные искры резанули взор, обжигая, казалось, не только глаза, но и само сердце.

— Вот и утро. Именно такое бывает только раз в пять-семь лет, милая. Чтоб ни туч, ни ветра — и у нас, горцев, именно этот день и этот час почитают началом нового года.

Тени косо сползали вниз по склонам гор, уступая место свету. Так быстро, что это оказалось видно глазом. И ощущение, надо признать, было жутковатым и прекрасным одновременно. Настолько, что Ивица молча и чуть искоса смотрела в это великолепие, меланхолично потирая носик о щёку своего лорда. Даже мягко золотящаяся сбоку комета не нарушала очарования, лишь придавая феерический оттенок всей картине и напоминая о неизбежном.

— Ты возьмёшь меня с собой наверх, почтить величие богов и Сноухэда? — лёгкий шёпот уст отозвался не струйкой пара, а несколькими снежинками, быстро упавшими в разреженном воздухе.

— А ты станешь моей леди? — чьи-то губы нескромно раздвинули рыжую шевелюру, нашли ушко и ласково, до сладкой дрожи и истомы, легонько поцеловали мочку.

Но всё же, Ивица уже опомнилась.

— Посмотрим, мой лорд, — но в глазах её даже и посторонний заметил бы лукавую смешинку.

Частью вверх, немного вниз — да легонько повернуться в обернувшей душу грусти неизведанной печали, когда эти неизбывны слёзы неба слижут льющиеся в душу капли грусти горькой и солёной. Не изведать, не измерить глубину печали лёгкой, но вернёмся мы однажды к сводам царственных чертогов поклониться в память предков да почтить вниманьем сердца…

Ла Виолетта проснулась под утро от того, что как обычно ворочающийся во сне Ларс намотал на себя весь тёплый шерстяной плед, и бывшую коронную девицу до костей пробрал вовсе не шуточный морозец. Пришлось ей отвоёвывать законный кусочек тепла, да ещё и врезать ворчащему что-то сквозь сон рыжему под рёбра. Надо признать, тот вовсе не брыкался — почти сразу и почти безропотно уступил подруге её добычу. А потом запросто, как малыш кошку, притянул ту себе под бок, да ещё и обнял обеими руками.

К чести девицы — она не стала мурчать от удовольствия, млея под отвоёванным пледом в сильных, надёжных и всё же нежных объятиях. Она кое-как приоткрыла в сереющий сумрак один глаз и с интересом присмотрелась в сторону.

Огромный костёр уже почти прогорел, и возле образовавшейся груды рдеющих углей сидели три великана. Судя по остаткам валяющейся поодаль шкуры, они подкрепились чёрным жеребцом ло Эрика, и девица немного поёжилась в предвкушении нахлобучки лорда. Зато ходячие громилы, судя по всему, оказались после трапезы скорее в добром расположении духа. Даже, пожалуй, в лирическом — потому что сидели у тепла с задумчивыми, словно высеченными из гранита лицами и негромко напевали какую-то старинную песню.

Негромко, это, разумеется, по их собственному мнению — зато ла Виолетте звук показался грохотом лижущей бок горы каменной лавины. Однако, умаявшиеся за день остальные спали себе беззаботно, потому девица лишь подивилась спросонок, что почему-то понимает слова этой куда более древней, чем мир, песни. И продолжила себе нежиться в тепле, сообразив что слишком пристальное внимание с её стороны может показаться великанам, мягко говоря, невежливым или даже назойливым.

Однако троица у костра обратила на копошащуюся мелюзгу именно столько внимания, сколько она по их мнению заслуживала — то есть, ровным счётом никакого. Всё так же сидели они у скупо светящего огнища, и зачем-то ла Виолетте пришла на ум нелепая мысль, что точно так же это могло быть и сто, и тысячу, и целую вечность назад. Это мы словно бабочки-одноневки. А великаны вон они — вечные словно небо или горы. Могучие как стихии и равнодушные ко многим глупостям, занимающим или даже волнующим наши сердца. Да уж, эти ребятки на мелочёвку не размениваются. Велики не только телом, но и духом…

В следующий раз она проснулась от того, что чуть не захлебнулась. Оказывается, её уже подняли и усадили почти в вертикальном положении. А сама она, оказывается, давно уже завтракает копчёным мясом, прихлёбывая восхитительно горячий травяной отвар из то и дело наклоняющейся к её губам кружки. За последней обнаружились внимательные и чуть насмешливые глаза Ларса. Рыжий безо всякой деликатности постучал девицу по спине, и совершенно спокойно пожелал приятного аппетита.

Вот уж не знаешь — едва не кувыркнувшаяся ла Виолетта не поняла, стоит ей возмутиться или же поблагодарить? На всякий случай она скорчила на парня свирепую и даже злющую мордашку, однако тот что-то не особо впечатлился.

— На здоровье, — искренне пожелал он и тут же оделил подругу глотком напитка.

— Смотри сам не окочурься, — ла Виолетта откровенно не выспалась, а потому не сочла нужным скрывать свою ворчливость. Затем подумала, что не стоит быть такой уж стервозной, как та старая мадам-содержательница непотребного заведения с малолетками обоих полов, когда ту арестовывали. Да и Ларс, собственно, не заслуживал, чтоб с утра ему портили настроение.

Потому она притянула обрамлённое рыжими лохмами лицо к себе, и на десерт устроила себе такой долгий и сладкий поцелуй, что полирующая неподалёку своё копьё ла Торвальдина лишь завистливо вздохнула.

У Денера, как оказалось, гораздо лучше получаются дела, когда он думает не головой и даже не задницей — а доверяет своему сердцу. Потому не удивительно, что когда здоровяк после чинного и велеречивого прощания оставил великанам ещё одну лошадь "на после завтрака", не удивительно, что один из его куда более крупных то ли предков, то ли сородичей улыбнулся снисходительно.

— Погодите, малявки, — а затем, поднатужившись, гаркнул куда-то в сторону. — Скампи!

Как люди не оглохли, не поняли и они сами. На ногах не устоял даже Денер, коему на правах лорда не позволено было проявлять легкодухость.

Зато тщедушный грязно-рыжий бес, который где-то за горизонтом с вожделением принюхивался к последу жирненькой, откормившейся за лето каменной куропатки, так и не понял — какая сила вздёрнула его в воздух словно пушинку. Чудным образом перекувыркнула в воздухе, со свистом и гулом потащила куда-то, а напоследок с размаху приложила о гладко вымощенную каменными плитами площадь.

— Проведёшь человечишков к Сноухэду. Коротким путём, и чтоб без шалостей, — буркнул великан. А затем, потеряв к мелкой нечисти всякий интерес, обратил свой тяжёлый взор на Денера. — Как решишь отпустить, отблагодари куском сырого мяса, да хорошим таким пинком под хвост, от души.

Скампи униженно кланялся, поджав уже в предвкушении расплаты упомянутое место, а глаза его воровато присматривались к тем, к кому так бесцеремонно его назначила проводником воля одного из великих мира сего.