Гэри Дженнингс - Пророчество Апокалипсиса 2012

• Название: Пророчество Апокалипсиса 2012
• Автор: Гэри Дженнингс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-58307-2

Это роман о легендарном божественном правителе Кецалькоатле, Пернатом Змее, построившем золотой город Толлан, город молока и меда.

Это история жрецов Пернатого Змея, приносивших человеческие жертвы на вершине храмов-пирамид и толкавших страну в пучину братоубийственной войны.

Это рассказ о Хранителе Слова, придворном математике и астрономе Кецалькоатля, записавшем кодексы Календаря конца времен, и о наших современниках, в руки которых попали эти документы.

Это повествование о предательстве, любви и верности в наши дни и во времена Пернатого Змея.

«Пророчество Апокалипсиса 2012» — это международный бестселлер, продолжающий традиции Гэри Дженнингса, автора книг «Путешественник» и «Хищник», а также серии романов «Ацтек».

---

— Роспись на городских стенах поблекла, — заметил я.

— В Теотиуакане все поблекло, — отозвалась моя спутница.

Стража у ворот вела себя грубо, неприкрыто вымогая у путников взятки, прежде всего у купцов и торговцев. Некоторых останавливали и обшаривали их пожитки, всячески давая понять, что нужно делиться. Однако мы прошли в ворота беспрепятственно, поскольку пристроились к колонне носильщиков, вожак которой сумел поладить с привратниками.

За воротами разница между Толланом и Городом богов сделалась еще очевиднее. Здесь сохранилось множество росписей, когда-то ярких и броских, но теперь потускневших и облупившихся. Штукатурка повсюду осыпалась, улицы были завалены мусором и нечистотами. Вода в бассейнах стояла грязная и вонючая.

Неожиданно раздались крики, и прохожие шарахнулись в стороны, прижимаясь к стенам зданий. Мы последовали их примеру.

Оказалось, по улице несли паланкин знатного вельможи, возможно даже члена правящей семьи, и шедшие впереди воины бесцеремонно разгоняли народ дубинками. При этом уличная толпа была плотной, улица узкой, и увернуться от ударов не представлялось возможным, так что, когда воины поравнялись с нами, мне не оставалось ничего другого, кроме как принять удары на себя и по возможности прикрыть от них Иксчааль. Я обнял ее и повернулся к паланкину спиной, пригнув голову. По спине мне и досталось. Я испустил громкий стон, надеясь таким образом убедить стража в том, что он исполнил свой долг со всем надлежащим рвением… лучше с этим не справились бы и все демоны Миктлантекутли.

После того как паланкин и стража удалились, мы собрались идти дальше.

— Спасибо, — сказала Иксчааль.

— Ты спасла мне жизнь, — улыбнулся я. — И не единожды.

— Это мой долг.

— Кроме того, я обязан тебе многим, что узнал и увидел. Да хоть бы тот же Теотиуакан. Вряд ли я увижу что-либо подобное до конца своих дней.

— Пожалуй, не увидишь — по той простой причине, что второго Теотиуакана не существует под солнцем. И не только потому, что это величайший город сего мира. Даже сегодня его пирамиды, храмы и дворцы служат недосягаемыми образцами совершенства, и большая часть того, что мы видим в других городах, является не более чем жалким подражанием здешним чудесам. Сам Кецалькоатль и другие боги называли этот город своим домом и разгуливали по этим улицам, освящая землю под своими ногами. То, что они бывали здесь, ощущается и по сей день.

— Возможно, в древности явление божества вдохновило художников и ученых Толлана, — предположил я.

— Теотиуакану, разумеется, завидовал весь сей мир, — сказала моя спутница. — Даже майя, и те подражали храмам, зданиям и улицам этого города. Твои люди-псы, мечтающие разграбить Толлан и основать на его развалинах собственную державу, понятия не имеют о том, что Толлан есть лишь бледное отражение того, что ты видишь здесь.

Правда, вела меня Иксчааль отнюдь не по самым впечатляющим городским кварталам, а все больше по темным, узким задним улочкам, чтобы как можно меньше попадаться людям на глаза.

Добравшись никем не замеченными до Церемониального центра, мы остановились перед гороподобными пирамидами, посвященными богам Солнца и Луны.

— Лестницы в небо, — прошептала Иксчааль, ее глаза увлажнились.

Я всей кожей чувствовал исходившую от священных храмов великую силу. Мне трудно было представить, как нечто столь величественное могло быть делом человеческих рук. Нет, только боги могли сотворить этот город, столь гигантский, непостижимый и разный, в котором божественное величие сосуществует с людским небрежением и упадком.

— Как мог Теотиуакан лишиться милости богов? — спросил я.

— Купцы и знать разбогатели, разжирели и расслабились, — ответила Иксчааль. — Они перестали возводить храмы, создавать произведения искусства, даже защищать свою державу. Куда больше их стали интересовать нажива и удовлетворение своих низменных желаний. Этим они обесчестили и себя, и вверивших им великое наследие богов. — Иксчааль взглянула мне прямо в глаза, словно предлагая с ней поспорить. — Они позабыли о том, что боги требуют ревностных трудов и презирают нерешительность и слабость. И Толлан постигнет та же участь, если город не прекратит бездумно расточать внутренние силы.

Она поведала о том, что сейчас в Теотиуакане правит жестокий правитель и клика заносчивых, распутных вельмож, презирающих все, угодно Пернатому Змею: математику и астрономию, учебу и науку, зодчество и искусство, даже сам ветер, море и звезды.

— Как и в Толлане, упадок в Теотиуакане начался с немилости бога дождя, — продолжала она. — Скудели урожаи, дорожала провизия, а жадные купцы и знать, не думавшие ни о чем, кроме наживы, усугубили и без того непростое положение, начав придерживать продовольствие, чтобы поднять цены до небес. Несчастным беднякам приходилось отдавать все, что они имели, за жалкую пригоршню маиса.

Завидев группу оживленно болтавших и смеющихся стражников, собравшихся возле казармы вокруг внушительного чана с октли, мы решили обойти их стороной. К сожалению, они уже напились настолько, что совершенно утратили человеческий облик, превратившись в грязных, грубых скотов, одолеваемых отвратительной похотью. Когда мы проходили мимо, один из них бесцеремонно схватил Иксчааль и потащил в казарму. И вправду, с чего бы ему пришло в голову церемониться с нищими, бесправными носильщиками?

— Пойдем, женщина, мы засеем твое лоно добрым семенем, дабы оно взрастило славных воинов вроде нас.

Я хотел было вмешаться, но она остановила меня предостерегающим взглядом. Стражники, хоть и пьяные, держали в руках мечи и боевые топоры, а мое оружие было спрятано на дне сумки. К тому же их было много, а я один.

Иксчааль вырвала руку, но воины окружили ее и стали со смехом лапать, подталкивая к казарме.

— Беги! — крикнула она мне, видя, что я рванулся к ним.

Я замер.

— Помни о своей миссии! — выкрикнула она, когда ее уже затаскивали в дверь.

Я заставил себя пойти дальше по улице, хотя ноги мне не повиновались.

Иксчааль. Они забрали Иксчааль!

Они могли заиметь ее до смерти и выбросить на улицу или прикончить раньше, чтобы не слышать ее криков.

Я остановился. Рассудок требовал подчиниться ее команде, ведь попытка вмешаться, скорее всего, будет стоить мне жизни. Значит, миссия останется невыполненной.

Мне следовало идти дальше. Она была права. Поэтому ее и послали направлять меня. Как и моя мать, она была Прозревающей.

Неожиданно я развернулся и воззрился на казармы. И тут меня охватила неудержимая ярость. Судьба этой женщины сделалась вдруг для меня стократ важнее судеб держав и будущих, еще не родившихся на свет поколений.

Я бросил свою кипу перьев и, вытаскивая на ходу из сумки меч, помчался к казарме и влетел внутрь, ошарашив беспечно болтавших и смеявшихся часовых. Мною овладел безумный гнев, глаза застила кровавая пелена. Я рубил, колол, кромсал, наносил удары мечом и ногами с неистовством лесного кота, у которого попытались отнять самку.

А потом вдруг замер — поняв, что у меня нет больше противников. Все вокруг — стены, потолок и я сам — было в крови.

В казарме имелись всего три комнаты, и я пробежал по ним всем, ища Иксчааль.

Но ее там не было.

Я вертелся по сторонам, держа меч наготове, и решительно ничего не понимал.

Она исчезла. Пропала. Во имя Кецалькоатля…

Куда она подевалась?

Часть XV

56

В одном из пересекающихся ущелий Харгрейв обнаружил оставшееся после схода камнепада пятно мягкой земли, и они с Джеймси по очереди принялись рыть могилы. Одну большую, общую — для бандитов и отдельно другую, меньше — для изнасилованной и убитой ими женщины. Их похоронили возле стены каньона, а сверху место захоронения завалили камнями так, что со стороны можно было подумать, будто здесь случился очередной обвал. Никому бы и в голову не пришло, что камни эти надгробные.

Могилы копали складной лопатой с рукоятью в три фута длиной, страшно неудобной, до мозолей натиравшей руки. Разумеется, время от времени Мартинес, Куп и Рита подменяли Харгрейва и Джеймси и рыли, сколько могли, но надолго их не хватало. Когда с рытьем было покончено, трупы привязали к мулам и отволокли к большому рву по земле. Жертву разбойников Джеймси отвез туда, положив животом вниз на вьючного мула.

К тому времени, когда могилы закидали землей и завалили камнями, солнце уже стояло в зените.

За все время работы никто не проронил ни слова.

— Что до меня, то я похоронила бы только бедную девушку, а подонков бросила бы гнить, — заявила Рита, когда уже все было кончено.

— Оставить столько трупов — значит устроить здесь целое сборище стервятников, — заметил Харгрейв, взгромоздив над местом общего захоронения последний зазубренный камень. — Просто тучи стервятников.