Джон Ролз - Теория справедливости

• Название: Теория справедливости
• Автор: Джон Ролз
• Издательство: Изд-во Новосибирского ун-та
• Жанр: Философия
• Год: 1995
• ISBN: 5-7615-0365-4

Вниманию читателей предлагается книга американского философа Джона Ролза (1921–2002), которая была впервые опубликована в 1971 г. и стала одним из самых известных и влиятельных философских произведений в англоязычном мире последних десятилетий XX столетия. В ней представлена наиболее ясная и точная формулировка принципов, которые должны быть положены в основу справедливого социального устройства. Автор рассматривает центральные идеи и цели своей концепции, названной им «справедливость как честность», в качестве как основы философской концепции конституционной демократии, так и жизнеспособной альтернативы доктринам, прежде доминирующим в западной философской традиции — классическому утилитаризму и интуитивизму. Книга имеет ярко выраженный междисциплинарный характер — она написана на стыке политической философии, политической экономии, социологии, этики, с привлечением средств современной аналитической философии, теории игр и решений.

Книга составила целую эпоху в этических и правовых исследованиях и стала стандартным учебным пособием для американских и западноевропейских университетов. Она будет полезна философам, социологам, политологам, экономистам, юристам, студентам и аспирантам соответствующих специальностей, а также всем заинтересованным читателям.

---

Наконец, если стороны сами выдвигают предположения, они не будут иметь побудительного мотива к беспочвенным или произвольным принципам. Например, никто не будет настаивать на том, чтобы специальные привилегии относились к людям выше шести футов или родившимся в солнечный день. Не выдвинет никто и принцип, что основные права должны зависеть от цвета кожи или волос. Никто не сможет сказать, будут ли такие принципы работать на его преимущества. Далее, каждый такой принцип есть ограничение свободы действий человека, а такие ограничения не должны быть приняты без причины. Конечно же, мы могли бы вообразить конкретные обстоятельства, в которых подобные характеристики существенны. Так, рожденный в солнечный день мог бы быть одарен счастливым темпераментом и, стало быть, в высшей степени пригоден для занятия определенной должности в структурах власти. Но такие отличия никогда не могли бы быть предложены в качестве первых принципов, потому что должна быть некоторая рациональная связь с продвижением человеческих интересов в широком смысле слова. Рациональность сторон и их ситуации в исходном положении гарантирует, что это соображение присутствует в этических принципах и концепции справедливости16. Расовая и половая дискриминация неизбежно предполагают занятие определенными людьми предпочтительного положения в социальной системе, которое они хотят эксплуатировать к собственной выгоде. С точки зрения личностей, имеющих схожее положение в исходной ситуации, которая честна, принципы четко сформулированных расистских доктрин не только несправедливы. Они иррациональны. По этой причине мы могли бы сказать, что они вообще не являются моральными принципами, а просто средствами подавления. Им не находится места в перечне традиционных концепций справедливости17. Конечно, все это не есть дело определения. Это, скорее, следствие условий, характеризующих исходное положение, особенно условий рациональности и занавеса неведения. Таким образом, содержательность концепции правильности и исключение произвольных и пустых принципов является следствием теории.

26. РАССУЖДЕНИЕ, ВЕДУЩЕЕ К ДВУМ ПРИНЦИПАМ СПРАВЕДЛИВОСТИ

В этом и следующих разделах я займусь выбором между двумя принципами справедливости, с одной стороны, и принципом полезности — с другой. Определение рационального предпочтения какой-либо из двух возможностей — вероятно, центральная проблема в развитии концепции справедливости как честности в качестве жизнеспособной альтернативы утилитаристской традиции. Я начну этот раздел с представления некоторых интуитивных замечаний в пользу двух принципов. Я кратко обрисую качественную структуру аргумента, необходимую для убедительности принципов.

Теперь рассмотрим точку зрения любого человека в исходном положении. У него нет способа добиться для себя специальных преимуществ. А с другой стороны, у него нет и оснований для покорности в невыгодной для него ситуации. Так как ему неразумно ожидать большей, чем равная, доли в разделении социальных первичных благ и нерационально соглашаться на меньшее, благоразумным выходом в этой ситуации будет признание, в качестве первого шага, принципа справедливости, требующего равного распределения. В самом деле, этот принцип столь очевиден при симметрии сторон, что должен прийти в голову каждому человеку. Таким образом, стороны начинают с принципа, устанавливающего равные свободы для всех, так же как и равные возможности и равное распределение доходов и богатства.

Но даже при ориентации на приоритет основных свобод и честное равенство возможностей нет никаких причин к тому, чтобы это исходное признание было окончательным. Общество должно принять во внимание экономическую эффективность и требование организации и технологии. Если существуют неравенства в доходах и богатстве, а также различия во власти и степени ответственности, которые работают на то, чтобы сделать положение всех лучше по сравнению с тем, что было бы при равенстве, то почему не позволить их?

Можно было бы подумать, что в идеале индивиды должны служить друг другу. Но поскольку стороны предполагаются взаимно незаинтересованными, принятие ими этих экономических и институциональных неравенств есть лишь осознание отношений оппозиции, в которых люди находятся в обстоятельствах справедливости. Они не имеют оснований для жалоб по поводу мотивов друг друга. Таким образом, стороны согласились бы на эти различия только в том случае, если бы их угнетало ощущение того, что другие устроены лучше; но я уже предположил, что на их решения зависть не оказывает влияния. Таким образом, базисная структура должна позволить эти неравенства в той степени, в какой они улучшают ситуацию каждого, при условии, что они совместимы с равной свободой и честными возможностями. Поскольку стороны начинают с равного деления всех социальных первичных благ, тот, кто выгадывает меньше всего, имеет, так сказать право вето. Таким образом, мы приходим, к принципу различия. При рассмотрении равенства как основания для сравнения те, кто получает больше, должны делать это на таких условиях, которые оправдываются теми, кто получает меньше всех.

Путем подобного размышления стороны могли бы прийти к двум упорядоченным принципам справедливости.

Я не буду пытаться обосновать здесь это упорядочение, но сделаю некоторые замечания для понимания интуитивной идеи. Я предполагаю, что стороны считают себя свободными личностями, имеющими фундаментальные цели и интересы, во имя которых они полагают законным выдвигать притязания друг к другу относительно устройства базисной структуры общества. Религиозные интересы — знакомый исторический пример; интерес в сохранении целостности личности является другим. В исходном положении стороны не знают, какие конкретные формы принимают эти интересы; но они все-таки предполагают, что имеют такие интересы и что основные свободы, необходимые для их защиты, гарантируются первым принципом. Так как люди должны гарантировать эти интересы, они ставят первый принцип перед вторым.

Случай двух принципов может быть усилен более детальным рассмотрением понятия свободной личности.

Стороны полагают, что они имеют интересы высшего порядка, в которые оформлены и регулируются социальными институтами все другие интересы, включая даже фундаментальные интересы. Они не считают себя неизбежно связанными, или отождествленными, с преследованием конкретного комплекса фундаментальных интересов, которыми они могли бы обладать в некоторое данное время, хотя они желают иметь право продвигать такие интересы (при условии, что они допустимы). Скорее, свободные личности воспринимают себя в качестве существ, которые могут пересмотреть и изменить свои окончательные цели и которые отдают предпочтение сохранению свободы. Отсюда, они не только имеют окончательные цели, которые они могут преследовать или отвергать, но и хранят верность и преданы тем целям, которые формируются и утверждаются в свободных обстоятельствах. Так как два принципа гарантируют социальную форму, поддерживающую эти условия, согласятся, скорее всего, на них, а не на принцип полезности. Только при таком соглашении стороны могут быть уверены в том, что будут гарантированы их интересы высокого порядка как свободных личностей.

Приоритет свободы означает, что раз основные свободы установлены эффективно, экономическое благосостояние не может быть результатом обмена на меньшие или неравные свободы. Только в том случае, когда социальные обстоятельства не позволяют эффективно установить эти основные права, можно говорить об их ограничении; и даже тогда ограничения прав могут быть допущены только в той степени, в какой они являются необходимым шагом в подготовке того этапа, когда ограничения больше не оправдываются.

Отрицание равных свобод может защищаться только в случае необходимости существенных изменений жизненных условий, после которых можно воспользоваться свободами. Таким образом, принимая упорядочение двух принципов, стороны предполагают, что условия их общества, каковы бы они ни были, допускают эффективную реализацию равных свобод. Или если же они не допускают этого, обстоятельства, тем не менее, достаточно благоприятны, так чтобы приоритет первого принципа указывал на наиболее настоятельные изменения и предлагал предпочтительный путь к социальному состоянию, в котором могут быть установлены все основные свободы. Полная реализация двух упорядоченных принципов представляет собой долговременный процесс именно упорядочения, по крайней мере, в разумно благоприятных условиях.

Из всего сказанного возникает впечатление, что два принципа являются по меньшей мере правдоподобной концепцией справедливости. Возникает, однако, проблема систематического их обоснования. В этом плане предстоит сделать несколько вещей. Нужно разработать следствия этих принципов для институтов и обозначить последствия для фундаментальной социальной политики. При этом они пройдут проверку сравнением с нашими обдуманными суждениями справедливости. Часть вторая посвящена как раз этому. Но можно также попытаться найти решающие аргументы в их пользу с точки зрения исходного положения. Для того чтобы понять, как это может быть сделано, полезно в качестве эвристического приема рассматривать два принципа в качестве решения задачи о нахождении максимина в проблеме социальной справедливости. Есть некоторое соотношение между двумя принципами и правилом максимина для выбора в условиях неопределенности18. Это видно из того факта, что два принципа человек должен был бы выбрать для устройства такого общества, в котором положение человека предписывается его врагом. Согласно правилу максимина, альтернативы ранжируются по их наихудшему результату: мы должны принять альтернативу, худший результат которой превосходит худшие результаты других альтернатив19. Люди в исходном положении, конечно, не предполагают, что их исходное положение в обществе устанавливается их недоброжелателем. Как я замечаю ниже, они не должны исходить из ложных посылок. Занавес неведения не нарушает этой идеи, так как отсутствие информации — это не дезинформация. Но два принципа справедливости могли бы быть выбраны для вынужденной защиты сторон против такой случайности, и как раз такой подход придает смысл концепции как решению задачи нахождения максимина. Подобная аналогия предполагает, что если исходное положение описывается так, что для сторон рационально принять консервативную позицию, выраженную правилом максимина, то в пользу двух принципов может быть сконструирован убедительный аргумент. Ясно, что правило максимина, в общем, не является надежным гидом при выборе в условиях неопределенности. Но оно имеет место в ситуациях, отмеченных определенными специфическими особенностями. Я хочу показать, что два принципа имеют с этой стороны хорошую поддержку, поскольку исходное положение имеет эти особенности в очень большой степени.