Вадим Пигалев - Баженов

• Название: Баженов
• Автор: Вадим Пигалев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга о выдающемся русском зодчем XVIII века Василии Баженове.

---

Так, прикрываясь авторитетом Новикова и пользуясь популярностью его изданий, Шварц делал себе имя, карьеру, утверждал себя на масонском и гражданском поприще. В конечном итоге в тех же масонских изданиях его стали называть «идейным и нравственным оракулом» российской молодежи, «неутомимым просветителем».

Потом по этому поводу русский марксист Г. В. Плеханов справедливо замечал: «Когда Шварца называют ревнителем просвещения, то забывают, что «просвещение», к которому он стремился, на самом деле являлось мрачной и свирепой реакцией против просвещения XVIII века. И чем планомернее, чем настойчивее и самоотверженнее была его деятельность, тем больше вреда приносила она…»[13]

Любопытно привести, например, такое заявление Шварца: «Человек в настоящее время гнилой и вонючий сосуд, наполненный всякой мерзостью. Совершенство его, существовавшее на земле до грехопадения Адама, достижимо лишь через познание себя и Бога в природе теми путями, которые указывают розенкрейцеры. Мудрость преемственна. Искра Адамова совершенства сохранилась в избранном кружке мудрецов — патриархов, от них она перешла к еврейским сектам иессеев и терапевтов, откуда ее и приняли розенкрейцеры».

Поразительная «философия»!

В 1781 году Шварц стал усиленно домогаться, чтобы русские масоны командировали его в Германию для поисков якобы «истинного масонства» и приобретения высоких степеней. У многих же русских масонов, в том числе у Баженова и Новикова, испытывавших некоторое подозрение к чрезмерной зависимости от шведской системы и ее мастеров, были другой план, иные заботы. Они настаивали на поездке Шварца не в Германию, а в Швецию, ибо жаждали освободиться из-под полной иноземной зависимости и перенести акцент в своей деятельности на нравственное самоусовершенствование и распространение просвещения в России. Наиболее честные русские масоны, хотя бы интуитивно, не отказываясь, впрочем, от мистического мировоззрения, не могли не чувствовать, что чрезмерное увлечение отнюдь не православными ритуалами, почитание заморских мастеров и повиновение их уставам, клятвам, нравам, морали — все это так или иначе наносит вред традиционным нравам. Даже масон И. В. Лопухин, строго соблюдавший орденскую иерархичность и почитавший масонские теории, все чаще стал заявлять, «…что главное искусство российской политики должно состоять в том, чтоб сколько можно не только меньше зависеть от Европы, но и меньше связей с нею иметь, как политическими сношениями, так и нравственными. Под именем последних разумею я обычаи, коих заразительная гнилость снедает древнее здравие душ и тел российских».

…И все-таки Шварц своего добился. Правда, вначале он был на средства масонов направлен в Курляндию, «чтобы, — как свидетельствовал Новиков, — он искал и старался получить акты истинного масонства». В Курляндии — это знали далеко не все московские масоны — действовала немецкая система «строгого наблюдения». Поэтому Шварцу ничего не стоило получить от них рекомендации к берлинским масонам. Он сообщил об этом в Москву и заверил русских масонов в скором освобождении от Швеции. Но для этого, как уверял Шварц, ему необходимо побывать во Франкфурте-на-Майне, где в то время собрался конвент представителей масонских лож и где он обещал выйти с ходатайством об освобождении масонской зависимости России от Швеции.

Генеральный международный конвент масонских лож системы «строгого наблюдения» состоялся в Вильгельмсбаде в июле 1782 года. На нем Россия была признана VIII «самостоятельной масонской провинцией». Эта самостоятельность, однако, была не только относительной, но и еще более коварной в смысле изощренного контроля за деятельностью русских лож и масонской зависимости от Берлина.

Шварц был объявлен чем-то вроде диктатора в качестве «единственного верховного представителя теоретической степени Соломоновых наук в России». Ему вменили в обязанность сохранять «тайну ордена», следить за работой русских масонов, собирать с них взносы и пересылать деньги в берлинскую кассу ордена, «присылать в капитул поименный список всех вновь принятых братьев», осуществлять связь посредством секретных шифров с гроссмейстером, получать от него «задания и таинства». Помощником Шварца без права контроля за его деятельностью был назначен Н. И. Новиков.

Как отнеслись к «новшествам» и сюрпризам Шварца русские масоны? Новиков в ответах на вопросы С. И. Шешковского, который вел следствие, чистосердечно свидетельствовал: «Все мы крайне были недовольны и сказали ему, что это совершенно против нашего желания, что мы сих связей и союзов не искали и не хотим, что градусов сих так называемых рыцарских мы не примем и что мы и от шведского у кн. Гагарина масонства затем отстали, что их употребления не хотели, короче сказать, все совершенно были сим его поступком недовольны».

Но дело было, как говорится, сделано. Масонская орденская дисциплина требовала повиновения, исполнения устава. Кроме того, берлинские мастера располагали бумагами — «прошениями» русских масонов о принятии в орден розенкрейцеров, кои заранее были переправлены Шварцем в Берлин и всегда могли явиться поводом для шантажа своенравных российских «братьев».

Однако и Баженов и Новиков оказались в числе непослушных. Русский архитектор подчинялся уставу лишь формально. Василий Иванович, не ведая ничего худого, при случае выполняя просьбу «братьев», передавал масонские книги Павлу Петровичу и добросовестно отчитывался в ложах, в коих он бывал, кстати, редко, о разговорах с цесаревичем, его настроении.

И все же, несмотря на весьма формальную причастность к масонству, Баженов в силу сложившихся обстоятельств и чрезмерной доверчивости оказался в числе главных жертв опальных «братьев», на коих Екатерина обрушила свой гнев. Причиной тому послужили вещественные доказательства. Дело в том, что всякий раз, когда Баженов возвращался от Павла Петровича, выполнив соответствующее масонское задание, Шварц и Шредер требовали от архитектора письменный отчет о посещении цесаревича. Иногда такие отчеты ему велено было писать собственноручно в нескольких экземплярах. Один из экземпляров затем поступал к Новикову, коему Шварц или Шредер приказывали отредактировать написанное, а также собственноручно переписать аранжированный отчет в двух-трех экземплярах. Один из них поступал на перевод, для отправки масонскому руководству в Берлин. Другие хранились в ложах, в личных архивах «братьев». Есть основание предположить, что руководители русских «братьев», берлинские агенты розенкрейцеров приказывали хранить эти бумаги не случайно, ибо сами они предпочитали никаких следов не оставлять. Делалось это, видимо, для того, чтобы в критический момент отвести от себя всякие подозрения, обвинения в политическом заговоре и тому подобное и всю вину переложить на русских масонов, сославшись на их инициативу, на рукописные документы. Не исключено также, что барон Шредер «коллекционировал» эти бумаги и на случай шантажа, так как в его обязанности входило: контролировать деятельность русских «братьев», подчинять их орденской дисциплине, следить за выполнением указаний и клятвенных обязательств.

Многие же русские масоны, в том числе Новиков и Баженов, разного рода письмам, орденским отчетам, собственноручным заметкам должного значения, к сожалению, не придавали, ибо не ведали и не догадывались, что это может быть потом кем-то использовано. К тому же они были искренне убеждены, что в их действиях нет ничего худого. Ведь тайная орденская переписка и все секреты высших градусов были вне поля зрения, а тем более контроля.

Масонская тактика, применяемая розенкрейцерскими мастерами в адрес Баженова, практиковалась и по отношению к Новикову.

Руководителей розенкрейцеров новиковская «самость» стала на определенном этапе раздражать. Они рассчитывали активизировать российское масонство, усилить пропаганду масонских идей. И предполагалось сделать это руками «русского Вольтера». Но вместо этого время уходило на постоянное обуздание издателя. Шварц не переставал упрекать Новикова в равнодушии к масонским делам, нарушении орденских законов и предписаний.

Желая от имени тайных берлинских мастеров упрекнуть Новикова в «своевольстве» и нежелании выполнять главное обязательство «вольного каменщика» — «распространять свет масонского учения», немецкий барон Шредер, один из начальников розенкрейцеров, отдает через Шварца приказ: составить собственноручно опись всем книгам, какие Николай Иванович выпустил в 80-х годах. Это был по-своему хитрый ход. Во-первых, если бы Новиков поставил в список только то, что выпущено им самим, то оказалось бы, что среди этих книг почти нет масонских изданий. Более того, многие издания противоречат «масонской философии». Это дало бы повод розенкрейцерам обвинить издателя в умышленной враждебности ордену, в нарушении им клятв и уставов. За это грозила расправа. Во-вторых, если бы Новиков согласился вставить в список и те издания, кои легально и нелегально выпущены Шварцем и его учениками, то получилось бы таким образом, что Николай Иванович сам подписывается под книгами, философию коих он не разделяет и даже подчас плохо информирован об их содержании. Словом, это означало признать философию обскурантизма и добровольно, а также заранее (в случае возможных неприятностей) взять всю ответственность за эти издания на себя. Это был бы в руках тайных иноземных мастеров еще один документ на случай шантажирования или снятия с себя каких-либо подозрений и обвинений.