Ги Декар - Зверь

• Название: Зверь
• Автор: Ги Декар
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-289-01639-2

В сборник вошли два детектива: героем романа Лео Мале «Туман на мосту Толбиак» является частный сыщик Нестор Бюрма — человек с юмором и незаурядным умом, разгады­вающий любые головоломки преступников; а вот героем дру­гого детектива Ги Декар сделал человека-«зверя» — так за­клеймило слепоглухонемого Жака Вотье буржуазное общест­во, но справедливо ли это?…

---

Это добродушие и скромность еще более располо­жили ее к нему. Девушка посчитала, что не следует принимать ворчание старого адвоката за истину в по­следней инстанции и заупрямилась. Мало-помалу Вик­тор Дельо заинтересовался ее занятиями. Кроме слу­жанки Даниель была единственной женщиной, которая могла являться в любое время в несколько запущенную квартиру старого холостяка. В какой-то момент Дани­ель даже подумала: не влюбился ли старый друг в нее? Но она быстро поняла, что Виктор Дельо никогда ни в кого не влюбится. Не то чтобы он был эгоистом, а из принципа—он ненавидел женщин. Может быть, пото­му, что они никогда особенно не обращали на него вни­мания. Среди прочих же он более всего презирал жен­скую адвокатуру и судил о ней коротко:

—      Женщины или усыпляют суд, или приводят его в отчаяние, но в любом случае результат — разруши­тельный.

Даниель все же хотела стать адвокатом, и это была главная причина, заставившая ее привязаться к оди­нокому суровому человеку, сообщавшему ей уйму ин­тересных вещей и учившему тонкостям ремесла. Она никогда не могла понять, почему Виктор Дельо не сде­лал карьеру.

В его рабочем кабинете она печатала на старой ма­шинке те немногие письма, которые он не мог не отправ­лять по долгу службы, несмотря на свое отвращение к любой переписке.

—       Внучка, — сказал мечтатель с сигарой, когда студентка вошла к нему в кабинет,— ваш любезный ве­черний визит ко мне доказывает, что диссертация мо­жет и подождать... Вы окажете мне большую услугу, если прямо сейчас сядете за машинку и отпечатаете под копирку письмо в пяти экземплярах. После этого в текст от руки добавьте обращение «мадам» или «мсье», в зависимости от того, кому будет адресовано письмо. Адреса я вам сейчас дам.

—      Какое-нибудь новое дело в уголовном суде? — спросила девушка, садясь за машинку.

—      Не совсем... Я только что принял важное реше­ние... Я отказываюсь от защиты в уголовном суде, буду выступать в суде присяжных... Видите это внушитель­ное досье на столе? Это дело человека, которому мне предстоит попытаться спасти жизнь... Дело это скорее невыигрышное... Клиент необычный. Могу даже утверждать, что с тех пор, как стал адвокатом, не при­помню ничего подобного. Начать с того, что он не хо­чет, чтобы его защищали. Это очень досадно, так как из этого следует, что он признает себя виновным, а по­скольку я собираюсь защищать его против его воли, то боюсь, мне встретятся какие-нибудь препятствия. Вы готовы? Поставьте сегодняшнее число. Оставьте место для «мадам» или «мсье». Диктую:

—       «В качестве защитника Жака Вотье, обвиняемо­го в убийстве Джона Белла пятого мая текущего года на борту теплохода «Грасс», был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы или назначили мне встречу, или явились ко мне в возможно более короткий срок ввиду того, что первое слушание дела назначено в окружном суде присяжных на двадцатое ноября с. г. Прошу вас незамедлительно мне ответить и т. д. ...»Так, теперь отпечатайте адреса на конвертах, я подпишу пись­ма, и их срочно надо отнести на почту. Они могут уйти этой ночью, адресаты получат их завтра, и мы выиг­раем день... Диктую... «Мадам Вотье, отель «Режина», шестнадцать бис, улица Акаций, Париж». Это по доку­ментам в досье ее последний адрес. Не забудьте помет­ку на конверте: «Переслать в случае изменения адре­са». Второй адрес: «Мадам Симон Вотье, пятнадцать, авеню генерала Леклерка, Аньер»... Третий: «Мсье док­тору Дерво, три, Парижская улица, Лимож». Два по­следних письма по одному адресу: «Институт Святого Иосифа, Санак, Верхняя Вьенна», адресатам: «Мсье Ивону Роделеку» и «Мсье Доминику Тирмону». Все... У вас есть завтра занятия на факультете?

—    Один час: я могу, наверно, его пропустить.

—        Пропустите без колебаний. Я хочу, чтобы вы пришли сюда завтра в половине девятого и неотлучно находились здесь. Меня не будет весь день, и вернусь я, может быть, не раньше девяти часов вечера. Вы до­ждетесь меня и будете отвечать на телефонные звонки. Если кто-нибудь из тех, кому мы написали письма, вдруг отзовется, назначьте встречу на послезавтра, в любое время — я как-нибудь выкручусь. Разумеется, не отлучайтесь на время обеда. Я распоряжусь, чтобы Луиза приготовила вам еду.

—      Но, мэтр, вдруг мне понадобится срочно связать­ся с вами, куда звонить?

—         Я еще ничего не знаю. Ждите моего возвраще­ния. Так, письма подписаны. Теперь быстро на почту.

—      Мэтр, не будет нескромностью, если я вас спро­шу: что это за люди, которым вы отправляете письма?

—       Очень нескромно, внучка, но я вам скажу, по­скольку вы становитесь моей помощницей в этом деле: мне кажется, что эти пятеро в качестве свидетелей за­щиты могут быть нам очень полезны. Из этого вовсе не следует, что они все захотят участвовать в процессе. Это уже мое дело — найти аргументы, которые могут их убедить.

Остаток ночи Дельо провел в размышлениях. Раску­ривая сигару, он думал о том, что теперь ему необхо­димо познакомиться с клиентом.

Он не лгал, когда сказал утром Луизе, что почти не спал.

Проглотив незатейливый, приготовленный доброй женщиной завтрак, он снял заношенный старый халат, наскоро совершил утренний туалет и, даже не побрив­шись, уходя, сказал:

—      Луиза, сейчас придет мадемуазель Жени и будет здесь весь день, до моего возвращения. Приготовьте ей обед и не забудьте, что в ее возрасте аппетит бывает изрядный. До завтра, дорогая моя...

Часом позже, совершив необходимые формальности, он шел по тюремному коридору. Сопровождавший его надзиратель спросил:

—       Вы хотите видеть чудака из шестьсот двадцать второго номера?

—     Да.

—       Желаю успеха. Если вам удастся выбить что- нибудь из этого типа, это будет чудом. Он непробива­ем, как тюремная дверь.

—      Ваша шутка, мой друг, кажется мне не слишком изысканной.

—       Ох, мэтр, я это сказал только для того, чтобы предупредить вас. Все приходившие к нему адвокаты отказались его защищать. Беднягу лучше было бы от­править в приют. Говорили, будто бы вообще не удаст­ся найти ему адвоката.

—        Вас обманули дважды: мой клиент совсем не бедняга и у него есть защитник —я.

—     Пришли,— пробормотал надзиратель, а про себя подумал: «Этот адвокат или чокнутый, или садист ка­кой-нибудь».

Заскрипел ключ, и тяжелая обитая железом дверь отворилась. Они вошли в камеру. Виктор Дельо попра­вил пенсне, чтобы вглядеться в своего нового клиента.

Тот сидел на корточках в самом темном углу тесной камеры. Несмотря на эту позу, он казался огромным. Квадратное лицо, громадная челюсть, жесткие воло­сы— в его облике не было ничего человеческого. Адво­кат невольно отступил, и у него промелькнула мысль: уж не встретился ли он с каким-нибудь монстром, чу­дом попавшим сюда из первобытного леса? Невозмож­но было представить себе более странное существо. Не­объятная грудь с висящими вдоль тела волосатыми ру­ками убийцы... руками, ожидающими добычу. В лице больше всего поражало отсутствие жизни: глаза от­крытые, но потухшие; заросшие выступающие над­бровья; толстые выпяченные губы; цвет кожи в сумер­ках— бледный, трупный. Единственный признак жиз­ни— дыхание, шумное, мощное. Никогда в течение сво­ей жизни, теперь уже долгой, Виктор Дельо не встре­чал ничего подобного. Ему пришлось сделать над со­бой усилие, чтобы спросить у надзирателя:

—    Он всегда в этой позе?

—    Почти всегда.

—      Как вы думаете, он отдает себе отчет о нашем присутствии? — спросил он еще у надзирателя.

—      Он-то? Он догадывается обо всем! Удивительно, до какой степени он понимает все, лишенный способно­сти видеть, слышать и говорить.

—     Меня это не удивляет, — ответил адвокат. — Из первоначальных сведений, которые у меня имеются, я знаю, что этот парень образован и очень умен. Вам го­ворили, что этот «зверь» даже написал книгу?

—      Один из ваших предшественников, мэтр Сильв, говорил мне об этом, но я не мог поверить.

—     Напрасно. Я вам принесу эту книгу. Чего-чего, а времени у вас здесь хватит, чтобы прочитать роман.

—    Как ему это удалось?

—        Вместо недостающей с рождения способности видеть, слышать и говорить он использует оставшиеся ему три чувства — осязание, вкус и обоняние. Но это было бы долго вам объяснять.

—       Что касается обоняния, мы с товарищами уже давно заметили, что он чувствует нас сразу, как только

мы входим в камеру. Я уверен, например: он знает, что сегодня именно мое дежурство.

—    Аппетит у него хороший?

—      Нет. Надо признать, впрочем, что баланда здесь не самая лучшая.

—      Умеет ли он правильно пользоваться ложкой и вилкой?

—      Лучше нас с вами, когда захочет. Только боль­шей частью он совсем не притрагивается к миске. Ви­дите ли, больше всего он нуждается в посещениях, Его жизнь в тюрьме хуже, чем у животного в зоопарке. Это может показаться смешным, но он скучает — делать-то он ничего не может. Он не может ни читать, ни писать, ни даже поговорить с нами, когда мы приходим к нему.