Катя Капович - Вдвоём веселее (сборник)

• Название: Вдвоём веселее (сборник)
• Автор: Катя Капович
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-4537

Катя Капович – двуязычный поэт и прозаик. Родом из Молдавии, с 1992 года живет в США, в Кембридже, преподает литературу, работает редактором англоязычного журнала «Fulcrum».

Героиня книги «Вдвоём веселее» живет между «той» жизнью и «этой», Россией и Америкой. Персонажи самого разного толка населяют ее мир: интеллектуалы, каждый по своему пытающийся бежать от реальности, бывший «вор в законе» из прошлого, американский меценат, поселивший у себя семью бедных русских филологов, торгующий гашишем артдилер и прочие, прочие. Рассказывая их истории и почти не давая оценок, она в первую очередь говорит о себе…

---

– А ты что не звонишь? – спрашивает Мальколм Диану.

– Я не могу сегодня, – говорит она.

Потом приходит Лука, и по его похоронному виду мы понимаем, что он ничего не нашел.

– Там только адрес матери, – вздыхает Лука, снова садясь на крыльцо и беря в руку палку.

Потом Мирский прячет телефон в карман и сообщает нам, что и он не может. Это нас изрядно удручает. Мирский, хоть и без воображения, но он – наш аналитик. И к тому же он физически очень силен. По воскресеньям соседи обычно отсутствуют, и мы у них берем бревна и доски для строительства нашего дома. Дом мы строим в лесу, неподалеку от озера.

Потом Мирский уходит, и Диана тоже, а мы залазим на кучу бревен. Сохранять равновесие на куче бревен трудно. Без Галилео это все не так интересно. И без Мирского тоже. Я не говорю уже про Диану, которая вообще может стоять на одной ноге.

Мы – я, Мальколм и Лука – возвращаемся на крыльцо, и к нам выходит младший брат Луки Зеен. Он уже поел и может гулять. В руке у него пакет с новым воздушным змеем, которого он хочет запустить прямо здесь, во дворе. Это глупо, потому что вокруг дома полно деревьев, и любому из нас понятно: первое, что змей сделает, это полетит прямо на дерево, где и останется.

– Подожди, – говорит Лука, – давай пойдем в другое место.

– В какое? – спрашивает Зеен, расчесывая пальцами бахрому змея, которого, сразу видно, ему не терпится запустить.

– Давай пойдем на холм в лесу!

Зеен, надо отдать ему должное, понимает, что Лука прав. Он хоть и младше нас, но имеет на редкость высокий умственный коэффициент. Почти такой же, как у брата Галилео, мы все его знаем. По дороге в парк я думаю об этих младших братьях, и мне становится жалко брата Галилео, у которого такая сложная теперь жизнь. Еще чуть-чуть, и я тоже расплачусь, как Диана. Но мне нельзя. Я против того, чтобы наши эмоции пробивались наружу. К тому же жизнь меня научила, что когда кого-то жалеешь, делаешь человеку только хуже, он может даже заболеть от твоей жалости. Поэтому я начинаю думать так бешено, что у меня начинает потеть голова. И вдруг меня осеняет.

– Стоп! Зеен учится с братом Галилео! – говорю я Луке.

Он смотрит на меня, и в глазах его начинают мигать лампочки. Не знаю, как он это делает. Он очень интересный, этот Лука.

– Эй, Зеен, – говорит он.

– Что? – спрашивает тот, не оборачиваясь.

– Подожди! Ты знаешь, где живет отец Рафы?

Продолжая идти впереди нас, Зеен говорит, что знает.

– Эй, Зеен, а ты не хочешь, чтобы мы встретились с Рафой и вместе запустили этого змея?

Это, надо отдать ему должное, Лука здорово придумал. У нас с Лукой всегда так, вместе мы находим выход из любого положения.

– Хочу, – говорит Зеен и наконец-то останавливается.

– Тогда скажи его адрес.

– Я не знаю, – говорит Зеен.

– Тьфу ты! Ты же сказал, что знаешь? – говорит Лука и смотрит на нас.

– Я знаю только зрительно, – говорит Зеен.

Мы подходим к нему и в три голоса начинаем его убеждать, чтобы он показал туда дорогу.

В ответ он говорит, что знает только, как туда проехать на машине.

– На машине! – кричим мы. – При чем здесь машина?

В этот момент нам, по правде говоря, хочется его убить.

– Ну ладно. А если на машине, то как? – спрашивает Лука, подмигивая нам.

– Надо выехать на хайвей, – говорит Зеен, размахивая змеем, как мечом, – доехать до развилки на аптеку, потом повернуть направо, потом будет мост, за ним еще Данкин Донате, и там надо снова направо. – Он продолжает говорить и говорит, пока мы не перестаем понимать.

У него на редкость мощная память, у этого семилетки.

– Ты думаешь, он будет дома? – останавливает его Лука, и Зеен пожимает плечами.

– Они могли уехать куда-нибудь, – сдается Мальколм.

– Лучше потерпеть до завтра, – соглашаюсь я.

Мы сидим на холме – я и Мальколм, – и настроение у нас как в болоте вода. В стороне Лука держит палку, и Зеен бежит по холму со змеем. Когда змей поднимается в воздух – а он это делает очень стремительно и красиво, – мы тоже встаем с травы.

– Ты будешь строить? – спрашиваю я Мальколма.

Он кивает. Потом я подзываю Луку:

– Будешь строить дом?

– А Зеен?

– А что Зеен?

– Его нельзя здесь оставлять одного, ему только семь лет.

Он прав: мы должны подождать, пока Зеен не наиграется со змеем, а потом уже вместе пойдем в лес.

– Из чего мы будем строить сегодня? – спрашивает Мальколм.

И Лука тоже смотрит на меня.

Действительно, когда нас только трое плюс Зеен, мы много не настроим.

– У меня есть две сигареты, – говорит Мальколм. – Хотите?

– Давай, – говорит Лука.

Мальколм достает две смятые сигареты, которые он прятал во внутреннем кармане куртки. Спички, разумеется, сразу гаснут, потому что на холме ветер. Мальколм показывает, как нужно зажигать спички под курткой. Он становится ко мне спиной, оттопыривает куртку, и я еще сбоку загораживаю его от ветра.

Лука курит свою сигарету, растопырив пальцы и выдувая из носа дым в две струи. Мальколм смотрит на него и начинает пускать кольца. Тут ему нет равных, он большой мастер в этом деле, и это хорошо, потому что жизнь у Мальколма, как я уже объяснил, не самая легкая. Оба его родителя работают в прачечной, и, поскольку они иммигранты, им платят мало.

– А пол и крышу мы тоже будем делать? – спрашивает Мальколм, затягиваясь так, что у него глаза наполняются слезами.

– Ну да, – говорю я.

Вообще-то идея с домом изначально принадлежала мне, поэтому с моим мнением считаются. Но сейчас им лень. Я это вижу, и мне тоже становится все равно. Докурив, мы снова сосредоточились на плане мести.

– Так что же мы придумаем для Галилео? – спрашивает Мальколм.

– Можно и не убивать этого отца! – говорю я вдруг.

Я сам не ожидал, что скажу такое, и теперь мне надо выпутываться.

– Не убивать? – возмущается Мальколм, и Лука тоже смотрит на меня с удивлением.

– Зачем его убивать? Пусть живет. Кто сказал, что он такой же негодяй, как отец Дианы?

Мальколм пожимает плечами:

– Мать Галилео сказала. И он сам мне говорил.

– Галилео не будет в обиде, если мы не убьем его отца, а только припугнем! – говорю я солидно. – К тому же если мы достроим дом, то Галилео сможет останавливаться в нем, когда отец ему надоест.

– Он же будет за ним шпионить!

– Не будет! – говорю я. – Он же будет на работе!

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда, что теперь, когда у него Галилео и Рафа, ему надо много работать. И вообще, он ведь тоже был когда-то ребенком!

– Откуда ты знаешь?

– Все были когда-то детьми! – отвечаю я этим тугодумам.

Зуб мудрости

Практикант внимательно посмотрел на рентгеновский снимок и перевел взгляд на Ларика. Замшевые туфли нетерпеливо постучали по линолеумному полу:

– Ну так как? – спросил практикант, приглушая в радио классическую музыку.

Рука, державшая снимок, была худой, с мальчишески удлиненными фалангами, но на безымянном пальце уже сияло обручальное кольцо. Он хотел знать, готов ли Ларик удалить зуб сейчас или предпочитал прийти повторно. Ларик не был готов, но и приходить еще раз ему не хотелось. Он спросил у практиканта стакан воды и, пока пил, прокручивал в голове расписание. Дел было много, и он уж никак не ожидал, что еще и зуб нужно удалять.

– А это очень больно? – осторожно поинтересовался он.

– Он у вас дефектный, корни неглубокие!

– У моей мудрости корни неглубокие? Зачем я жил? – спросил Ларик.

Практикант вежливо улыбнулся, снова постучал туфлями по полу:

– Так как, будете удалять?

Объявление о бесплатном дантисте Ларик нашел в Интернете и сначала решил, что кто-то развлекается. Имя звучало неправдоподобно: Джон Пэйн. Сейчас он сидел у Джона Пэйна в кресле и ждал, чтобы практикант избавил его от еще одной ненужной заботы. В ожидании, пока наркоз подействует, Ларик снова прокрутил в голове сегодняшний день. В двенадцать у него было свидание с сыном, потом он должен был ехать в ремонтную мастерскую, в пять из Филадельфии приезжала Мелисса, и они бежали на концерт. Два с трудом добытых билета лежали в кармане брюк, идти не хотелось. «Как я устал, как я устал! – думал Ларик. – И зачем только я все время суечусь? Вот возьму и отдам этому симпатичному парню билеты. Он слушает классическую музыку, и Мелисса только обрадуется, что можно провести вечер спокойно!»

Практикант у него за спиной позвякивал инструментами, и Ларик прикрыл глаза. Он мог бы заснуть прямо сейчас, и даже белое солнце рефлектора ему не мешало. Ларик не отсыпался уже давно: из-за зуба, который его беспокоил ночами, и еще из-за сына. Его единственный двадцативосьмилетний отпрыск, плод его раннего брака, уже третий месяц находился в предварительном заключении, и Ларик не знал, нанимать частного адвоката или нет. «Нанимай! И пусть у него болит голова, а не у тебя!» – увещевала Мелисса по телефону. Ларик и сам понимал, что с платным адвокатом будет надежней, но сопротивлялся искушению. Нанять адвоката означало покориться обстоятельствам, не нанять – мучиться, что он чего-то для сына не сделал. Но он и так уже мучился. Не брать адвоката будет правильней, рассуждал Ларик. Пусть сын осознает, что так продолжаться не может. Нанять… Мысль Ларика, возвращаясь к началу, кусала себя за собственный хвост, и получался какой-то бесконечный круг вины.