Наталия Терентьева - Знак неравенства

• Название: Знак неравенства
• Автор: Наталия Терентьева
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2005

У Дениса есть жена Оксана и дочь Маргоша. Он не хочет их терять, не хочет начинать в сорок лет все сначала. Но жена не потерпит предательства, которое вот-вот откроется. Девушка Алена, милая, нежно любящая Дениса, решила разрушить его жизнь, родив ребенка… Он еще не появился на свет, он еще может не появиться, если попытаться остановить Алену… Уже очень поздно, но разве будущий отец не имеет права решать — быть ли этому ребенку?..

---

Оксана молча вынула у мужа из рук бутылки и поставила их на стол. Жанна положила ему на плечо руку, задев крупным кольцом его ухо. Денис дернулся, а Жанна обняла его и тихо сказала:

— Хорош, Денька. Не расходись.

— Я попросил бы…

Жанна прижала его второй рукой:

— Попроси, мой хороший, попроси…

Оксана, которая, опустив голову, краем глаза наблюдала за подругой и мужем, снова встала и заговорила, уже не обращая внимания на шум и возню гостей:

— Дорогие друзья! Близкие и родные мои люди! Сегодня свершилось то, о чем мы с мужем мечтали много лет. Этой зимой мы, наконец, решили, что готовы предстать перед Богом…

Денис, до этого сосредоточенно обгладывавший маслину, которую ему засунула в рот Жанна, сплюнул косточку на стол и громко протянул:

— Ё-ё-ка-лэ-мэ-нэ… Ты меня, мать, раньше времени не хорони! Ни хрена подобного! — Он резко освободился от Жанниных рук. — Предстать перед Богом?! Ты сначала разберись, перед каким, собственно? Рук хотя бы у него сколько — четыре или две?

Жанна с Эмилем одновременно воскликнули:

— Денис!

Денис лягнул воздух в сторону друга, сильно ударившись ногой о соседний стул, и повернулся к Жанне:

— У нее богов знаешь сколько? Больше, чем у тебя сисек!

Оксана быстро и негромко проговорила:

— Хватит идиотничать, Деня, я оговорилась.

— А ты перед всеми скажи: я от счастья необыкновенного оговорилась. Не предстать перед Богом, а так — зайти на минуточку, в курс его поставить, что Денис Турчанец тебя уже шестнадцать лет… ну, ты там слово сама подбери… А то как-то неудобно — все знают, а он — нет.

Притихшие было гости опять начали смеяться. Оксана тоже через силу улыбнулась. Денис, налив себе полный бокал, попытался встать на стул:

— Я скажу! Я — человек слабо верующий, перед соитием не молюсь. Как получится, так и получится, главное, чтоб с душой!.. С огоньком!..

Теперь уже встал Эмиль, наклонясь, обошел Оксану и попытался снять Дениса со стула.

— Это кто ж меня… — засмеялся Денис, оборачиваясь.

Они оба потеряли равновесие и упали на стол. В наступившей на миг тишине послышался удивленный голос из-под стола:

— Бомбят… — и повизгивающий смех девушки.

Остальные гости тоже захохотали. Оксана быстро и звонко воскликнула:

— И да не превратится вино в воду! За наш освященный брак!

— Трижды аминь! — подхватила Жанна и, выпив водки, затянула густым сочным басом: — Христо-о-с воскре-е-се, смертию смерть поправ…

Оксана укоризненно посмотрела на подругу:

— Жанка! Ну, ты-то еще…

— Пардон! — Жанна засмеялась и тут же сама себе закрыла рот ладонью. — Вмиг исправимся… Слышь, Турчанец, а ну, хором запевай! Аллилу-у-йя, алли-луйя-а…

Оксана смочила салфетку минеральной водой, вытерла себе лоб и умоляюще посмотрела на сидящего сбоку стола отца Григория:

— Батюшка, прости нас, грешных…

— Бог простит, дочь моя, — слегка улыбнулся тот и встал. — Пойду я.

Оксана, расстроенная, с трудом выбралась в своем пышном платье из-за стола и быстро подошла к священнику:

— Батюшка, ну, прости ты нас, напились… переволновались…

Отец Григорий взял ее руку в свою:

— Мне и правда надо идти, Оксанушка. А Деня твой, похоже, переживает, что свободы ты его, матушка, навеки лишила теперь. — Он подмигнул Оксане. — Я рад за него.

Оксана поцеловала священнику руку и вытерла набежавшие слезы.

— Спасибо, батюшка. Вся вина моя, если что.

Отец Григорий покачал головой:

— Уж очень ты хороша для Турчанца, матушка моя… Но… — Он внимательно посмотрел ей в глаза. — Благодари Господа, дочь моя, что так все сложилось… И знаешь что… Ты выбирай все-таки, каким богам молиться. Бог-то, конечно, один и все простит, и глупость нашу тоже. Но ты бы уж от ересей своих сама отказалась. И крест, — он кивнул на красивый Океании крест, усыпанный бриллиантами и сапфирами, — пониже повесь.

Денис, пробираясь между поваленных стульев к священнику, закричал через весь стол:

— Ле-ха! Жене моей башку не дури! У нее и так там Христос с Магометом рядом на завалинке сидят и ждут, — задев за ногу какого-то задремавшего гостя, он опять чуть не упал на стол, — когда к ним… — он постарался ровно встать и опять покачнулся, — ой-ё-о-о-моё… Кришна на огонек заглянет… фокусы им всякие покажет… Дема… — Денис сосредоточился и все же выговорил по слогам, — дематери-а-ли-зацию… Ну, ты в курсе!

Отец Григорий улыбнулся Оксане:

— Видишь, ни на секунду тебя не отпускает, как будто слышал нас сейчас… Ревнует к богам твоим… несчитанным… Чувствует, что его-то самого нет среди них…

Денис проорал:

— Бо-ог е-еди-ин…

— Надирают бесы Деню нашего, корчат. А на самом деле он глубоко религиозный человек, Деня твой, только в Бога неверующий. Невоцерквленный он человек, потому плохо ему, притулиться негде. Пойду, матушка, не обессудь. — Священник крепко сжал Оксанину руку пониже плеча и быстро ушел.

Денис, наконец пробравшись к жене, набрал со стола в руку полную горсть оливок и стал плевать ими, не прожевывая, в стенку напротив, стараясь попасть в висящее на стене чучело совы. Оксана погладила мужа по плечу, тот вырвался.

— Ушел? Вот прохиндей, Лешка-то, а? Ты знаешь, какой он в универе был? Ни одну девчонку не пропускал, на руках и на голове в вестибюле крутился — брейк-данс выплясывал… да еще и стихи писал… совсем короткие — три, что ли, строчки… Сейчас, подожди, я одно до сих пор помню, м-м-м… — Денис свободной рукой потер себе лоб. — А! Вот! — И он стал декламировать с пафосом, обращаясь к Оксане:

Когда в кустах мы с вами водку пили,
Любимая, меня вы не любили!

Денис коротко зарыдал в конце и другим тоном продолжил:

— Слушай, что-то ты такая толстая в этом платье… Может, переоденешься, а? А то я в тебе юной девы не угляжу никак… Оксан… Это значит, теперь до самой смерти мне от тебя никуда нельзя, а то Боженька в меня с неба плеваться начнет, да? Вот так вот, да? — Денис запихнул оставшиеся оливки в рот и все разом их выплюнул. — Или болезни страшные насылать, да? Милосердный-то наш и всепрощающий?

Оксана отступила от мужа на шаг:

— Церковь разрешает разводы, успокойся.

— Да-а?! А заметно, что я волнуюсь?

— Очень. И не плюй больше оливки на пол. Упадет кто-нибудь, упаси Господи…

— Тогда я тоже скажу… — И он закричал на весь зал: — То-ост! То-о-ст!

К нему подошел тоже порядком набравшийся Эмиль, предупреждающе взял его за шиворот:

— Денис…

Оксана махнула рукой:

— Пусть выскажется, а то лопнет.

— Слушай, тебе что в Писании сказано — прилепилась к мужу и молчи, а не хами ему. — Денис наполнил себе рюмку. — Внимание! Але! Люди! Морды! Я вас не знаю! Все меня слышат?

Ему сдержанно ответила жена:

— Все. Хотя лучше бы ты помолчал.

— Э-э-э нет! Помолчать! Господа бывшие товарищи! Мне, новопрде… новопреставленному супругу такой уважаемой дамы — Ок-са-ны Ва-лен-ти-нов-ны Тур-ча-нец, мужу такой…

Оксана сделала знак Лёлику и гувернантке, сидевшим справа и слева от Маргоши, чтобы те увели девочку. Маргоша, все время сидевшая страшно расстроенная, уходить не хотела. Лёлик взял со стола фруктов, пирожных, отдал все гувернантке и что-то сказал на ухо девочке, поправляя пышную пелерину ее праздничного платья. Та грустно кивнула, еще раз взглянула на Дениса, который никак не реагировал весь день на ее умоляющие взгляды, и ушла за Лёликом.

— Да-а… Не дали сказать… — Денис отпихнул Эмиля. — Уйди к черту! У вашего Магомета тоже небось черножопые черти служат, в подметалах… Мне! Заткнули рот! Сиди, мол, Денис Игоревич, не позорь своим тупым рылом вот ету супербле-е-ди! Да я… если бы не ты… я бы не фигней занимался, а наукой, наукой! Понимаешь? Ты из меня идиота сделала! Если бы не ты, я бы… я бы сейчас…

Оксана в полной тишине задумчиво повторила:

— Где б ты был, если бы не я…

— Де-де… — вздохнула Жанна. — В сраце!

Эмиль от неожиданности засмеялся, за ним — несколько человек из притихших гостей. Денис попытался выбраться из-за стола, Эмиль с Жанной с двух сторон усадили его на место. Он яростно отталкивал их руки и кричал, не в силах сопротивляться:

— Ты вообще закройся, дармоед! А ты, корова, скажи спасибо, что я тебе показал, где у тебя вход, а где выход!

Оксана, оглянувшись, сделала знак двум гостям в скромных костюмах, до этого тихо переговаривавшимся в дальнем углу каминного зала. Они подошли к Денису, ловко, аккуратно приподняли его, перевернув горизонтально, и быстро вынесли из каминного зала.

Денис неожиданно расхохотался и, положив руки за голову, громко запел. Пока его несли по лестнице в дальнюю спальню на втором этаже, он все пел:

— Илларион, Илларион уехал в Сион, Илларион, Илларион…