Ольга Дрёмова - Иллюзия любви. Ледяное сердце

• Название: Иллюзия любви. Ледяное сердце
• Автор: Ольга Дрёмова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008

Надежда Тополь, оставшись одна, посвящает всю себя единственному ребенку. Много лет она сознательно отказывается от собственной личной жизни. Но её самый верный поклонник согласен ждать сколько угодно. И вот, когда сын сам собирается жениться, Надежда наконец принимает предложение. Её новая семейная жизнь начинается неожиданно…

Каждой женщине рано или поздно приходится выбирать: между страстью и одиночеством, между удовольствием и долгом, между спокойствием и сердечной болью… Каждую из нас хоть раз томило сомнение в правильности выбранного пути, когда хочется, чтобы кто-нибудь рассказал похожую историю, помог, утешил… Книги Ольги Дрёмовой не позволят вам заскучать и отчаяться. Её — одну из самых читаемых российских писательниц — недаром называют «непревзойдённой рассказчицей», а её романы — «самыми правдивыми любовными коллизиями».

По роману-трилогии Ольги Дрёмовой «Дар божий» снят один из самых рейтинговых сериалов.

---

Стрижка у девчонки была на редкость странной. Обрезанные чуть ли не «под ноль» короткие волосинки на её голове стояли дыбом, и только у самых висков да на затылке висело несколько длинных кручёных прядей, похожих на блестящую медную стружку.

Если бы не толстые, как у одуванчика, щёки, девчонка казалась бы совсем худющей, потому что, каким-то нелепым образом цепляясь одна за другую, все её косточки образовывали выпирающие наружу острые углы. Как при такой худобе её угораздило отрастить такие пухлые щёки, оставалось непонятным, как, впрочем, и то, что, при таких ярко-медных волосах на её лице не наблюдалось ни единой веснушки.

— Ну что, готов раскошелиться?

Застегнув замочки, девчонка поднялась и, взяв свою старенькую босоножку, резко дёрнула за ремешок. Хрустнув, кожаная полоска вылетела из гнезда и жалко повисла на одной нитке. Не долго думая, эта кнопка уложила свои пыльные, затёртые босоножки в новёхонькую коробочку и абсолютно спокойно двинулась к кассе. Наверное, самообладание у данной особы было запредельным, потому что ни в её жестах, ни в выражении лица не промелькнуло ничего, хотя бы отдалённо напоминающее беспокойство или неуверенность.

Опасаясь неприятностей, Семён потихонечку, стараясь не привлекать ничьего внимания, двинулся к выходу из отдела. По его твёрдому убеждению, в случае возникновения скандала гораздо безопаснее находиться за пределами торговой территории отдела, который собиралась надуть эта бестия. К тому же его затянувшийся разговор с особой, заподозренной, как минимум, в невнимательности, мог быть расценен славными представителями торговли как предварительный сговор или того хуже, а значит, как ни поверни, ничего хорошего в будущем не сулил.

Дойдя до выхода и почувствовав себя в относительной безопасности, Тополь замедлил шаг и обернулся. Девушка с медными волосами стояла у самой кассы и, придерживая старый босоножек за оторванный с одной стороны кожаный ремешок, что-то объясняла. Указывая то на порванную полоску, то на свои ноги, она мило улыбалась, и, буквально млея от её светлой улыбки, кассирша согласно кивала ей в ответ. Лица маленькой надувательницы Семён не видел, но было понятно, что пока что всё идёт хорошо.

Неожиданно девушка повернулась спиной к кассе, подняла правую ногу, согнутую в колене и застыла в нелепой позе цапли на болоте. Чувствуя, как по его телу пробежал холодок, Семён сделал ещё несколько шагов по направлению к выходу. Для того чтобы понять, что означала эта необычная поза, огромного ума не требовалось: на подошве новеньких польских босоножек были выдавлены две маленькие, едва приметные цифры, обозначающие размер.

Тополь хотел развернуться и как можно быстрее покинуть зал, в котором с минуты на минуту должен был подняться шум. Оказаться замешанным в некрасивую историю ему не хотелось, но ретироваться таким постыдным образом означало опозориться перед этой девчонкой бесповоротно, фактически расписавшись в своей трусости, а этого почему-то не хотелось ещё больше. Возможно, если бы его ноги не приросли к полу, всё дальнейшее сложилось бы определённо иначе, но, видно, где-то наверху всё давным-давно решено за нас: крупно сглотнув, Тополь перевёл взгляд в дальний угол отдела и замер на месте, боясь не то что кашлянуть или чихнуть, но даже и пошевелиться.

Наклонившись через прилавок, продавщица прищурилась, присмотрелась к указанной цифре, потом сверила её с той, что была проставлена на коробке, и, вновь кивнув, со стуком пробила чек в кассе. То ли оттого, что его сердце стучало как сумасшедшее, то ли ещё по какой-то причине, но всё происходящее вокруг Семёна вдруг замедлилось и стало растянуто-неторопливым, как будто вытащенным из какого-то густого киселя, тянущегося до бесконечности резиной.

Неторопливо кивнув, продавец улыбнулась, протянула руку к кассе, оторвала чек и опустила в раскрытую коробку со старыми босоножками. Отсчитывая по одной монетке, она медленно-медленно положила сдачу на пластмассовую тарелочку, что-то негромко сказала медноволосой лгунишке и повернула голову туда, где стояли её коллеги.

— Господи, пронеси! — с волнением прошептал Семён, с ужасом наблюдая, как его новая знакомая, зажав коробку под мышкой, неспешно пересекала торговый зал. Медно сверкнув, кручёная прядь у виска подпрыгнула и, попав в луч света, падавшего сверху, загадочно блеснула.

— Ты чего трясёшься, денег стало жалко? — Протянув коробку Семёну, девушка убрала кошелёк в сумку.

— Ну, знаешь, у тебя и характерец! — Неожиданно Семён обнаружил, что она не такая уж и маленькая, на каблучках её голова доходила ему до плеча. — Неужели тебе нисколько не было страшно?

— Почему же, было. — Она вдруг широко улыбнулась, и её лицо стало абсолютно круглым. — Только дурак не боится. Но не покупать же две одинаковых пары? Что я с ними потом стану делать, у помойки выставлять? — Она щёлкнула замком сумочки и решительно потянула коробку на себя. — А ты себе ничего не приглядел?

— Да уж куда там… — неопределённо протянул Семён.

— Зря. — Она тряхнула медными свисающими локонами. — Ну что, спорщик, пойдём тебя разорять, или ты уже передумал?

— Обещание надо держать.

— Обещанного три года ждут.

— Мне кажется, от тебя таких героических усилий не потребуется, — усмехнулся Семён. — Тебя как зовут-то?

— Да как хочешь, так и зови, — легко отозвалась она.

— Что значит как хочешь? А если мне придёт в голову фантазия звать тебя Акулиной или, к примеру, Аполлинарией? Тебя родители-то как назвали?

— Думаешь, я знаю?

— Как это? — не понял Семён.

— Я из детдома, — не поднимая головы пояснила она. — Там меня звали Александрой, а как на самом деле, наверное, и они не знают.

— Александра… — Тополь улыбнулся. — Здорово. А я Семён.

— Только не зови меня Сашей, терпеть не могу, — предупредила она.

— Почему?

— По кочану.

— Исчерпывающе.

— Для первого раза вполне достаточно, — деловито проговорила она, и Семён поймал себя на мысли, что он постарается сделать всё от него зависящее, чтобы за первым разом последовал второй.

* * *

— Слушаю. — Официант наклонил голову, имитируя лёгкий полупоклон, и, профессионально улыбнувшись, занёс карандаш над блокнотиком.

— Я не знаю, что будет дама, мне — один коньяк, пожалуйста, и, если можно, подайте на стол пепельницу.

— Закуски не желаете?

Никаких видимых признаков неудовольствия столь незначительным заказом клиента вышколенный официант не выказал, но на долю секунды в его глазах промелькнуло что-то такое, что сразу дало понять: в качестве источника щедрых чаевых прижимистый заказчик рассматриваться не может, а значит, на особенное обслуживание и уважение рассчитывать не должен.

— Знаете что, пожалуй, принесите мне лимончика, только без сахара, — словно делая одолжение, слегка шевельнул пальцами правой руки Семён.

— Больше ничего?

— Нет.

По-прежнему ничем не выдавая своих эмоций, официант сделал пометку в блокноте и перевёл взгляд на девушку, сидевшую напротив молодого человека:

— Что желает барышня?

— Барышня желает приличную бутылку белого вина, двойную порцию чёрной икры, рыбное ассорти, — Александра перевернула страницу меню, — и… салат из крабов.

— Крабы… — Коротенький карандашик чиркнул по листочку, и губы официанта едва дрогнули, обозначая довольную улыбку. — Если барышня любит рыбное, я бы посоветовал вам попробовать наш фирменный шашлычок из осетра.

Сама предупредительность, официант нагнулся чуть ниже, и его боковому зрению предстала картина, полностью окупившая неудовольствие от мизерного заказа жадного мальчишки. Склонившись над своим экземпляром меню, синеглазый жмот в замшевом пиджачке посмотрел на цену предлагаемого деликатеса, и его лицо вытянулось, подобно груше. Видимо, прикидывая, во что ему обойдётся пыль, пускаемая в глаза, он на миг застыл на стуле, облизнул губы и приложил левую ладонь к груди, то ли проверяя присутствие наличности в кармане, то ли готовясь к неминуемому сердечному приступу.

— Сандра, а как же?.. — Семён неловко скривил губы. — По-моему, ты говорила, что любишь мороженое. Или я что-то не так понял?

— Ой, какой ты молодец! Про мороженое-то я и забыла! — Александра лучезарно улыбнулась и подняла сияющие глаза на официанта. — У вас шоколадное есть?

— Есть, с вафельной крошкой, орехами и жидкой карамелью.

— Замечательно. Тогда мне ещё мороженое и, пожалуй, порцию вашего необыкновенного шашлыка из осетра.

— Бутылка белого, икра, рыбное ассорти, крабы, шашлык, мороженое, коньяк и… лимончик без сахара, — почти с нежностью проговорил официант. Глядя на долговязого подавальщика в тёмно-бардовом фирменном костюме, Семён ясно представил хозяина харчевни «Три пескаря», щедро накормившего глупенького Буратино тремя корочками хлеба.