Фелипе Фернандес-Арместо - Цивилизации

• Название: Цивилизации
• Автор: Фелипе Фернандес-Арместо
• Издательство: АСТ
• Жанр: Культурология
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056644-0; 978-5-403-00426-8

Фелипе Фернандес-Арместо — известный современный историк, преподаватель Университета Миннесоты, лауреат нескольких профессиональных премий и автор международных бестселлеров, среди которых особое место занимает фундаментальный труд «Цивилизации».

Что такое цивилизация?

Чем отличается «цивилизационный» подход к истории от «формационного»?

И почему общества, не пытавшиеся изменить окружающий мир, а, напротив, подстраивавшиеся под его требования исключены официальной наукой из списка высокоразвитых цивилизаций?

Кочевники африканских пустынь и островитяне Полинезии.

Эскимосы и иннуиты Заполярья, индейцы Северной Америки и австралийские аборигены.

Веками их считали в лучшем случае «благородными дикарями», а в худшем — полулюдьми, варварами, находящимися на самой низкой ступени развития.

Но так ли это в реальности?

Фелипе Фернандес-Арместо предлагает в своей потрясающей, вызвавшей множество споров и дискуссий книге совершенно новый и неожиданный взгляд на историю «низкоразвитых» обществ, стоящих, по его мнению, много выше обществ высокоразвитых.

---

15. Почти самая последняя среда

Подъем океанических цивилизаций

От Индийского океана к Атлантическому и от Атлантического к Индийскому

— Всегда держи корабль готовым к выходу в море.

— Как только бросишь якорь, сделай все необходимое, чтобы можно было быстро вытравить якорную цепь.

— При первых признаках непогоды спускай брам-стеньгу и бери два рифа.

— Как только получишь сигнал о выходе в море, делай это немедленно, потому что ветер меняется быстрей, чем можно было ожидать.

— Никогда не пытайся отстаиваться на якоре в бурю.

— Никогда не направляй корабль носом к суше в дурную погоду: в такое время течения бывают стремительными и непредсказуемыми. Многие корабли погибли из-за этого…

Наставления капитанам в Порт-Луисе, остров Маврикий. Цитируется Аланом Вильерсом в книге «Моря муссонов»[984]

Мусульманское озеро

Чуть больше ста лет назад вождь племени по по имени Матака в глубине восточной Африки на берегах озера Ньяса переодел своих людей в арабское платье, спустил на воду индийские дау, насадил кокосовые рощи и преобразил свою приозерную столицу с помощью архитектуры суахили. Когда ему удалось вырастить манго, он воскликнул: «Ах! Наконец-то я изменил яо так, что страна стала напоминать берег!»[985]

Мне трудно представить себе исход его цивилизационного эксперимента: возможно, столица вождя приобрела вид дряхлый, неуместный и не соответствующий среде. Однако этот эпизод вписывается в контекст одного из величайших творческих изменений в мировой истории: преобразования Индийского океана в исламское озеро; этот океан стал так основательно использоваться для передачи культурных влияний, что эти влияния достигли даже яо, которые жили на самых окраинах бассейнов рек, впадающих в Индийский океан, а освоение доступных для мореплавания мест во всем мире, использование океанских маршрутов привели мировые цивилизации к тесным контактам друг с другом, а в некоторых случаях и к смене цивилизациями среды своего зарождения. Океанская среда, которая рассматривается в последней части этой книги, представляет интерес, как арена, на которой происходило распространение и модификация цивилизаций. В этом процессе океаны, первоначально — только средство общения цивилизаций, превратились в главную ось, на которой цивилизации преобразуются.

По мусульманскому озеру, к которому так стремился вождь Матака, успешно плавал Ибн-Баттута. Когда он вышел в море впервые — это было примерно в 1320-е годы, — он отказался занять предложенное ему место на корабле, перевозившем верблюдов: он был испуган, а верблюды, вечно жующие и толкающиеся, усиливали его страх. Он отплыл из Джидды на корабле, корпус которого был скреплен кокосовой тканью, прошпаклеван щепками фигового дерева и смазан бобровой струей и акульим жиром. Ветер оказался встречным, пассажиров мутило. Путь до Индийского океана был труден, со множеством отклонений от маршрута в Красном море и с длительными стоянками на обоих берегах, но наконец Ибн-Баттута достиг Адена, «порта купцов из Индии». Аден показался ему неинтересным, лишенным удобств, труднодостижимым с суши, лишенным воды — воду очень дорого продавали бедуины — и ужасно жарким. Однако город был так богат, что некоторые его жители владели всеми товарами большого корабля и действовали без партнеров.

Оттуда он добрался до Заилы на побережье Сомали: здесь жил чернокожие шииты, а «их город самый вонючий в мире… Причина вони в качестве рыбы и в крови верблюдов, которых они убивают прямо на улицах». Тем не менее Ибн-Баттута по-прежнему чувствовал, что находится в исламском мире. В Могадишу, куда он добрался через 15 дней плавания, его удивили неслыханные обычаи. Как ученый, он должен был еще до того, как найдет себе жилище, представиться султану. Язык был незнакомым, но образованные местные жители говорили и по-арабски. Тучность местных жителей так бросалась в глаза, что гость не раз это комментирует. Незнакомая пища застала его врасплох. Его угощали бананами, сваренными в молоке, и манго, которое он описывает как напоминающее яблоки с камешками. Однако все эти новшества его не тревожили, потому что и в этой цивилизации он чувствовал себя как дома.

То же смешанное ощущение преобладало, и когда он приплыл в Момбасу с ее восхитительными деревянными мечетями, куда заходили, помыв ноги. Южной точки своего плавания он достиг в Килве (см. выше, с. 402), где ислам оставался неизмененным, несмотря на отдаленность места. Столица «прекрасный город, один из лучше всего выстроенных». С язычниками на материке велись постоянные джихады. Из Килвы муссоны безостановочно донесли Ибн-Баттуту до Зафари на южном побережье Аравии, где жители кормили скот сушеными сардинами и поливали просо водой из глубоких колодцев. Жили они за счет поставки лошадей через море в Калькутту.

Плавая по этим морям, Ибн-Баттута время от времени мог испытывать негодование, столкнувшись с каким-нибудь нечистым обычаем или не соответствующим правилам ритуалом: в Мазире, например, жители неправильно забивали птицу. В Омане его шокировало почтение к убийце Али и неправильности в молитвенных обрядах. На Мальдивах, где жители «набожны и справедливы», он не мог помешать женщинам ходить с голой грудью, хотя местные власти оказали ему честь, провозгласив кади. Тем не менее единство мира, в котором мусульманин всегда чувствует себя среди своих, поразительно[986].

Автор утверждает, что с южного берега Аравии отправился в Индию; но подробный рассказ есть только о предыдущем этапе плавания. На дальней стороне океана, где существовали огромные общины неверных, он мог безопасно и для себя, и для своих предубеждений перемещаться исключительно в мусульманских кругах; чувство превосходства его религии в нем укрепило наблюдение за варварскими обычаями индусов и в особенности посещение обряда самосожжения вдовы, где он потерял бы сознание, «если бы спутники не плеснули мне в лицо водой»[987]. Величайшим чудом Индии, по его рассказу, был султан Дели Ибн-Туглук, «из всех людей самый склонный одаривать — и проливать кровь»[988]. Этот правитель с его огромным аппетитом и необъяснимыми переменами настроения, который то покровительствовал автору, то угрожал ему, произвел на Ибн-Баттуту огромное впечатление. Однако в его описании нашлось место и обнадеживающим картинам: он перечисляет благочестивых людей и описывает большую мечеть Дели с ее минаретами с золотыми верхушками.

В описании путешествия дальше Дели рассказ Ибн-Баттуты становится ненадежным, появляется много стереотипных положений, а подлинное путешествие описывается очень бегло. Ибн-Баттута подвергался реальной опасности в мире все более многочисленных неверных; но куда бы он ни приплыл по океану, везде отыскивались мусульманские общины или просто мусульмане, которые спасали его от опасности, или его развлекали «прекрасные и добродетельные» шейхи. Даже в Китае он мог рассчитывать на дружбу и гостеприимство единоверцев, мог обняться и всплакнуть вместе с другими магрибинцами[989]. Ислам стал первой мировой океанической цивилизацией. Позже в таком же процессе будут преодолены Атлантический и Тихий океаны, их соединят торговые маршруты. Океаны стали путями проникновения цивилизаций в новые среды; они также сводили соперничающие цивилизации, приводили их к взаимодействию, конфликтам и культурным обменам.

Океаны сыграли в истории цивилизаций большую, но не исключительную роль. Другие среды, едва пригодные для обитания или заселенные цивилизациями без больших амбиций, также относительно легко могли использоваться как пути связи: мы видели, как купцы и путники часто посещали пустыни и не пригодные к возделыванию степи, связывая противоположные концы Евразии и различные климатические зоны северной Африки (см. выше, с. 100–107, 133–140, 166–172). Океаны — как и положено самым обширным и труднопреодолимым поверхностям планеты — оказались последней завоеванной средой. Пока океаны не пересекли регулярные маршруты, некоторые цивилизации оставались буквально отрезанными от остальных. Существовало очень мало возможностей для взаимосвязи образов жизни в сопоставимых средах в разных концах света; вряд ли могла быть основана «новая Европа» в Австралии или под вершинами Южной Америки либо новая Африка на островах Карибского моря[990]. У цивилизаций было относительно мало возможностей колонизировать незнакомые среды: не могло существовать ни Чайнатауна в Лондоне или в Сан-Франциско, ни японских сельскохозяйственных колоний в Бразилии, ни каучуковых плантаций в Малайе, ни пианино в Боготе. И бесперспективной навсегда осталась бы все еще нереализованная мечта (или фантазия) о всемирной цивилизации, порожденной триумфами и компромиссами в ходе обмена влияниями по охватывающим весь мир маршрутам.