Дмитрий Фролов - Советско-финскй плен 1939-1944

• Название: Советско-финскй плен 1939-1944
• Автор: Дмитрий Фролов
• Издательство: RME Group Oy, Алетейя
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: ISBN 978-952-5761-04-7 (RME Group Оу), 978-5-91419-199-0 (Алетейя)

Монография профессора Д. Д. Фролова, работающего в Национальном архиве Финляндии, представляет уникальное научное исследование проблем захвата, содержания и возвращения советских и финских военнопленных двух войн ХХ столетия. Книга основывается на реальных фактах, полученных прежде всего в результате кропотливого изучения архивных материалов, многие из которых публикуются впервые, привлечена обширная историография.

---

Я не буду рассматривать положения и нормы 135 ее статей, структурированных в шести крупных разделах, которые разбиты на отдельные части, делящиеся в свою очередь на главы. Ибо эта Конвенция начала действовать в то время, когда Финляндия и СССР уже практически завершили решение проблемы военнопленных Зимней войны и войны Продолжения.

Нормативные акты СССР о содержании финских военнопленных

Для того чтобы определить, в какой степени реальная практика содержания финских военнопленных в СССР и их репатриации соответствовала декларированным правам пленных в международных актах и советских нормативно-правовых документах, необходимо проанализировать различные документы по проблеме военнопленных, принятые правительством СССР, министерствами и ведомствами, командованием Вооруженных сил СССР в годы Зимней войны и войны Продолжения, а также в предвоенные годы. Это позволит ответить на вопрос, каким был нормативно-правовой статус финских военнопленных, чем он отличался от утвержденного мировым сообществом в Конвенции 1929 года.

Сразу следует подчеркнуть, что СССР не ратифицировал Женевскую конвенцию 1929 года «Об обращении с военнопленными», поскольку, по его заявлению, он не мог выполнить несколько содержащихся в них существенных нормативов. Российский исследователь В. Галицкий считает, что И. Сталин не был против подписания и принятия данной Конвенции, но советская делегация по вине Авеля Енукидзе не смогла вовремя оформить соответственную заявку на выезд в Женеву, «а А. Енукидзе просто побоялся вторично доложить Сталину о необходимости выезда советской делегации в Женеву»[37]. Однако при этом было заявлено, что СССР в случае возникновения проблемы будет ее решать в духе этого международного акта. То есть, не признавая Конвенцию de jure, de facto СССР брал на себя обязательство гарантировать права военнопленных, призванные мировым сообществом.

Более того, 25 августа 1931 года нарком иностранных дел СССР М. Литвинов подписал другую важнейшую, тесно связанную с указанным нами выше международным актом, Женевскую конвенцию 1929 года «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях». В СССР она вступила в силу 26 марта 1932 года.

В связи с этим возникает вполне закономерный вопрос почему СССР не ратифицировал Конвенцию «Об обращении с военнопленными», но подписал международный документ «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях»?

По моему мнению, вопрос ратификации данных международно-правовых документов был основан именно на особенностях национального законодательства СССР. В УК СССР 1926 года имелись статьи, предусматривающие уголовное наказание за сдачу в плен. Соответственно, признав права иностранных пленных, СССР вынужден был бы признать и права собственных солдат и командиров, попавших в плен к неприятелю. Вполне очевидно, что так Советский Союз поступить не мог — военнопленный априори считался «врагом народа» и предателем. А какие права могут быть у изменника? Однако существовали некоторые «смягчающие вину обстоятельства» — ранение, болезнь и недееспособность могли освободить советских военнопленных от уголовного преследования. Поэтому СССР в соответствии со своим внутренним законодательством закрепил равные права за своими и иностранными больными и ранеными пленными. Таким образом, я считаю вполне логичным мотив Советского Союза не подписывать женевскую конвенцию «Об обращении с военнопленными». Другое дело, насколько этичными и моральными были эти действия советского руководства. Фактически Сталин предавал своих солдат, позволяя противникам, в первую очередь, конечно, Германии, не соблюдать в отношении советских военнопленных постановления названной Конвенции.

Итак, еще за несколько лет до начала «зимнего» вооруженного противостояния между двумя странами СССР de facto признавал основополагающие международные акты, определявшие отношения военнопленного и государства, удерживающего его в плену, используя в качестве фундамента внутреннее законодательство. Однако Советский Союз на основе конвенций разработал нормативные документы, обязательные для исполнения, создав тем самым правовые рамки при принятии соответствующих практических действий по решению проблемы иностранных военнопленных. То есть, с одной стороны, вопреки международной практике межгосударственные соглашения были подменены внутренним законодательством, а с другой — инструкции по обращению с иностранными пленными разрабатывались на основе конвенций.

Важно также отметить, что к началу Зимней войны СССР уже имел практический опыт обращения с иностранными военнопленными. На его территории существовали лагеря, в которых содержались военнослужащие польской армии. Они попали в плен в ходе войны, начатой в конце апреля 1920 года Польшей против Советского Союза с целью захвата нескольких районов Украины и Белоруссии, входивших тогда в состав СССР. Существовали также лагеря для военнослужащих японской армии, захваченных в плен во время боев советско-монгольских войск с вооруженными силами Японии в 1938–1939 годах в районе озера Хасан и реки Халхин-Гол.

Для решения проблемы иностранных военнопленных советское правительство вынуждено было создавать внутреннее национальное законодательство. После принятия Женевских конвенций 1929 года оно, а точнее, Центральный исполнительный комитет СССР (ЦИК СССР — высший орган государственной власти СССР с 1922 по 1938 год с некоторыми законодательными функциями) и Совет народных комиссаров СССР (СНК СССР — высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти СССР с 1917 по 1946 год), принимает 19 марта 1931 года Постановление № 46 под названием: «Положение о военнопленных». Этот документ регулировал взаимоотношения между Советским государством и пленными гражданами других государств, определял решение всех общих вопросов жизнедеятельности иностранных военнопленных, находившихся на территории СССР, с учетом опыта Первой мировой войны, послевоенной дискуссии мирового сообщества по данной проблеме, возможностей страны, недавно пережившей Гражданскую войну. «Положение о военнопленных» 1931 года действовало до сентября 1939 года и в целом соответствовало Женевским конвенциям 1929 года.

Однако в Положении имелись и существенные различия. Документ, принятый советским правительством, основывался на трех системообразующих посылках: 1) режим содержания военнопленных в Советском Союзе должен строиться в соответствии с мировым опытом решения проблемы и не должен быть хуже того, который определен Женевской конвенцией; 2) советский документ не должен полностью копировать Женевскую конвенцию, нужно исходить из реальной ситуации страны, строящей социализм, поэтому некоторые права военнопленных, предусмотренные в Конвенции, не должны включаться напрямую в «Положение о военнопленных», а входить лишь в качестве отдельных элементов в инструкции, предназначенные для тех, кто будет непосредственно контактировать с военнопленными; 3) разрабатываемый в СССР документ должен соответствовать в полной мере национальному законодательству, отражающему своеобразие истории развития страны и ее народов, и согласован с нормами советского права.

Именно в связи с тем, что Положение увязывалось с нормами советского права, количество статей в этом документе было в два раза меньше (45), чем в Женевской конвенции 1929 года (97). При этом не признавались некоторые права и обязанности как военнопленных, так и государства, предусмотренные Конвенцией, но одновременно расширялся объем отдельных их прав и обязанностей, содержавшихся в международном акте.

Так, в советском документе содержались следующие отличия.

Во-первых, не предусматривались льготы военнопленным из офицерского состава, при указании возможности содержания их отдельно от остальных пленных; запрещалось денщичество и ношение знаков отличия; военнопленные не обязаны были отдавать воинское приветствие — честь — офицерам; не учитывалось положение Конвенции о размещении пленных по национальному признаку в отдельных лагерях; не сохранялось положение, согласно которому привлечение военнопленных к работам могло быть только при их личном согласии, труд был обязательным для всех.

Во-вторых, на пленных распространялся гражданский, а не военный режим; денежное довольствие выплачивалось всем военнопленным, а не только офицерскому составу; пленным из числа «рабочего класса и эксплуатируемого крестьянства» предоставлялись права, аналогичные правам других иностранцев, находящихся на территории СССР; труд военнопленных организовывался с учетом общего законодательства СССР об охране труда и оплачивался по нормам, установленным для местностей расположения лагерей и для соответствующей категории трудящихся; расширялись права на самоуправление через создание лагерных комитетов, которым предоставлялась возможность связываться по вопросам жизни пленных со всеми органами государства, то есть функции комитетов не ограничивались вопросами получения и распределения посылок