Кресли Коул - Принцесса яда

• Название: Принцесса яда
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Она могла спасти мир — или разрушить его.

Шестнадцатилетняя Эванджелин «Эви» Грин ведет спокойную жизнь, пока не начинает страдать от ужасающих галлюцинаций. Когда случившийся Апокалипсис опустошает ее родной город в Луизиане, Эви понимает, что ее галлюцинации, фактически, были видениями будущего — и они все еще продолжаются. Борясь за жизнь, и отчаянно нуждаясь в ответах, она вынуждена просить помощи у своего живущего на-неправильном-рукаве-реки одноклассника, Джека Дево.

Она, так или иначе, не может сделать этого в одиночку.

С его длинной в милю списком приводов в полицию, злой ухмылкой и плохим характером, Джек не похож ни на одного парня, которого когда-либо знала Эви. Даже притом, что он, как ей казалось, прежде призирал ее, он соглашается защитить Эви в ее поисках. Она знает, что не может полностью рассчитывать на Джека.

Кому же сможет довериться Эви?

В погоне за источником ее видений, Джек и Эви встречают других, видевших те же самые предупреждения. Древнее пророчество сбывается, а Эви не единственная наделена особым даром. Группа из двадцати двух подростков была избрана, чтобы вступить в последнее сражение между добром и злом. Но не всегда ясно, кто на чьей стороне…

---

– Изначально они были французскими поселенцами в Акадии, – начал Бруссард, – теперь более известной, как Новая Шотландия. - Он поднял деревянную указку и показал на карте Канады.

– Когда английские протестанты, управлявшие этой областью, выставили им условия - либо сменить веру, рьяно католическую, либо уехать, акадийцы мигрировали в Луизиану, обосновавшись на заболоченных рукавах реки, которые все остальные считали ничего не стоящими.

                Акадийцы-Кадийцы-Кайджаны. Дошло? Я не особо интересовалась этой темой. Поэтому включилась в работу только тогда, когда Бруссард закончил свою лекцию и перешел к раздаче небольших заданий по местной истории. Сорок процентов нашего балла составляла исследовательская работа в группе. Я безучастно слушала, как он объявлял о шестнадцати группах; я прекрасно могла сработаться почти любым в этом классе.

– Джексон Дево и Эви Грин.

Черт. Я в паре с парнем, который пялится на меня в течение нескольких дней? Я прикусила губу, оглядываясь на него. Он кивнул в подтверждение. Бруссард произнес:

 – В последней половине этого семестра, вы будете сидеть с вашим партнером, совместно разрабатывая встречи и графики исследований за семестр.

Видеться с Джексоном весь семестр? Очевидно, мне придется делать всю бумажную работу. Но что-то мне подсказывало, что пьяный байкер, который пялился на мою задницу в Порше, будет настаивать на нашем совместном "исследовании". Когда все начали пересаживаться за указанные парты, он с нахальной ухмылкой похлопал по освободившемуся месту рядом с собой. Он ожидал, что я побегу вприпрыжку, чтобы сесть ближе к нему? Стану его помеченной самочкой? Мне это не нужно! Мое обучение и так было выматывающим и без развратного, досрочно освобожденного парня. Снижение моих баллов было одним из того, за чем следила мама, и это дало бы ей повод думать о рецидиве. Когда я представила свое возвращение в ПШР, моя рука дернулась вверх. Бруссард проигнорировал меня. Я прокашлялась:

 – Мистер Бруссард, я могу... – Мой голос затих, когда он повернулся ко мне и с раздражением сдвинул свои густые брови.

– Эви, начинай работать над этим. Сейчас же. - Я решила потерпеть оставшиеся тридцать минут, а затем поговорить с Бруссардом после урока...

Джексон плюхнулся на парту рядом со мной, и его серые глаза были полны ярости. Я торопливо закрыла свой альбом, но он, должно быть, успел заглянуть в него, потому что на секунду нахмурился, прежде чем сказать:

 – Ты, даже не знаешь меня, а закинула удочку на другого... podna?

Я знала, что ему было трудно произнести podna, потому что в кайджанском это означало друга. – Разве ты не предпочел бы работать с Гастоном?

– Я задал тебе вопрос. Почему ты хочешь пересесть?

– Отлично. Потому что когда ты проезжал мимо нас в понедельник, то пялился на меня так, словно имеешь на это право.

– Блондинка для меня наклонилась и задрала юбку? И я не должен обращать внимание.

Мои глаза метнулись по классу. Что если кто-нибудь слышал? Восстанавливая дыхание, я рявкнула:

– Я не наклонялась для тебя!

– Девочка, ты постоянно косишься на меня.

– Я? – Делая вдох, чтобы успокоиться я сказала. – Хватит, Джек, будь реалистом. Ты знаешь, что кто-то вроде тебя и кто-то вроде меня никогда не будут вместе.

Его голос стал резок, когда он ответил:

 – Ты не должна называть меня Джеком. Так делают только мои друзья. - Проблемы с контролем гнева? Я начинаю верить местным слухам.

 – Есть тысяча других вещей, которыми я предпочла бы назвать тебя.

                Мой нос начал чесаться, отчего я пересела еще ближе к краю. В комнате потемнело. Возможно, наконец-то пойдет дождь. За все лето не упало ни капли. Для ровного счета, сверкнув глазами на Джексона, я выглянула наружу... Солнечный свет... исчез. Вечерело. По всему небу мерцали бесплотные огоньки, малиновые и фиолетовые, как вывески на Марди Гра. Я ахнула, когда пламя описало дугу над школой, эти жуткие огни были над ним словно корона. Поток змей пересекал сад, скользя друг по другу, их чешуйки отражали огни над ними. Крысы сновали в панике вместе с существами, которых обычно ели. Это пламя опустилось, сжигая их в пепел, испепеляя все. Апокалипсис. Те же видения что и прошлой весной. Я думала... Я думала, меня вылечили, по крайней мере, избавили от них. Но ужасные видения в моей голове, говорили об обратном. Отвергнуть обман. Сосредоточиться на себе, все под контролем, сконцентрироваться.

Я говорила это себе, но все о чем я могла думать, было: ты волнуешься, у тебя будет гипервентиляция, где, черт возьми, эта сосредоточенность? Проклятье, я же приняла лекарство!

Я отдернула взгляд, и запела про себя: не возможно, не возможно. Все остальные в классе говорят, Бруссард читает, пристукивая каблуками. Джексон уставился на свои кулаки и тяжело вздохнул. Сдерживает ярость? Он открыл рот, чтобы заговорить...

                Я опять взглянула в окно. Мальчик снаружи прошел сквозь пламя и остановился в пятнадцати футах, или около того, от окон. Хотя пламя бушевало вокруг него, он оставался невредимым. У него были плавные черты лица, копна темно-каштановых волос и большие карие глаза. Он был высоким, с телосложением пловца и худощавым. Красивый парнишка. Я никогда прежде не видела в своих видениях людей! Если не считать пьющих кровь страшилищ...

– Эви! – воображаемый мальчик заговорил со мной?

– Где твои союзники? Столько выучить. И не знать правил игры! Используй преданность! – сказал он, его манеры бесили. – Остерегайся старых родословных, у других семей тоже есть летопись.

Они знают, кто ты! Остерегайся приманок: раненых существ, света во тьме, пира, когда ты голодна. Союзники, Эви! Остерегайся! - он... говорил... мне. Может это была настоящая проверка на сумасшествие, а если бы я ответила? Кроме того, я смутно слышала как Джексон что-то мне говорил. Что? Что? Я почувствовала себя плохо, когда земля задрожала. Обычное дело, Эви. Помнишь, как это делается? Ответь кайджану, словно ничего не случилось.

 – Я, э-э, я п-предлагаю поговорить с Бруссардом после занятий и получить себе перераспределение.

Он нахмурился.

 – Ты же ничего не знаешь обо мне.

– Я знаю достаточно...– вынесла я приговор, – чтобы доверять тебе меньше, чем сорока процентам учащихся в классе. – Это прозвучало намного грубее, чем я хотела.

Его лицо стало угрожающим.

– Ты даже не слушала, что я тебе говорил?

– Ты не готова, – пробормотал воображаемый мальчик. – Я хожу по краю, пес следует за мной по пятам, но луна прибывает, Императрица. Ты должна быть готова. Поле боя. Арсенал. Препятствия. Противники. Это начнется прямо в Конце. И Начало близко.

Императрица? Слово, извлеченное из запретного воспоминания о бабушке, вопрошает:

 – Хочет ли Императрица Эви мороженого?

Пейзаж за окном меняется. Школьные сады сожжены. Все мертво. Я могла бы так же смотреть на поверхность Луны. Скрутила тошнота.

– Видишь поле боя, – сказал мальчик, указывая на выгоревшую пустыню. – Арсенал? – спросил он с надеждой. – Препятствия? Врагов? Нет? Ах, ты плохо слушаешь! – потом его лицо прояснилось. – В следующий раз я буду говорить громче. И громче. И громче.

                Он – и вся сцена – исчезли. Громче? Я не могу справиться с этим, и с намного меньшей громкостью! Я сжала свои трясущиеся руки на коленях, изо всех сил, пытаясь скрыть панику. Джексон только что сказал что-то еще? Я повторила ему:

 – Мы попросим сменить партнера.

Он замолчал на мгновение, а потом рыкнул:

 – Ты думаешь, я не смогу справиться с заданием, думаешь, я не достаточно умен?

Мой третий день в школе. Апокалиптические видения вернулись. Я была сумасшедшей. Два года и все? Я же не преуспела и две недели. Я горько рассмеялась.

– Ты смеешься надо мной? – он сжал большие забинтованные кулаки, будто умирал от желания что-то ударить. А скорее всего мою физиономию.

– Над чем же еще я могла бы смеяться? - защищаясь, резко спросила я. У меня заняло секунду, чтобы понять, что я только что чертовски оскорбила кайджана. У меня возникло желание зарыдать. Лекарства не работали, я не удержусь два года до колледжа, и я только что вела себя отвратительно с Джексоном, даже если совсем не хотела этого. Возможно, я смогу позже извинится перед ним, сказав, что плохо себя чувствовала...

– Tu p’tee pute, – усмехнулся он мне в лицо. Ты маленькая шлюха.

Я напряглась, вычеркнув это извинение из памяти.

                Не в силах сдержаться я снова взглянула в окно. Тот мальчик ушел, и солнце снова светило, сияя над травой до боли яркими цветами. Возможно, мне привиделась та пустошь. Возможно, этот день всего лишь мое видение! Побочный эффект от лекарств, в смысле, что я чувствовала себя за пределами тела. Я чувствовала себя на расстоянии в миллион миль. Или возможно, эта сцена походила на остаточные явления с последней весны – знак, испытание – чтобы понять, насколько я предана идее быть нормальной. Если бы это было испытанием огнем, то я прошла бы. Я превзошла бы других.