Рахим Эсенов - Большевистское подполье Закаспия

• Название: Большевистское подполье Закаспия
• Автор: Рахим Эсенов
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1974

Книга воскрешает героические страницы борьбы трудящихся Средней Азии против националистической контрреволюции и иностранных интервентов в годы гражданской войны. Широко используя новые архивные материалы, автор показывает большевиков Закаспия как организаторов и руководителей героической борьбы трудящихся масс. С особым интересом читаются разделы, рассказывающие о подготовке вооруженного восстания, борьбе партизанского отряда Аллаяра Курбанова, в котором плечом к плечу сражались туркмены и русские.

---

Вместе с Салахетдином в Ташкент выехали три человека, другие члены делегации остались в Ашхабаде. Салахетдин повез Туркестанскому комитету РКП (б) докладную записку Бакинского комитета партии большевиков. В пей рассказывалось о политическом положении в Азербайджане, в отдельных районах Закаспия, еще занятых белогвардейцами, о настроениях английских и белогвардейских солдат, о революционном движении пролетарских масс, поднявшихся на борьбу с внутренней и внешней контрреволюцией. Бакинские коммунисты, поделившись своими трудностями и сложностями работы в подполье, просили туркестанских большевиков прислать материалы VIII съезда РКП (б), свежую партийную литературу, помочь установить связь с Москвой, а также оказать им материальную помощь73.

8 октября 1919 года Реввоенсовет Туркестанской республики записал в своем решении: «Принять помощь от иомудского пролетариата конницей в числе от двух до четырех тысяч человек». А 27 октября командир отряда рода геркез Аллаяр Курбанов получил указание Реввоенсовета Закаспийского фронта выделить 25 всадников для сопровождения делегации Кавказского краевого комитета РКП (б), отбывающей в Полторацк (Ашхабад) для формирования конных частей74.

Чтобы поддерживать регулярную связь с Баку и населением туркменского побережья Каспия, Реввоенсовет Закаспийского фронта создал в Гасан-Кули передаточный пункт, руководителем которого назначили Байрикари Абаева, одного из членов делегации. Вскоре Макбул Эфенди[65], Раджаб Али, Нури Нияз, Туш Ага Абадан-оглы, Кара Кары-оглы выехали в Баку с секретным поручением Реввоенсовета Закаспийского фронта. В конце декабря 1919 года Макбул Эфенди, выполнив задание, вернулся в Ашхабад75.

Белогвардейское командование, прослышав о связях Гасан-Кули с Баку и Ашхабадом, выслало в этот прибрежный аул отряд карателей. В начале декабря военное судно «Ярем-Дунья», выкрашенное в черный пиратский цвет, подошло к аулу, открыло по нему огонь, высадило десант, который занял вырытые рыбаками окопы. Белогвардейцы учинили в ауле грабеж, требовали от его старейшин признания белой власти, арестовали и увезли с собой несколько активистов, содействовавших большевикам.

«Что мы, горстка необученных, плохо вооруженных рыбаков, могли поделать с численно превосходящим противником? — вспоминает Н. Клычев. — У них были и пушки, и пулеметы, и маузеры. Мы, как и договаривались, отступили, ушли в степь» 76.

Однако создание иомудских формирований непомерно затягивалось. Вероятно, сказывалась разбросанность иомудских поселений, разобщенность племен, мешавшая их объединению, согласованным действиям[66]. Сказалось, конечно, и соседство Ирана, на территории которого проживало много туркмен. Реввоенсовет не хотел осложнять взаимоотношений с сопредельным государством.

На наш взгляд, еще одной из причин, помешавших организации иомудских частей, было решение Реввоенсовета Туркестанской республики формировать их в Полторацке, а не на местах. Но главная причина — стремительно развивавшиеся события, успешное наступление советских войск, освобождавших туркменскую землю от белогвардейско-националистической нечисти.

15 января 1920 года штаб фронта направил в район Гасан-Кули и Чикишляра кавалерийский полк. С его прибытием здесь началось формирование нового партизанского отряда, в который вступило около 100 местных жителей. Командиром его стал Тагсин Османов, турок по национальности77.

Хотя в начале февраля 1920 года белогвардейцы были изгнаны из Закаспия, но на море еще хозяйничала их флотилия. В течение четырех месяцев действовали красные партизаны, уничтожая остатки белых банд, не позволяя врагам безнаказанно приставать к туркменским берегам Каспия. Затем партизанский отряд распустили, так как белые были разгромлены, англичане изгнаны, Закаспийский фронт ликвидирован.

Рыбаки и скотоводы занялись мирным трудом.

* * *

В горах Копетдага, где в каменных теснинах бьется дикий Сумбар, живет легенда о Довлетгельды, русском человеке с туркменским именем. Рассказы о нем в устах аксакалов звучат как дестаны, в которых не всегда отличишь правду от художественного вымысла.

На своем быстроногом коне Мелекуше вездесущий Довлетгельды всегда успевал прийти людям на помощь, был защитником слабых, обездоленных и влюбленных. Отважный воин мог биться с врагом семь дней и семь ночей, и силы ему, как мифическому Антею, придавали земля, скалистые ущелья Копетдага. Говорят, его не брали пи пуля, ни сабля, и все будто бы потому, что носил он на шее чудодейственный амулет, подаренный названым братом-туркменом из рода геркез племени гоклен — потомком великого поэта и отважного воина Махтумкули Фраги.

«Кто друг другу помогает, тот врага одолевает» — эта туркменская мудрость была первой заповедью русоволосого батыра, чье легендарное имя стало в горах символом справедливости, мужества, верности дружбе.

Наука знает, что зачастую легенды — это опоэтизированные были и нередко они имеют под собой историческую почву. И сколько ни приходилось беседовать с яшули — почтенными старцами долин Сумбара и Атрека* предгорий Копетдага, никто не смог ответить, кто же: такой Довлетгельды. Выяснилось лишь немногое: Довлетгельды, рассказывали, был красным партизаном, русским поселенцем, жившим па границе Ирана и Туркмении.

Настоящее имя Довлетгельды все же удалось выяснить — в Центральном государственном архиве Туркменской ССР78. Им оказался сын ротного фельдшера Сергей Петрович Щербаков, который сызмальства рос в пограничном отряде по соседству с туркменскими аулами Койне-Кесир и Дайна (Боголюбовский поселок), граничащими с Ираном.

С. Щербаков свободно владел туркменским, персидским, турецким, азербайджанским и другими языками. Семнадцати лет, с помощью отца обзаведясь конем, шашкой, красным туркменским халатом и тельпеком (барашковая шапка), пошел добровольно служить в Текинский кавалерийский полк, участвовал в первой империалистической войне, на австрийском фронте, дослужился до чина старшего унтер-офицера.

Великую Октябрьскую социалистическую революцию Сергей Щербаков принял сразу и безусловно. Сказалось влияние родного дяди, Ивана Федоровича Щербакова, большевика-подпольщика, кронштадтского матроса. Твердо определили жизненный путь Сергея Щербакова чтение запрещенной литературы, поездка к дяде в Кронштадт, где он ознакомился с программой и тактикой большевиков.

Октябрьская революция застала С. Щербакова в Белоруссии. Он сразу же установил связь с Гомельским Советом. В значительной мере благодаря его стараниям был разбит Текинский кавалерийский полк, согласившийся проводить генерала Корнилова по белорусским лесам до ставки Каледина. Корнилову удалось бежать, 270 туркмен сдались в плен. Многие из них, осознав свои заблуждения, вместе с Сергеем Щербаковым вступили в ряды Красной гвардии, в 71-й тяжелый артиллерийский дивизион, формировавшийся в Новозыбкове.

Вскоре Сергей Щербаков, списавшись с дядей, подался на родину своего отца в село Осиповку Острогожского уезда Воронежской губернии. Сюда же, в Во ронеж, прпехал и Иван Щербаков, курсировавший по железным дорогам на блиндированных платформах с установленными па них морскими пушками.

В селе Осиповке Сергей организовал крестьян на захват помещичьих земель и имущества, разъяснял народу суть первых советских декретов. Отсюда поехал в Ашхабад, вступил там в Красную гвардию, в 1918 году разоружал белоказачьи части, возвращавшиеся из Ирана, распространял среди населения большевистские листовки.

После контрреволюционного мятежа в Закаспии С. Щербаков, находившийся под угрозой ареста, захватив с собой пачку прокламаций, скрылся в горах Копетдага, где в пограничных селах развернул пропагандистскую работу, призывал дайхан и русских поселенцев не давать властям людей, продуктов, верблюдов. Среди населения белые распространяли слухи, будто красные вооружены лишь берданами, а все хорошее оружие — у белогвардейцев, потому, мол, и победят они. Щербаков разоблачал вражескую ложь, рассказывал правду о Красной Армии, о неизбежной победе Советской власти.

Агитационную работу среди поселенцев и дайхан проводили также помощник командира погранотряда вахмистр Яков Березов, ашхабадские и кизыл-арватские рабочие Антон Насткалич, Денис Барановский, Александр Симанков и другие.

Линию Советской власти в тылу у белых проводили и члены действовавшего Тумановского поселкового Совета Н. Баусов, В. Шереметьев, В. Бабенко. Они установили контакт с Аллаяром Курбановым, с крестьянами соседнего Никольского поселка, не подчинялись властям, не дали белому фронту ни продуктов, ни людей.

Белогвардейцы прислали в аул Чакан-Кала отряд, но подпольщики вовремя скрылись. Щербаков, однако, вернулся в поселок Боголюбовский, где жил его отец. Когда в русские поселения Боголюбовское, Никольское, Тумановское пришел второй приказ о мобилизации на белый фронт поселян и лошадей, крестьяне под влиянием агитации Щербакова и других подпольщиков отказались выполнить распоряжение властей. Тогда белогвардейцы послали карательный отряд, но Сергей Щербаков и его товарищи собрали всех, кто подлежал мобилизации, и вместе бежали в соседнее село Кулим-Кала, на территорию Ирана.