Сьюзан Ховач - Богатые — такие разные. Том 2

• Название: Богатые — такие разные. Том 2
• Автор: Сьюзан Ховач
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-87322-295-9

Нарушив мир в семье крупного американского банкира Пола Ван Зейла и покорив его сердце, молодая честолюбивая англичанка Дайана Слейд задумывает покорить и мир бизнеса. Это ей удается. Но тем сильнее растет в ней желание вновь пережить любовь, обрести семью, детей, вернуться в любимый Мэллингхэм.

---

— Чего вы, разумеется, позволить себе не сможете. — О'Рейли принял мгновенное решение. — Послушайте, Стив, я думаю, мы можем уладить это дело. Вы хотите свести счеты с этим малым, но не сможете и пальцем его тронуть без того, чтобы не взорвать банк изнутри. А я хочу сохранить свой доход. Почему бы нам не объединить усилия и не выкачать из него все деньги? Разве это не было бы справедливым отмщением человеку, убившему ради денег?

Мне удалось сохранить самообладание. Я понял, что мне следовало сделать вид, что я заинтересовался этой идеей, если хотел выудить у него фамилию.

— Это мысль, — сказал я. — Это мне нравится. Я не могу потянуть его в суд, но могу пригрозить, что расскажу о его роли партнерам и заставлю его таким образом уйти из фирмы. — Наклонившись в сторону О'Рейли, я проговорил прямо в микрофон: — Давайте без обиняков. Кто этот последний заговорщик?

— Действительно, у нас была проблема — где взять десять тысяч, которые требовал Краснов. Я мог бы их дать, но хотел, чтобы все мои деньги были под рукой, и в любом случае опасался, что следы приведут ко мне. Деньги мог бы иметь Брюс, но он официально отказался от всего, унаследованного от отца, так как жить на наследство противоречило его взглядам. Я просто терялся в догадках, не зная, что делать. Однажды я засиделся на работе и поднялся в ваш кабинет, чтобы положить на место досье, над которым работал. Вы уже уехали домой, но, уходя, не до конца загасили сигарету. Кабинет был полон дыма, и я открыл окна. Внизу я увидел, что открыта дверь во двор из этого самого кабинета Ван Зэйла. Пол, видимо, решил выйти через нее, но его остановил этот партнер, обратившийся с каким-то вопросом. Между ними произошла ссора. Как только я это понял, мне стало ясно, что наши проблемы решены, так как любой партнер Ван Зэйла всегда сможет выложить десять тысяч долларов, даже если разорится.

— Значит, это был либо Клэй, либо Мартин, — сказал я, испытывая неприятные ощущения в животе. — Только они достаточно богаты.

— Нет, — возразил Теренс, — это один из людей Джейсона Да Косты.

Я так вцепился в ручки кресла, что заломило плечи.

— Но не Уолтер же, — проговорил я. — Он слишком стар и никогда ни с кем не ссорится.

— Правильно.

В наступившей тишине я думал о том, что скрывалось за голливудским профилем Льюиса.

— Вам лучше побеседовать с ним самому, — заговорил, наконец, Теренс. — Я сейчас подам ему сигнал зайти.

— Что? — Я так стремительно вскочил со своего кресла, что Теренс подпрыгнул. — Вы хотите сказать, что он здесь?

— Разумеется! — ответил мой собеседник. — Меня охватил панический ужас, когда вы сказали мне о предсмертном письме самоубийцы, и я тут же позвал его. Я боялся, что Брюс назвал нас обоих, но этот малый уверил меня, что Брюс никогда не назвал бы имен.

Он встал, чуть раздвинул портьеры и три раза включил и выключил свет.

По коже у меня на голове словно побежали мурашки. По спине заструился пот, я резко выпрямился у письменного стола и, в этот момент во дворе послышался скрип двери, выходившей на Уиллоу Элли.

По плитам тротуара прозвучали нечеткие шаги и качнулись портьеры, когда отворилась дверь.

Я открыл было рот, но имя Льюиса словно замерзло на моих губах.

— О нет, — услышал я свой голос, — нет, нет, нет!

Потому что этим партнером оказался не Льюис. Это был наш общий друг. Чарли Блэр.

— Он разорил бы меня, как разорил Джея Да Косту, — сказал этот человек, оплативший убийство Пола. — Я видел, что он сделал с Джеем. И знал, на что он способен. Это был вопрос выживания, Стив. Вся моя жизнь висела на волоске.

Я ухватился за край стола и склонился над ним. О'Рейли по-прежнему стоял под выключателем у двери. Чарли был в другом конце комнаты и стоял спиной к портьерам. Я внезапно вспомнил о микрофонах и неуклюже предложил ему свое кресло — его собственное кресло — за письменным столом, которым он пользовался со дня смерти Пола.

— Садитесь, Чарли. Я не понимаю. Вы должны объяснить… — Произнося эти слова, я медленно двигался вокруг стола над тем самым местом, которое было обагрено кровью Пола. Рядом оказался стул для клиентов, но, прежде чем я успел сесть, я увидел револьвер, по-прежнему поблескивавший на столе, и понял, что стоял спиной к О'Рейли. Я стремительно обернулся. Он не пошевелился.

— Идите сюда, Теренс, садитесь на стул. Вы также могли бы сесть.

В конце концов мы все трое собрались вокруг спрятанных микрофонов. О'Рейли и я были отделены от Чарли письменным столом, причем я стоял у камина. Я предпочитал оставаться на ногах, чтобы быстро реагировать на возможные неожиданности, и, попытавшись принять непринужденный вид, облокотился на каминную доску. Мне хотелось забрать револьвер, но я подумал, что Чарли мог бы истолковать этот жест как враждебный, и не стал разрушать приятную, доверительную атмосферу. Таким образом, револьвер оставался на столе, а я старался делать вид, что он всего лишь часть обстановки кабинета и не должен вызывать никакого беспокойства. Некая вызывающая ностальгию безделушка с Дикого Запада, напоминавшая всем нам о том, что Нью-Йорк был абсолютно открытым городом.

Я бросил тяжелый взгляд на обоих своих собеседников, но был готов поклясться, что они не вооружены. Я глянул на Чарли. Его глаза были воспалены, и обычно веселое доброе лицо осунулось и помрачнело. И он без конца сплетал и расплетал пальцы. Я догадался, что он пил до того самого момента, как его позвал О'Рейли.

— Я был разорен, — сказал он мне.

Я по-прежнему ничего не понимал. Подумал о его поместьях в Бар Харборе, Палм-Бич и в сельском Нью-Джерси, о яхте, на которой он постоянно плавал по Гудзону от Инглвуда до Уолл-стрит, о его персональных железнодорожных вагонах, о целом парке «роллс-ройсов», об ораве детей, которые учились в лучших школах Америки и Европы.

— Как это могло случиться? Как, Чарли?

— Я совершил одну ошибку, давно, еще в тысяча девятьсот двадцать шестом году, — заговорил он, — тогда разворачивался бум вокруг флоридских земель. Я сделал крупные инвестиции в недвижимость во Флориде, но ситуация на рынке изменилась. У подрядчика по строительству нового города, спонсором которого я был, возникли затруднения в осушении заболоченных земель, и строительная компания отказалась от контракта… Я вложил дополнительные деньги, чтобы спасти свои инвестиции, и в результате потерял три миллиона долларов.

— Три миллиона долларов…

— Но я все равно был в порядке, быстро добавил Чарли. — Я заработал деньги на повышении, кое-что заложил. А потом у меня появился шанс вернуть все обратно… Вы помните Крамера?

— Биржевого оператора? О Боже, Чарли…

— Но он в то время творил чудеса, Стив! Я все поставил на карту — даже взял крупную ссуду для этой игры, — а потом эта свинья капитализировала весь пул, прежде чем я успел продать. Разумеется, здесь мне нечего было сказать. К тому времени его репутация уже сильно испортилась, и я не хотел такой же участи. Вы знаете мою репутацию на бирже. Я всегда так гордился ею… Как бы то ни было, я снова стал играть на бирже… — Слушать его было больно. Я неотрывно смотрел на его плясавшие руки. — …Но потом окончательно прогорел, снова быстро потерял большие деньги, и… что ж, я теперь казначей яхт-клуба. Я держал некоторое количество его облигаций и заработал на них необходимые мне деньги.

— Клуб завладел вашими деньгами?

— Нет.

— Вы хотите сказать, что вы…

— Да. Я растратил эти облигации. Я знаю, что это ужасно, но я был в отчаянии, Стив, и потом, о Боже, — когда я думаю о нескольких последовавших месяцах… Растраченных денег не хватило. Я пал до того, что пришлось платить проценты по долгам, которые я понаделал, и, разумеется, я не мог рассказать обо всем жене и предложить ей снизить уровень нашей жизни. Как бы то ни было, к тому времени на рынке снова начался бум, и я понял, что, будь у меня двести тысяч, я мог бы все поправить. И тогда я… я…

— Вы пошли к Полу.

— Да. Я не ожидал от него никаких вопросов. В конце концов, оба мы были джентльменами, и я с начала и до конца был на его стороне в деле Сальседо… Но он задал вопросы. И тогда я совершил ужасную ошибку. Я подумал, что он благожелательно воспримет мою полную искренность, и ничего от него не скрыл, но, как только он узнал про облигации яхт-клуба, он не только отказал мне в помощи, но и потребовал моего ухода из фирмы. — Чарли при воспоминании об этом дрожал от волнения. — Пол потребовал моего ухода, — повторил он, словно до сих пор был не в силах в это поверить. — Он назвал меня преступником. Боже мой, это он был преступником, а не я! И нужно-то было мне всего немного денег, чтобы привести свои дела в порядок.

— Но если бы эта история с яхт-клубом получила огласку… Разумеется, Пол должен был поставить на первое место интересы банка, Чарли! Банк прежде всего!