Франсуа Инар - Сулла

• Название: Сулла
• Автор: Франсуа Инар
• Издательство: Феникс
• Жанр: История
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00087-7

Аристократ, блестящий носитель греческой культуры, выдающийся стратег и дипломат, Сулла был исключительной личностью. Во главе римской армии разбил двух самых ярых врагов Рима — Югурту и Митридата. Следствием успеха триумфатора явилось то, что дважды он был объявлен главой империи. Государственный деятель, хранитель традиций и нравственных ценностей, способствовавший величию Рима, он сражался со всеми, кто желал вести беспощадную войну. И, добившись окончательной победы, пользовался абсолютной властью, возможно, менее кровавой, нежели при других диктаторах.

Однако если при жизни Суллу называли Felix (Счастливый), то в течение двух тысяч лет за ним сохраняется самая зловещая репутация: преемники (в частности Цезарь и Август), более безнравственные, чем он, по-своему распорядились его реформами, но с ожесточенным упорством представляли его скопищем всех пороков. Отсюда недоброжелательные комментарии писателей, искажение образа на бюстах, оставшихся после него.

Попытка если не реабилитации, то хотя бы пересмотра, эта биография не оставляет камня на камне от измышлений, сотворенных самими древними и рабски повторяемых (с переменным успехом) западной традицией. Она же вскрывает порочный механизм одной из первых фальсификаций Истории.

Франсуа Инар родился в 1941 году, доктор наук, профессор римской истории и археологии Канского университета.

---

Римская знать, не приветствовавшая демагогической кампании Мария, не простившая ему командования Африканской армией, которое принадлежало Метеллу, заявляла, что настоящим победителем Югурты был не Марий — хороший, но несколько ограниченный солдат, а Сулла — тот, кто смог раскрыть до конца интриги варваров и кто, чтобы преуспеть в этом, не колеблясь, отправился во вражеский стан с риском быть убитым; тот, чьи компетенция и смелость командующего конницей обеспечили победы римских армий; наконец, тот, кто хорошо понимал, что мир никогда не был бы обеспечен, если бы не мешали нумидийскому принцу поднимать туземные народы, и кто, таким образом, предоставил средства схватить его. Конечно, сам Сулла сумел извлечь пользу из этой полемики: он приказал выгравировать печатку на перстне, которая представляла Бокха, сдающим Югурту. Монета, выпущенная в 56 году его сыном Фавстом, воспроизводит эту сцену (рис. 4): на обратной стороне (несколько на заднем плане) — Сулла в одежде магистрата, сидящий в профиль (влево) на эстраде. С одной и другой стороны немного ниже (на переднем плане) две коленопреклоненные личности. Слева протягивает Сулле оливковую ветвь царь Бокх, справа, напротив Бокха, с руками, связанными за спиной, — Югурта.

Сулла не упускал случая использовать этот личный знак, отстаивая, таким образом, не только частицу своей славы, но также свою, в некотором роде, политическую принадлежность, что делало из него приверженца очень могущественных Цецилиев Метеллов.

С очевидностью проявилось также то, что этот подвиг значительно послужил пропаганде Суллы: царь Бокх, став верным другом Рима и, в частности, Суллы, через несколько лет побудил установить на Капитолии монументальный ансамбль, представляющий Победы, несущие трофеи, и группу позолоченных статуй, воспроизводящих сцену пленения Югурты. Еще раз Марий и его приверженцы расценили этот жест как направленный лично против него, — что, возможно, и не было неправдой, — и постарались, чтобы монумент исчез. В лоне Рима уже усиливалось напряжение между соперничающими фракциями, и обстановка обострилась бы еще больше, если бы не разразилась гражданская война, которая отвлекала сознание от этих внутриполитических свар. Однако когда в 87 году Сулла отправился сражаться с Митридатом, Гай Марий по возвращении в Рим на этот раз получил возможность разрушить явное свидетельство славы своего врага. Но он не смог уничтожить памяти, и весьма знаменательно, что подтверждение этому находят на монете, отчеканенной более чем через пятьдесят лет после событий.

Наконец, этот эпизод африканской войны имел успех потому, что нашел отклик в народных слоях Рима: в конечном итоге история пленения Югурты представляется меньше всего как акт предательства, скорее как финальный эпизод беспощадной дуэли между двумя исключительными лидерами. Простое сражение, которое противопоставляет лидеров, является у римлян так же, как и у многих других народов, традицией, даже если источники, которыми мы располагаем, имеют тенденцию преуменьшать этот военный аспект, настаивая на факте, что единение обеспечивало превосходство римских армий. На самом деле, бесспорно, римляне покорили мир, потому что они применяли нормы сражения, которые основывались на согласованности сражающихся. Но не нужно упускать из виду то, что в любой армии индивидуальная доблесть прославляется и оценивается, и первое качество полководца — это умение сражаться. Со времен сражения Горациев и Куриев римская военная история подпитывается индивидуальными подвигами, расцвечивая военную мифологию, которую всегда использовали полководцы, чтобы укрепить моральный дух и преданность своих войск.

Конечно, в случае борьбы между Югуртой и Суллой условия несколько отличаются, потому что в действительности речь идет не о сражении на открытом поле с равным оружием. Но схема почти такая же: речь идет о настоящей стратегической дуэли, во время которой Сулла сам должен был парировать удары, которые могли быть смертельными. Что касается результата, он такой же, как и в простом сражении, с той разницей, что Сулла захватил больше, чем жизнь — своего противника, он его пленил сам. И легко понять, каким образом противники Мария могли использовать этот эпизод. Проведя закованного Югурту во время церемонии триумфа и в конце дня казнив его, Марий в некотором роде присвоил себе добычу, которая не должна была ему принадлежать.

Благодаря этому подвигу, а также политической эксплуатации его в Риме, Сулла за короткое время приобрел исключительный статус.

Глава II Опыт власти

В данный момент, несмотря на досаду, вызванную историей с печатью, Марий, который, несомненно, был лишен проницательности и во всяком случае еще не думал, что слава Суллы могла бы затмить его собственную, прибег к услугам молодого человека. Нужно сказать, что в Риме было неподходящее время для обсуждения вопросов первенства: один из двух консулов 105 года, Гней Маллий Максим, и проконсул Квинт Сервилий Цепион потерпели кровопролитное поражение от германских и кельтских племен, захвативших Галлию в поисках земель, чтобы там обосноваться: в силу того, что консулы оказались неспособны ладить друг с другом, — ведь тот и другой надеялись заполучить всю славу от победы, которую, они считали, легко одержат, разбили свои лагеря отдельно друг от друга перед лицом противника, истребившего оба лагеря один за другим 6 ноября 105 года при Оранже. Потери были значительными: 80 000 солдат, 40 000 армейских слуг. И главное, теперь оказалась открытой дорога на Италию для мощной германо-кельтской миграции, представлявшей массу от 250 000 до 300 000 мигрантов, из которых примерно 80 000–100 000 было боеспособных.

В Риме началась паника: вспоминали о нашествии явившихся с севера варваров — галлов, которые в IV веке захватили и разорили Рим. Как всегда в таких случаях, искали религиозные причины несчастью: это должно было быть местью бога Аполлона за святотатство проконсула Цепиона, который разграбил сказочный клад Тулузы, столицы тектозагов, основная часть которого, как говорили, поступила из Дельфов, куда несколькими веками ранее приходили сами галлы в поисках его. Во всяком случае, эта поразительная история позволила найти в лице Цепиона козла отпущения и, беспрецедентный случай в Риме, лишить должности командующего, снять с него магистратуру и приговорить к изгнанию. И сверх всего, та же участь постигла консула Маллия, который потерял в сражении двух своих сыновей. Так как и один и другой принадлежали к противоположным политическим течениям (Цепион принадлежал к сенатской аристократии, Маллий был представителем «популяров») — это был способ примирить римский народ перед лицом опасности. Кроме того, день 6 октября в официальном календаре отмечен знаком «роковой».

В лице Мария Рим имел популярного и победоносного военачальника; ему доверили консулат и ведение операций. В этой перспективе назначение Суллы легатом (в 104 году) и военным трибуном (в 103 году) может соответствовать желанию обеспечить священное единство перед опасностью. По счастливой случайности, варвары не приняли решения направиться на Италию: они разделились на две группы, одна из которых (тевтоны… и. амброны) — направилась через Арвернскую страну вЗападную. Галлию; вторая, состоявшая из кимвров, достигла севера Испании, пройдя через перевал Ронсеваль. Эта отсрочка позволила Марию и его офицерам восстановить, реорганизовать и натренировать армию, одновременно ведя замирительную политику на юге Галлии, в которой Сулла сыграл выдающуюся роль. В частности, он был обязан убедиться в верности тектозагов, которым римский крах внушал слабое желание объединяться с завоевателями. Еще раз Сулла отличился, взяв в плен их вождя, некоего Копилла, достаточно профессионально, хотя это пленение произвело меньше шума, чем «африканское дело», потому что личность была менее значительной и исход войны не зависел от этого захвата; во всяком случае, оно подтвердило уже созданный Суллой образ лидера. Затем ему удалось убедить заключить союз с римским народом германское племя, довольно значительное по численности, которое не последовало за миграционными передвижениями других народов.

Опасность варваров продолжала существовать — кимвров, потому что они встретили неожиданное сопротивление испанских кельтов и поднялись в Галлию, и тевтонов, потому что, опустошив Галлию до Руана и будучи отброшенными бельгийскими народами с севера Сены, не имея другого решения, они отхлынули к Южной Галлии на этот раз со стремлением вторгнуться в Италию. План нашествия был прост: оставив часть своих обозов на Рейне под охраной 6000 человек, многочисленные тевтоны должны, были спуститься по долине Роны, чтобы проникнуть в Италию через приморские Альпы, в то время как кимвры, следуя Рейном, пройдут в Венецию через Бреннер. В принципе два движения должны быть скоординированы, и таким образом, чтобы их остановить, нужны были две римские армии. Марий (которого римляне, исключительный случай, все годы, начиная с 104-го, переизбирали консулом с задачей закончить войну) выступил против тевтонов в районе Аэкса; его коллега по консулату в 102 году Квинт Лутаций Катул, представитель старой сенатской аристократии, честный, но мало сведущий в вопросах войны человек, должен был преградить проход через Альпы. Легатом он взял Суллу, амбиции которого стали несовместимыми с амбициями Мария.