Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)

• Название: От легенды до легенды (сборник)
• Автор: Алексей Мороз
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-51424-3

Что кушает за обедом Минотавр? Какие костюмы в наше время предпочитает дьявол? Откуда взялось проклятие императора, если император никого не проклинал, и как снять порчу с целой деревни, если о ней никто не знает? Можно ли с помощью големов обуздать революцию? Есть ли связь между вспыхнувшим талантом и упавшей звездой? Поймет ли оборотень оборотня, а человек — человека? Бесконечны линии легенд, и в этом они сходны с дорогами. Столь же прихотливы, столь же причудливо пересекаются… Иные легенды хватают не хуже капканов, иные, подобно маякам, указывают путь, но легенды не возникают из ничего.

Нынешний сборник вобрал в себя многое, так или иначе связанное с круговоротом дела и слова как в нашем мире, так и в мирах, порожденных воображением писателей-фантастов.

---

— Сатанинские происки! — Святой отец честно исполнил свой долг, но теперь его трясло. — В диких землях дьявол силен, как в древности, до того как…

— Ахинея! — Доктору тоже было не по себе, но, ярый сторонник просвещения, он не желал обнаруживать свое состояние в присутствии мракобеса. — Что за манера всюду совать если не бога, то сатану? Приберегите ваш бред для туземцев, они…

Вспыхнул спор, пустой, как прения в Национальном Собрании. Дюфур отошел и вытащил блокнот. Он предпочитал записывать впечатления по горячим следам, а впечатлений, мягко говоря, хватало. В сумерках явился капитан, и почти сразу же вернулись обшаривавшие окрестности разъезды — им не удалось найти даже конских яблок.

Ночью со злости хватившему одеви журналисту снились убитые. Они уходили в страну мертвых по новому мосту инженера Вебера — сотен шесть гаррахов, семеро аксумитов, один — все-таки один! — хабашит в своих сандалиях, козы, псы, куры…

Во главе процессии опирался на «слоновий» посох безголовый царек, следом плечом к плечу, будто гренадеры на параде, маршировали охотник, хабашит и охранники «Пале-Рояля» с антикварными ружьями. Девочка несла гепардика, тот вырывался и рычал на поджарых деревенских псов. Мели золу шаммы аксумитов, старухи-горгульи с хохотом тянули плетенку, на которой важно сидел одноногий…

— Эгей, мсье!

— Какого дьявола?

— Капитан велели! Сенсация, говорят, а газетчик наш дрыхнет…

Поль продрал глаза и сел. Светало, было зябко, вдали кто-то надсадно вопил. Птица?

— Лодка приплыла, — торопливо объяснил кокатрис, — а в ней рыбак. Раненый… Может, хоть с ним повезет?

Выживший свидетель! Свидетели находятся всегда — комиссар Бонне знал, что говорит. Теперь появится хоть какая-то ясность… и материал для очерка.

— Капитан ждать не будут.

— Ясное дело!

Натягивая второй сапог, Дюфур понял, что про девочку с гепардом не напишет ни строчки, хоть это и пришлось бы по вкусу публике, черт бы ее побрал. Будут шелестеть страницами по кофейням, ахать, не верить, с умным видом объяснять «феномен». Морды самодовольные, хватит с них обезглавленного царька, тем паче посох, если верить капитану, и впрямь допотопный. Из этого посоха и жреца можно сделать конфетку…

* * *

Рыбак — старый, беззубый, в чисто символической набедренной повязке — трясся от страха и потери крови. Молчать он не собирался, напротив, но после первых же слов Кайфах выпучил глаза и обернулся к Анри. Капитан, в свою очередь, подался вперед:

— Что? Я правильно понимаю?

— Да, господин.

Раненый оказался не здешним, а из «Мусорной кучи». Деревушку постигла та же судьба, что и «столицу», только не вчера, а днем раньше. Дрожа и плача, старик вспоминал, как со своими сыновьями и сыновьями младшего брата отправился на рыбалку. Им повезло — наловили много, полные лодки. Поплыли домой. По тихой воде гребли себе и гребли, хорошо все было, пока не увидели над деревней столб дыма. Рыбаки заторопились, и тут загорелось сразу в нескольких местах. Сыновья и племянники так спешили добраться до своих домов, что на мелководье опрокинули лодку и побежали к деревне по воде, а он, старый, замешкался, да и улова жаль было. Пока возился, от деревни, как злые духи, всадники налетели. Лошади белые, шаммы красные, и сабли блестят… Страшно!

Самый младший из сыновей как закричит: «Тубан!» Про аргата все знают: добра от него не жди, а толку от немощного никакого… Он лодку развернул — и от берега; греб и слышал, как кричат, умирая, сыновья. Убийцы и за ним погнаться пытались, коней в воду направили, но он далеко уже отплыл. Дротик вот метнули… Никогда не думал, что можно так далеко, но ведь не зря говорят — у Тубана каждый силен как буйвол и ловок как обезьяна, вот и попали…

Потом назад смотрел — горело все. Целый день прождал в лодке посреди озера. Ночью вернулся. Думал, кто-то остался, только никого живого не нашел. Идти берегом страшно: всех убивали, и его захотят убить, чтобы уже до конца. Забился в тростники, сидел там, потом набрался духу и поплыл к соседям, а там…

Рыбак еще что-то лопотал, отбиваясь от доктора, а перед глазами Анри стояла карта. «Мусорную кучу» — самую северную, сожгли первой, на следующий день добрались до «столицы», выходит… на очереди Сен-Бабуин?!

— Мы разминулись с бандой прошлым утром. — Капитан отвернулся от уже не нужного свидетеля. — Но мы шли кратчайшим путем. Дозоры, хоть и были усилены, ничего не заметили, значит, аргаты сделали немалый крюк, а это — время! Мы можем успеть.

— Должны успеть! — заявил Монье, которого никто не спрашивал и даже не собирался. Анри, во всяком случае, точно.

— Повозки оставляем, рыбака тоже, но старосту — в седло. — Капитан давно так никого не ненавидел, как гаррахского хитреца, но не биться же в конвульсиях при подчиненных. — Слышишь, умник? Если вдруг знаешь, как еще сократить дорогу, есть смысл нам сказать. Теперь на кону уже твоя деревня.

* * *

Шли почти весь день и всю ночь, чередуя кентер и рысь, чтобы лошади хоть немного перевели дух. Больше Дюфур в «коротких» хасутах не сомневался — обычная кавалерийская лошадь подобного марша просто не выдержит, так не все ли равно, на сколько корпусов чистокровная верховая опередит того же Набукко на скачках? Ипподромы далеко и от озера Иоланты, и от превратившейся в гонку за смертью жизни.

С рассветом к журналисту пришла твердая уверенность, что сегодня они наконец настигнут «Тубана» и разберутся — кто, что и зачем. Главное — вцепиться в горло и не отпускать. Бесполезные метания чуть ли не по всему нагорью осточертели и кокатрисам, и столичному щелкоперу, да и невозможно забрать найденные деньги и оставить в покое убийц.

Высыхала роса, испуганно вскидывая изящные головы, разбегались газели. Возле россыпи красноватых камней Поль узнал дорогу. Сам, без подсказок. Скоро будет «львиное» дерево, а за ним — невысокая гряда, с которой можно разглядеть рощу и деревню за ней.

Для очистки совести журналист проверил выданные ему карабин и револьвер, не такой, конечно, штучный, как у капитана, обычный армейский «ле галль». Изрядно потертый, много повидавший, накладки на рукояти все в щербинах… Будем надеяться, не подведет, но в следующий раз с чужим оружием он не сунется ни в саванну, ни в джунгли, ни в эту, как ее, сельву.

— Вы, мсье, не сомневайтесь, — успокоил так и державшийся рядом с репортером Тома. — Хорошо бьет, без осечек.

— А кто сказал, что я сомневаюсь?

…Они еще не перевалили гряду, когда небо испачкали первые клубы дыма. Позади отчаянно завопил ехавший на одной лошади с Кайфахом старейшина, и понеслось.

Легионеры стремительно меняли походный порядок на боевой. Молча, но все равно было ясно, насколько все ждут схватки. Поль читал на загорелых физиономиях не только облегчение, но и настороженность: люди бывалые, они отлично представляли, с кем связываются. Само собой, представлял это и капитан:

— Два десятка вправо, к зарослям. Перекроете путь на равнину.

Поль торопливо повернул рыжего вслед за лейтенантским конем, но Пайе, кажется, замечал все.

— Дюфур, назад! Не сметь самовольничать.

Пришлось подчиниться, спасибо, при старейшине не оставили.

— Вперед, и да здравствует Легион!

Галопом они взлетели на гребень. Когда, сменив аллюр, пошли вниз, Поль схватился за бинокль, разглядывая охваченную суетой деревню. Издали и с высоты зрелище не казалось ни страшным, ни хотя бы настоящим. То ли игра в солдатики, то ли бульон с клецками.

— Ага, заметили!

— Оно и к лучшему!

Белые лошади, красные плащи… Разбойники не были трусами и решились на открытый бой. Навстречу легионерам выкатилась целая орава, но открытая схватка с великими рубаками в планы Пайе де Мариньи явно не входила. Зачем, спрашивается, цивилизованным людям даны карабины?

— Отлично. Отсюда и перестреляем, никуда не денутся.

Это понимал даже Дюфур — сейчас разбойники минуют рощу, от которой до легионеров еще скакать и скакать. Под огнем. И не скроешься — других укрытий здесь нет. Разве что одумаются и повернут. Нет, домчались до деревьев и пропали в блеклой зелени.

Легионеры ждали, и Поль ждал вместе с ними. Стучало, отсчитывая мгновения до первого выстрела, сердце. Журналист сжимал карабин, прикидывая, насколько предстоящее труднее охоты на фазанов. Если труднее.

Сердце стучало, мгновения бежали, а бандиты так и застряли в роще.

— Поторопим их. Огонь!

Залп, затем другой… Из зарослей вылетает нечто мелкое с тонкими рогами и, вытянув шейку, огромными прыжками уносится в саванну. Аргаты не показываются и не стреляют. В деревне тоже стихло, к ней медленно, шагом, приближаются два кокатрисских десятка, сверху их видно просто отлично. Где же разбойники?